Цвет предательства - Michael Mael

и дыхание. Обыскав противоположный берег, те разделились: двое вытащили из кустов лодку, спустили ее на воду и погребли к центру озера, то и дело проверяя шестами дно. Остальные четверо (один из которых, судя по росту, являлся гвардейцем) двинулись в обход берега, внимательно осматривая заросли камыша и осоки.

Ветер донес до герцога обрывки их разговоров, но ничего вразумительного ему различить не удалось. С каждой минутой оставаться здесь становилось все опаснее, а попытаться напасть на солдат из укрытия, применив Дар Подвластия, было чрезвычайно рискованно: присутствие среди них Высокородного сводило шансы подобного предприятия практически к нулю.

Стараясь не производить шума, Бастиан развернулся и скрылся в лесной чаще. Вряд ли они сразу же бросятся прочесывать лес, для этого солдат было слишком мало — а, значит, у него будет достаточно времени для того, чтобы как следует удалиться от замка. Интересно, что же предпримет Аларис, когда ему доложат о неудаче, постигшей поисковую команду? Герцог плотоядно ухмыльнулся, представляя себе бессильный гнев брата — его собственный гнев, напротив, разгорался с каждым шагом, отдалявшим Бастиана от смертельной опасности.

Осторожно раздвигая усыпанные колючками ветви, он пробирался через лес вслепую, стараясь ориентироваться по неверному сиянию луны, едва пробивавшемуся сквозь плотную стену гигантских деревьев. Небо над головой постепенно заволакивалось тучами, а почти незаметный поначалу ветер становился все более сильным и порывистым. Издалека донеслось раскатистое ворчание грома — в воздухе отчетливо пахнуло грозой.

Вскоре последние отголоски звуков за спиной затихли и Бастиана окружила плотная тишина ночного леса, изредка перемежаемая уханьем филинов и далекими взревываниями ночных хищников покрупнее. Только сейчас герцог почувствовал, что сильно мерзнет в промокшей насквозь одежде; кроме того, отчего-то неприятно саднило левое плечо. Скинув рубашку, Бастиан обнаружил там длинную, но как будто бы неглубокую рану — скорее всего, Аларису удалось задеть его мечом в момент прыжка с башни. Тщательно ощупав плечо, он удостоверился в том, что кровь уже начала запекаться и необходимости в перевязи нет.

Ранить его собственным мечом… ну ничего, братец ответит за все сполна, причем в самое ближайшее время!

«Пожалуй, надо будет казнить всю эту свору публично — Алариса, его выродка, помогавших ему лордов, Советников и гвардейцев», — подумал герцог, все сильнее стуча зубами от холода. — «Вырезать мятеж под корень, выжечь его каленым железом! Вернуть Высокому Роду единство, честь и достоинство, которое запятнал его брат, осмелившись поднять руку на герцога Алого Леса; смыть нанесенное оскорбление кровью! Кровью и огнем!» — все больше и больше распалял себя Бастиан, не замечая, что начал выкрикивать свои тирады вслух.

Совсем рядом с ним какие-то существа истошно заверещали, захрюкали, а потом, топоча множеством копыт, моментально умчались прочь.

Герцог застыл на месте, как вкопанный, кляня себя за неосторожность, и вслушался в лес — но топот скоро затих вдали, и вокруг снова воцарилась тишина.

«Проклятье, так и замерзнуть недолго», — подумал Бастиан, обхватив себя руками, чтобы хотя бы немного согреться. До его ноздрей вдруг донесся слабый, едва различимый, но в то же время отчетливый запах крови. Герцог принюхался, попытавшись определить направление, и в следующую секунду уверенно направился к источнику запаха, перебравшись через преграждавший путь поваленный ствол.

Чего-чего, а свежую кровь он мог безошибочно определить и за сотню ярдов — как, впрочем, и большинство его сородичей.

Выбравшись на небольшую поляну, образованную растущими почти правильным кругом гигантскими секвойями, Бастиан обнаружил распростершееся посреди нее безжизненное тело. Герцог осторожно приблизился — неверного сумеречного света было еще вполне достаточно, чтобы сразу же распознать в лежащем Высокородного: гвардейца в багровом мундире.

Проверив на шее офицера пульс, Бастиан удостоверился в том, что тот был мертв. Крови из покойника вытекло совсем немного — поискав, герцог обнаружил узкую ранку на груди, как раз в области сердца. Человека убили одним-единственным, чрезвычайно точным ударом.

Ну что же, судя по всему, он был одним из тех вассалов Алариса, кто отказался присоединиться к мятежу. Бастиан надеялся, что и не единственным — вспомнить хотя бы убитого на его глазах Гранера. Возможно, остальным повезло больше.

В какой-то мере этот гвардеец послужил ему своей смертью, пришло на ум герцогу. Он никогда бы не пошел на подобное в других обстоятельствах, но сейчас у Бастиана не было выбора: он сильно страдал от холода и постоянно усиливавшегося озноба.

Стащив с трупа мундир, бриджи, сапоги и камзол, он быстро переоделся — гвардеец оказался примерно одного с ним роста, поэтому вещи пришлись более-менее впору. Хотя и испачканная кровью, одежда была приятно сухой и немного согрела герцога. Сковывающий движения озноб постепенно отступал и вскоре Бастиан уже чувствовал себя вполне прилично, учитывая положение, в котором он оказался.

Люди, убившие гвардейца, забрали с собой его меч, оставив на теле только кинжал и небольшой кожаный кошель с парой небольших камней, бритвенными принадлежностями и огнивом.

Несмотря на сильное желание согреться как следует, Бастиан не решился развести здесь даже небольшой костер: кто знает, достаточно ли далеко ему удалось уйти — кроме того, убийцы офицера все еще могли находиться где-то поблизости.

Нет, нужно отойти как можно дальше от этого замка; если повезет, он выберется к какой-нибудь деревне и потребует у смердов коня. Потом — поскорее назад, в Пламенную Скалу, там прихватить с собой достаточное для осады войско и немедленно вернуться сюда, чтобы наголову разгромить Алариса. От Когтя он камня на камне не оставит, решил герцог: замок будет сожжен дотла и сровнен с землей.

Бастиан вооружился кинжалом, засунул за пазуху кошель и двинулся прочь от поляны, по-прежнему стараясь держаться по правую сторону от просвечивающей среди деревьев луны. По крайней мере, ночное светило висело на небосводе справа, когда он выбрался на берег того озера, оставив замок прямо за спиной. Герцог был не очень силен в ориентации на местности, и больше надеялся на то, что ему удастся выбраться на тракт — или, по крайней мере, на лесную дорогу, какими часто пользовались обитатели деревень.

Постепенно стемнело. Темно-вишневое небо сделалось иссиня-черным, и только поднявшаяся высоко над верхушками деревьев луна примешивала к ночному мраку расплывчатые оттенки багрянца.

В очередной раз споткнувшись о выступающие из земли корни, герцог, наконец, остановился. Звуков погони слышно не было — кажется, он уже довольно далеко удалился от замка. Гроза так и не разразилась, обойдя лес стороной: громовые раскаты, сперва усилившиеся, постепенно затихли, а вместе с ними успокоился и ветер.

Бастиану показалось, что откуда-то издалека тянет гарью — но, сколько он не всматривался в темные ряды деревьев, огня