Слепой. Один в темноте - Андрей Воронин

в лицо глянуло обведенное толстым кружком сизого металла черное отверстие пистолетного глушителя.

– Сидеть, – приказал негромкий, но очень властный голос, и Кришна сел.

Отсутствие воинственных наклонностей не всегда означает, что человек является трусом, впадающим в панику при виде чьего-то кулака у себя под носом. Находясь под дулом пистолета, Кришна не утратил способности соображать и сразу понял: все, ему крышка. Случилось именно то, о чем предупреждал его Федор: за ним пришли, и шутить с ним тут явно никто не собирался. Способ, которым незнакомцы проникли в квартиру, и надетый на ствол пистолета глушитель говорили о серьезности их намерений яснее всяких слов. Глушитель – вещь сугубо утилитарная, предназначенная не для того, чтобы кого-то пугать (для этого вполне достаточно самого пистолета), а для того, чтобы гасить звук выстрела.

Незнакомцы вошли в комнату, переступая через разбросанные вещи. Первым шел невысокий человек лет пятидесяти – сухопарый, подтянутый, как кадровый военный, с пистолетом в обтянутой черной кожаной перчаткой руке. На нем, как и на его спутнике, был темный деловой костюм с белой рубашкой и галстуком. Спутник был намного моложе и крупнее, но первую скрипку в этом дуэте играл, несомненно, пожилой.

Остановившись в метре от сидящего хозяина, они огляделись – старший с явной брезгливостью, а молодой со столь же явным любопытством.

– Ух ты, «шмайссер»! – воскликнул последний, потянувшись к висящему на стене автомату.

– Не лапай, – резко окоротил его старший. – И не «шмайссер» это тебе, а «МП-сорок»! Чему вас только в школе учат, не понимаю…

– «Калашников» разбирать, – обиженно буркнул молодой.

– Приятно встретить специалиста, – глотнув пива, подал голос Кришна. Все явно было решено заранее и без его участия, и он не видел причин, в силу которых следовало бы унижаться перед этой сладкой парочкой, вылизывая языком их обувь. Он допускал, что такие причины могут появиться, но, пока их не было, не собирался торопить события.

– Взаимно, – откликнулся старший. – Приятно видеть человека, сохраняющего самообладание в стрессовой ситуации. Надеюсь, вы так же хорошо соображаете, как и владеете собой, и не станете провоцировать нас на некрасивые поступки. Поверьте, я эксперт не только в области стрелкового оружия, но и по части развязывания языков.

– Если у вас ко мне вопросы, могли бы просто позвонить в дверь, – как обычно, едва ворочая языком, вяло заявил Кришна. – Зачем же в замок-то стрелять?

– Я вот сейчас тебе в башку стрельну, тогда посмотрим, как ты запоешь! – кровожадно пообещал молодой.

Не удостоив его даже взглядом, Кришна хлебнул пива и с сожалением отставил в сторону пустую бутылку. У него было сильнейшее подозрение, что взять из холодильника вторую гости ему не позволят и сами, конечно же, не подадут.

– Время дорого, – сообщил ему старший. – Поэтому приступим. Итак, вопрос: вчера вам довелось поработать с одной фотографией, верно?

– Не припоминаю, – вяло солгал Кришна.

Страшный удар в ухо смел его с вертящегося стула и отшвырнул в угол. Кришна упал, обрушив собой шаткую вавилонскую башню из частично заполненных всевозможным барахлом картонных ящиков.

Старший из гостей шагнул на освободившееся место перед столом и, наклонившись, вгляделся в монитор.

– Линяй, – прочел он вслух. – И отправлено с электронного адреса нашего Сережи. Так я и знал. Что же ты не слинял? – обратился он к Кришне.

– Не успел, – слабо копошась в груде тряпья, картона и бренчащих жестянок, откликнулся тот. – Спал.

– Нормальные люди спят ночью, а в светлое время суток работают, – наставительно произнес старший.

– Норма – понятие относительное, – возразил Кришна.

– Тебе виднее, – согласился старший. – Ты весь такой… относительный. Хотя держишься молодцом. Скажи-ка, а та фотография у тебя в компьютере не сохранилась?

– Нет, – сказал Кришна. Это была чистая правда; скрывать ее не имело смысла, тем более что слова вдруг перестали иметь значение: просунутая между скомканными джинсами и непонятно откуда взявшимся здесь томом Большой Советской энциклопедии рука уже нащупала – как всегда, безошибочно, – гладкую деревянную ручку с похожим на пробку от водочной бутылки жестяным колпачком на конце. – Компьютер – не квартира, его я не захламляю. Не верите – проверьте, машина – вон она, перед вами.

Кряхтя, он поднялся на четвереньки, взялся одной рукой за стремительно распухающее ухо, немного постоял в этой странной позе, а потом выпрямился и встал на одно колено.

– Верю, – сказал старший. – Тогда следующий вопрос…

– Да пошел ты, – невежливо перебил его Кришна и, наконец, поднялся во весь рост, держа на отлете старую, времен Второй Мировой, немецкую ручную гранату, из-за характерной формы прозванную «колотушкой». Жестяной колпачок покатился по полу и остановился, уткнувшись в пустую пачку из-под сигарет; Кришна вытянул из углубления в рукоятке кольцо на шнуре и пропустил в него согнутый крючком палец. – А ну, пошли вон отсюда, гориллы! – разом утратив и свою всегдашнюю вялость, и врожденное миролюбие, металлическим голосом скомандовал он.

Пистолет в руке молодого панически хлопнул четыре раза подряд. Одна пуля угодила прямо в свирепый оскал нарисованного на майке Кришны Че Бурашки, сначала сделав его щербатым, а потом освежив поблекший красный фон свежей кровью. Другая ударила компьютерщика в горло на палец ниже кадыка; третья безобидно щелкнула о стену, выбив из нее фонтанчик известковой пыли, а четвертая, чудом миновав ногу по-прежнему стоящего у стола Дмитрия Ивановича Кривошеина, влетела прямиком в выставленные напоказ внутренности системного блока. Компьютер с треском выбросил из себя сноп голубоватых искр и облако воняющего горелой изоляцией дыма, замолчал и сдох, напоследок мигнув голубым глазом монитора.

Вместе со своей «деткой» умер Кришна. У него еще хватило сил выдернуть кольцо, но на бросок их уже не осталось, и выпавшая из помертвевших пальцев граната, рокоча по полу железными боками, подкатилась почти к самым ногам Кривошеина.

– Ложись! – не своим голосом взвизгнул Серго и рухнул плашмя, накрыв голову скрещенными руками.

Дмитрий Иванович никогда не жаловался на плохую реакцию, но сейчас он почему-то остался стоять, будто его одолел столбняк. Он стоял, глядя на лежащую у самых ног гранату без чеки, и, не испытывая ничего, кроме усталости и досады, думал о том, как, черт возьми, нелепо все получилось.

Потом, когда стало ясно, что граната уже не взорвется, он неторопливо спрятал в карман сделанную веб-камерой фотографию, которую собирался, но так и не