Хороший немец - Джозеф Кэнон

— Вы редкий мерзавец, знаете?

— Мистер Гейсмар, — сказал Сикорский с почти сияющими глазами. — Я с его женой не сплю.

— А когда это произойдет? — сказал Джейк, притворяясь спокойным.

— Прямо сейчас. Он уезжает завтра. Так лучше, если американцы знают про Бургштрассе. Они возбудятся. Но вы можете их успокоить. Обратно он не вернется.

— Они будут протестовать.

— Да, они это любят. Но его уже не будет. Еще один, кто выбрал советское будущее. Пошли? — Он потянулся за своей фуражкой.

— Слишком торопитесь.

Сикорский улыбнулся:

— Элемент внезапности. Очень эффективно.

— Я хочу сказать, что мы не закончили. Я еще не получил то, что хочу. — Сикорский тупо уставился на него. — Информацию. Сделка заключалась в этом.

— Мистер Гейсмар, — вздохнув, сказал он. — В такой момент. — Он бросил фуражку на стол, вынул еще одну папиросу и посмотрел на часы. — Пять минут. Ваша подруга на рынке? Я уже сказал вам, это был несчастный…

— Вы были там, чтобы показать на меня. Почему?

— Потому что вы мешали, — сказал он быстро, с усталым раздражением, отгоняя дым рукой. — Вы до сих пор мешаете.

— Кому? Не вам же.

Сикорский, не отвечая, посмотрел на него, затем отвернулся к открытому окну:

— Что еще?

— Вы сказали, что хотите знать, кто убил Талли? Почему?

— Разве не ясно? Мой соучастник, как бы вы сказали. А теперь нам нужно искать другой источник поставок. Неудобная смерть. — Он развернулся обратно. — Что еще?

— Вы встречали его в Темпельхофе. Куда вы его повезли?

— Для вас это имеет значение?

— Это моя история. Мне нужны подробности. Куда?

Сикорский пожал плечами.

— Купить джип. Он хотел джип.

— К Контрольному совету? — спросил наобум Джейк.

— Да. В Кляйст-Парк. Там есть джипы.

— А потом?

— Потом? Думаете, мы совершили экскурсию по Берлину? Нас что, видели вместе?

— Вас видели в Темпельхофе.

— Кто? — спросил он, внезапно насторожившись.

— Женщина, которую вы убили в Потсдаме.

— А, — нахмурившись, сказал он, не сразу поняв, затем отмел это в сторону, как пепел со стола. — Ну, так она мертва.

— Но вас видели. Так для чего встречаться сначала с ним?

— Думаю, сами можете догадаться.

— Отдать ему деньги.

Сикорский кивнул:

— Конечно. Для него существовали только деньги. Такая любовь к деньгам. Американская слабость.

— Вам легко говорить, когда вы их печатаете нашими клише.

— Заплатив за это кровью. Завидуете нашей бухгалтерии? Мы оплатили каждую марку.

— Хорошо. Вы рассчитались с ним за Брандта?

— По правде говоря, нет. Вам важны эти подробности? Ему заплатили за Брандта, когда они прибыли к границе. Оплата при доставке.

— Талли отвез его в русскую зону? — Получается, что уикэнда во Франкфурте не было.

Сикорский с самодовольным видом ветерана, рассказывающего военные байки, откинулся на спинку стула.

— Так было безопаснее. Отправлять Брандта самолетом было бы рискованно — легко отследить. Он должен был исчезнуть, без следа. Поэтому Талли повез его на машине. Не такое уж и большое расстояние. Но и тут, знаете, он потребовал бензина на обратную дорогу. Всегда немного сверху. Вот такой он был человек. Еще одна подробность для вас. Обратно он ехал на русском бензине.

— Зачем тогда платить ему в Темпельхофе?

— За будущие поставки.

— Авансом? Вы настолько ему доверяли?

Сикорский улыбнулся.

— Вы его не знали. Дайте ему немного, и он вернется за большим. В этом вы могли ему доверять. Безопасные инвестиции.

— Которые вы потеряли.

— К сожалению. Но это не важно. Как вы правильно заметили, еще напечатаем. Теперь вы удовлетворены? Поехали, сможете увидеть конец истории.

— Еще один момент. Почему вы хотите знать, кто его убил? Вы же пригласили меня сюда для этого, не так ли? Посмотреть, что я вам могу рассказать?

— Что вы и сделали. Вы сказали все, что мне надо было. Вы не знаете.

