Протокол. Чистосердечное признание гражданки Р. - Ольга Евгеньевна Романова

Хорошая реакция, защитила. Теперь на месте той пропасти зелёная лужайка, по которой прыгают пушистые зайки, но копать не стоит, я проложила кабель высокого напряжения и неглубокого залегания.

Кстати, лужайка. Из лужайки с хорошим газоном примерно весь мой знакомый садик в Шарлоттенбурге и состоит, ещё выжившая ёлка и маленькая альпийская горка внизу. Эту лужайку делает садиком яблоня, которая растёт ровно посередине. Это высокая изящная яблоня, которую я почему-то не помню цветущей и вообще зелёной. Я всегда замираю около неё зимой.

Бледно-голубое берлинское небо, а на нём — строгие чёрные ветки, усыпанные ярко-красными мелкими яблочками. Китайка.

Это невыносимо красиво, от этого мурашки по коже и захлёбывается душа. Я сказала Милане в конце декабря:

— А давай варенье сварим. Декабрь, чё. Самое время.

Я так сказала, потому что подумала — мне будет грустно смотреть на яблоню в феврале, когда всё сморщится и почернеет. А тут варенье с золотым сиропом. Можно не есть, а на полку поставить и смотреть, и жмуриться, и курлыкать.

— Чтобы варенье сварить, яблоки надо сначала собрать, — сказала строго Милана.

А, ну да.

Дня через три она прислала мне фотографию таза и двух вёдер, заполненных райскими яблочками. Я немедля подхватилась, забрала ведро и приступила.

А тут как раз Новый год. Дай, думаю, оставлю горсть яблок на оливье. И в фарш ещё люблю яблоко потереть. А по котлетам я чемпион, не сомневайтесь.

И вот я стою на кухне, до Нового года два часа, булочка уже размякла в сливках, пора доставать мясо и тереть яблочко.

Я достаю тёрку и тру яблочки величиной с вишню. И раздумываю о самом дурацком поступке в моей жизни.

Даже и не знаю, из чего выбрать. Вот, например, райское яблочко на тёрке. Тоже ведь неплохо.

И хорошо бы ещё нажить историй на второй том. Не реквием же я тут пишу. Длинновато получилось для хорошего поста, а для жизни — коротко.

Иллюстрации

Немного комсомолка и вообще не спортсменка. Мне 16, и я знаю о жизни больше, чем сейчас

Мои дореволюционные предки. Семья ткачей из Шуи (слева), тамбовская мелкопоместная буржуазия (справа). Ткачи умрут от тифа, тамбовские примкнут к антоновскому восстанию и сгинут в лагерях

Бабушка Клавдия Петровна и дедушка Гаврила Никитович. Они только что поженились. 1937 год

С папой и его сестрой Наташей. Мне 4 года, значит, папе чуть за 30, а Наташе меньше

Первый класс. С тех пор ненавижу гладиолусы

У всех моих ровесников есть фотография с телефоном. Детский сад. Косички заплетал папа, а мама возмущалась, что они неправильные. Ля и сейчас считаю, что отличные. 1971 год

Приём в пионеры, музеи Ленина. Я в классе вторая по росту. Потом мы пошли в Мавзолей и я увидела Ленина. С тех пор люблю всякий трэш про оживших мертвецов

Сын Дима, 1987 год

Андрей и Аня, 1995 год

Газета «Сегодня», 1986 год, я редактор отдела «Экономика»

Когда меня посадили в кадр, пришлось отрезать хвост и расстаться с любимыми аптечными резинками. Это моё первое лето на телевидении, 1997 год

Друг, соведущий и любимый руководитель Миша Леонтьев, канал ТВ-Центр, мы тогда попеременно вели программу «На самом деле». 1998 год — за несколько месяцев до дефолта и почти за два года до Путина

Пинчер Мася снисходительно относилась к своей известности и к поклонникам. Мася как-то вывезла меня на собачий турнир, легко в нём победила, а я навсегда запомнила, как собака с хозяйкой вызываются на ринг. «Сука Романова!» — что ж, Мася, это нас, поднимай нос, выходим!

Мы с Аней дома на Таганке. Я ещё работаю в телевизоре, но уже понятно, что меня скоро прикроют

После интервью со Шредером, 2004 год. Мне он тогда понравился, обаятельный парень. «Мы так вам верили, родной товарищ Шредер, как, может быть, не верили себе»

Протестная зима 2011–2012. Готовимся к митингам

Обсуждаем митинг с Татьяной Лазаревой и Михаилом Шацем

Протестный митинг в феврале 2012 года пришёлся на самый холодный день в году. Было под минус 30. Но народу пришло много. Мы с Людмилой Улицкой были в организаторах

Немцов, Уткин и я

В перерывах между митингами зимы 2011–2012 нас судил Пресненский суд. Мы не сомневались, что всё закончится новым сроком

Тюремная кошка Чуйка. Родилась в зоне посёлка Половинка Пермского края. Ныне проживает в Берлине. Любит беседовать с воробьями и умеет подпевать Эдит Пиаф

В тюремной синагоге с начальником СИЗО № 2 Бутырка Сергеем Телятнжовым. Синагогу открыли как раз перед президентскими выборами 2012 года. У Телятникова был свой ключ от синагоги. Заходя, он нахмурился и попытался поправить мезузу на дверном косяке: «Что-то градусник криво прибили. Исправим»