Время для жизни - taramans

Все равно выбирает девушка, а если уж она выбирает по бойцовским качествам… то тут что-то не то. На его взгляд! Получается, что нормального парня, но среднего бойца, она оставит ради матерого мордоворота, пусть он и туп, как пробка? Да… хрен их этих женщин знает!

По мере его выздоровления, то есть, практически уже на третий день, игривость в его отношениях с Верой вернулась. Но, учитывая его состояние… все приходилось делать – медленно и печально.

- Ты, Ваня, извини, но без содрогания я пока на тебя смотреть не могу. Так что… давай выбирать способ, чтобы я не видела твоей мордахи. А лучше… давай я поучусь дальше… ну ты понял?

Она училась, потом Иван не выдерживал и ставил ее на четвереньки! Но все же накал этих отношений был далеко не прежний. И они больше разговаривали.

- Слушай… мне не удобно было спрашивать… А вот как ты так надолго ребятишек одних оставляешь?

Она хмыкнула:

- Как надолго? Часа три… ну может – четыре. Так я и на работу, к вечеру, так же ухожу. Да и ребятишки у меня… Младший-то Петька… Вот же бутуз – просыпается ранним-рано, еще и Андрей на работу не ушел. Потом покормлю их, он повозится часов до девяти-десяти и спать заваливается. И уж до обеда его не разбудишь! Средний же, Колька, тот, конечно, не такой. Но вот старший мой, Василий… Ты знаешь, какой он мужичок растет? Рассудительный такой, домовитый. Он и за братьями присмотрит и порядок в доме поддерживать помогает.

- А сколько ему уже?

- Да шесть скоро!

«Это получается… сыночек-то Петровны… Веру обрюхатил – ей еще и семнадцати не было. Тоже - мудак! И потом – шмыг в кусты! Да и Петровна, та еще змея! Как же Вера терпит их по соседству, да и общается еще? Хотя… а что ей остается делать?».

- Слушай… А вот Андрей твой… он ничего не подозревает… ну… про нас?

Вера чуть затихла, положив голову ему на грудь:

- Может что и подозревает… Он, знаешь… ко мне раньше куда как хуже относился. И поколачивал, бывало. И на Васю первое время все шипел. А сейчас… может свыкся, а может, что средний, да младший на него так похожи… Спокойнее он стал. А про тебя… у нас с ним бывала раньше ругань… ну… я его чуть шпыняла, что он со мной… ну – редко. Он мне как-то в сердцах сказал, что, дескать… заведи себе бычка-производителя, да успокойся и не лезь ко мне. Слабоват он в этом, честно говоря…

- Но Андрей-то… он у меня хозяйственный, домовитый. Ему вот – бригадиром предложили! А что – он пьет немного… да редко пьет, можно сказать! И к работе ответственно относится. Вот он и думает… Не хочет отвечать за людей-то.

- А ты, Вера, не думала работу другую найти?

Она помолчала:

- Да мне уж предлагали тут… нянечкой в детский садик идти. Ну я… что-то сомневаюсь. Зарплата там не лучше моей сейчас, а работы – как бы не больше. Да и график там – три дня работаешь полными днями, потом два дня – отдыхаешь! А сейчас я, считай, весь день дома, только вечером на несколько часов ухожу.

- Так… за то и ребятишек можно будет пристроить туда же! И все же работа – почище, и с детьми опять же. А потом, глядишь, в педучилище поступишь… да хоть и заочно! И через пару лет – уже воспитателем будешь! А это уже – не уборщица, согласись?

- Да думала я… и так вроде, как ты говоришь, можно… да привыкла уже. Вечером на три-четыре часа сбегаешь на работу, полы там помоешь – и дома!

Иван уже задумывался о то, что он как-то и привык к Вере. Нет! Не как к жене, конечно! А как к такой… более или менее постоянной подруге. Если брать чисто физиологический аспект их отношений, то она его устраивала полностью. Да, не такая красавица, как Варя или Зина, не говоря уж о…

Но – хорошая и без закидонов, как у тех красоток. И еще он подумал – не Вера ли является причиной, что он все никак не переберется жить в клуб?

- Ну вот смотри, хорошая моя… Осенью мне все равно отсюда съезжать придется. Буду я жить в клубе, там уже и комната мне есть, и договорился с директором. И как же мы с тобой?

Женщина опять замерла:

- А ты… что… и потом хотел со мной…

- Ну а почему же нет-то? Конечно хотел!

Похоже она была ему благодарна за это желание продолжить их отношения, потому как пылко потянулась к нему и попыталась поцеловать, забыв о его «героической» морде.

- Бля! Вера! Ну ты что? – он скорчился, когда она неловко ткнула его в больную часть головы.

- Ой, Ванечка! Извини, хороший мой! Ты знаешь, я так… рада. Ну… что ты… тоже хочешь продолжать, что нравится тебе!

Он почесал больную щеку:

- Ну и вот… представь. Ты будешь работать нянечкой. Как ты там сказала – три через два, так? А эти два, к примеру, скажешь Андрею, что будешь подрабатывать еще где-то, уборщицей – все в дом денег побольше. А сама – будешь приезжать ко мне. А? Как тебе?

- Вань! Так там же – убираться нужно будет. А когда же мы… ну… ты понимаешь?

- Глупая! Да я сам к твоему приезду там порядок наведу! Тебе только зарплату получать, да… в гости ко мне ездить. Как тебе?

- Ну… не знаю, Ваня. Так-то вроде и хорошо… но… как-то сложно все будет.

- А что сложного-то? А иначе – где же мы с тобой встретимся, душа моя?

- Ну… давай, Ваня, я еще подумаю.

К пятнице он «одыбал» практически полностью. Щека слева еще была чуть припухшей, но – это дело времени. Еще недельку и как новенький будет! А пока он начал потихоньку заниматься – делал зарядку, играл на гитаре.

А еще – вспомнил и записал тексты нескольких песен. Из тех, что, по его мнению, могут здесь и сейчас прийтись «ко двору». Причем, если песни женские – понятно, что для Вари, вспоминались и подбирались неплохо, то – Калошину шли явно нехотя, через «не могу». Он подолгу застревал на половине, а то и меньше текста; никак не мог вспомнить полностью куплеты и