Слепой. Один в темноте - Андрей Воронин

вроде бы даже грозился подать в суд; «Ты их сначала найди», – помнится, подумал тогда Кришна, почесывая впалую грудь под майкой со скандальным изображением гибрида забавного сказочного зверька и пламенного латиноамериканского революционера. Претензии известного детского писателя казались ему хоть и вполне обоснованными, но, мягко говоря, бесперспективными. В век бурного развития информационных технологий становится все труднее следить за соблюдением написанных сто лет назад законов об авторском праве. Да и потом, на что тут жаловаться? Ведь господь бог (или, если по Дарвину, эволюция) не подает же на известного детского писателя в суд за то, во что он превратил, скажем, крокодила! Сотни миллионов лет рептилия жила себе спокойно в своем натуральном, первозданном виде, а потом явился некто, обрядил ее в пиджак и рубашку с галстуком (без штанов, заметьте), нахлобучил на голову котелок, дал в лапы тросточку, нацепил на нос очки, установил в вертикальное положение и заставил проделывать всякие противоестественные штуки – играть на гармошке, например, а еще курить трубку и читать газеты. И, что характерно, ни копейки отчислений автору, сиречь господу богу. Или хотя бы эволюции, если бога упомянутый некто не боится по причине атеизма. А бог – он ведь все видит. Ну, допустим, до разбирательства в Басманном суде он опускаться не станет, у него свой суд имеется, покруче Басманного, но есть ведь и другие способы! А может, Че Бурашка – это как раз и есть один из таких способов сравнять счет, не дожидаясь Страшного Суда? Чтобы, когда вострубят архангельские трубы, не отвлекаться на мелочи…)

Майка с изображением свирепого Че Бурашки, камуфляжные штаны, размалеванный под немецкий танк холодильник и даже повешенный на стену ржавый автомат (который Кришна именовал не иначе как «мой машиненпистоль») вовсе не являлись признаками воинственности. Напротив, более миролюбивого человека, чем Кришна, было не найти; даже намалеванный на жалюзи «пацифик» вовсе не означал его принадлежности к движению пацифистов, которые не упускают-таки случая хорошенько подраться и пустить кому-нибудь юшку, отстаивая свои мирные убеждения. Широкие пятнистые штаны Кришна находил удобными, а все остальное, от «Бурашки» до автомата, характеризовал всеобъемлющим словечком «прикольно».

(Свой «машиненпистоль», как и пробитую осколком русскую солдатскую каску, Кришна добыл собственноручно в те далекие времена, когда еще позволял приятелям время от времени вытащить себя из квартиры и увлечь куда-нибудь «на лоно» – поесть шашлыков, попить водочки, поорать песни под расстроенную гитару, проплыть по реке на связанном из чего попало плоту или, скажем, порыться в земле на местах кровопролитных сражений Второй Мировой. Потом Сеня Паровоз, некогда уже потерявший три пальца на правой руке при попытке извлечь из ржавой ручной гранаты не менее ржавый запал и ничему при этом не научившийся, довел дело до логического завершения, не разминувшись с авиабомбой, которая терпеливо ждала его долгих шестьдесят лет, лежа под полутораметровым слоем суглинка. Присутствовавший при этом Витя Зернов по кличке Оберст пошел наперекор здравому смыслу и на себе дотащил окровавленный, истерзанный труп до ближайшей сельской амбулатории, сам едва не откинув копыта от нечеловеческих усилий и ужаса. Результатом этого благородного и бессмысленного, как все проявления благородства, поступка стало задержание и обыск. Оберста закрыли на три года за незаконное хранение оружия; компания распалась, а когда собралась снова, Кришна уже успел окончательно охладеть к активному отдыху на свежем воздухе. Как напоминание о тех временах у него остались только каска, «машиненпистоль» без затвора да погребенная под грудой хлама в углу немецкая «колотушка» на длинной деревянной ручке. Глеб Сиверов, которого Кришна знал как Федора, помог ему выправить официальную справку о полной непригодности автомата к использованию по прямому назначению раньше, чем этот сувенир попался на глаза участковому. На гранату справки не было: о ней просто никто не знал, и у Кришны хватило ума не вешать ее на стенку. Он давно собирался выкинуть ее вон, но до ближайшего водоема было далековато, в унитаз она не пролазила, а поднести сюрприз какому-нибудь бомжу или, того хуже, дворовым ребятишкам, бросив ее в мусорный контейнер, было бы, мягко говоря, некрасиво.)

В отличие от окна комнаты, которое всегда было наглухо закрыто опущенными жалюзи, окно кухни было вообще ничем не занавешено, и выглядывающий из-за крыши соседнего дома краешек малинового шара беспрепятственно заливал шестиметровое помещение своим похожим на слегка разбавленный водой вишневый сироп светом. Поглядывая на закат, Кришна выключил конфорку и закурил новую сигарету. Он не любил, когда кофейная гуща попадала в рот, а ситечка, чтобы процедить любимый напиток, в его хозяйстве отродясь не водилось. Поэтому ему всякий раз приходилось ждать, пока гуща осядет, а этот процесс требовал времени.

Чтобы не терять упомянутое время даром, Кришна прогулялся к холодильнику и обнаружил, что никаких продуктов, кроме двух бутылок пива, в доме не осталось. Без еды он еще как-то мог обойтись, но ночь предстояла длинная, и, зная свои привычки, Кришна мог с большой долей уверенности предположить, что до утра этого несчастного литра ему не хватит даже при самой жесткой экономии. Экономить он не любил еще больше, чем жевать кофейную гущу, а значит, надо было идти в магазин.

Пока он зашнуровывал ботинки, натягивал ветровку и искал куда-то запропастившийся бумажник, кофе на плите отстоялся, а солнце окончательно ушло за соседнюю пятиэтажку. В сгустившихся сумерках Кришна выпил первую в этот вечер чашку напитка, густотой, цветом и даже вкусом напоминавшего слегка разбавленный бензином гудрон, проверил, на месте ли деньги, сигареты и ключи от квартиры, и отправился за покупками.

Работал он посредством удаленного доступа, выполняя заказы различных фирм и частных лиц, нуждавшихся в услугах знающего программиста. Хлеб свой насущный Кришна добывал, не перенапрягаясь, без пота, по принципу: «Работать, чтобы жить, а не жить, чтобы работать»; слегка поднатужившись, он мог бы зарабатывать намного больше, но ему хватало того, что он имел. А раз так, зачем надрываться?

Стоявший во дворе черный внедорожник «мерседес» проводил его до самого магазина, но задумавшийся о программе, которую сейчас писал, Кришна не заметил этого эскорта. На выходе из магазина он столкнулся с соседом, который иногда забегал к нему выпить пивка, и не только, а потом возвращался к жене, в качестве оправдания держа перед собой без необходимости позаимствованный у Кришны молоток или дрель. Сосед сделал предложение, от которого Кришна не стал отказываться на том основании, что работа – не волк. Вечерок выдался погожий, мягкий и теплый, и они славно посидели за столиком уличного кафе, потягивая пиво,