— Но почему это вообще для вас имеет значение? Вы получили Брандта. Деньги вас не интересуют. Месть? На Талли вам плевать.

— На него — да. На его смерть — нет. Человек уезжает, и его убивают. Попал в плохую компанию? Ничего странного, надо признать, — для человека вроде него такой конец вполне закономерен. Но деньги остались при нем. Вот это уже странно. Если, конечно, причина не в чем-то еще. Американцы. Если они знают о нашей договоренности. В этом случае необходимо предпринять определенные действия, прежде чем — ну, прежде чем что-то случится. Так что нужно нашему мистеру Гейсмару? Интересно. Может быть, он работает на них? Тогда я наблюдаю за вашим лицом, пока вы делаете ходы, задаете вопросы, и я понимаю. Вы один. Когда вы играете в шахматы с русским, всегда держите что-нибудь в резерве, мистер Гейсмар, фигуру в заднем ряду. А теперь довольно глупостей.

Он опять потянулся за фуражкой. Джейк вцепился в край скатерти, как будто стол, как и все вокруг, стал уплывать от него. Делай что-нибудь.

— Сядьте, — сказал Джейк.

Сикорский бросил на него острый, колючий взгляд — взгляд человека, не привыкшего получать приказы, затем медленно убрал руку.

— Вот так лучше. Я не играю с вами в шахматы. А вы не так уж и хорошо читаете лица, как вам кажется. С чего вы взяли, что я с вами куда-то поеду? С человеком, который пытался меня убить?

— Это все? Если б я хотел убить вас, я бы сделал это прямо здесь. Я и сейчас могу.

— Сомневаюсь. Не при свидетелях. — Он кивнул головой в сторону столика Брайана. — Несчастный случай на рынке больше в вашем стиле. Зря вы сами этого не сделали. Уверен, вы хорошо стреляете.

— Великолепно, — сказал Сикорский, выпуская дым.

— Но хреново разбираетесь в характерах. А сейчас понаблюдаем за вашим лицом, и посмотрим, что получится. Талли ничего не собирался вам передавать. Он держал вас за дурака. В конце недели он планировал уехать домой — не беспокойтесь, это точно, я видел документы. Он просто хотел получить немного сверху, прежде чем смыться от вас. — Сикорский, застыв, сидел и не сводил с него взгляда. На его лице вообще ничего не отражалось. — М-м. Я так и думал. Что еще? Он также встречался с офицером общественной безопасности. Это вас интересует? Должно интересовать. Он любил брать плату дважды. Может, вы предложили не лучшую цену.

— За что? — спросил спокойно Сикорский.

— За то, что он собирался использовать, чтобы подобраться к другим в Крансберге. Небольшая распродажа с выходом из бизнеса. И поверьте мне на слово, это был не Эмиль или его жена.

— Почему я должен вам верить?

— Потому что я знаю, куда он поехал в тот день, а вы нет. Вы сами мне только что это сказали.

— Куда?

— Ну, если я вам скажу, мы будем оба знать об этом. Какой смысл? А так я покупаю небольшую страховку — такое, что не даст вам нажать на курок. Я слишком ценен, чтобы меня убивать.

Сикорский затушил папиросу, растерев ее в пепельнице.

— Чего вы хотите? — сказал он наконец.

Джейк покачал головой:

— Ваша информация не настолько ценна. Это вы не с тем пришли на переговоры. Мне не нужна встреча с Эмилем. Можете сами с ним попрощаться.

— И вы не хотите повидаться с ним, — сказал он скептически.

— Особо не горю. Но его жена — да. Я хотел достигнуть договоренности, просто чтобы сделать ей приятное. Вам это ничего не стоит, насколько я могу судить. Так нет же. Вы хотите доказать, какой вы крутой. Сталь. В результате все остаются ни с чем. — Он помолчал, затем взглянул на Сикорского. — Она хочет увидеться с ним. Это все еще предмет переговоров. На вашем месте я бы не стал торопиться с его переводом — если вы хотите еще раз со мной поговорить.

Позади них раздался рев — это Брайан, уже в стельку пьяный, смеялся над одной из своих собственных шуток.

— Старый журналистский прием, — сказал Сикорский саркастически. — И это тоже, полагаю.

— Смотрите сами. Я бы подумал. Знаете, подозрительность — забавно, правда? — она разъедает все. Даже сталь ржавеет. Русская слабость. — Теперь была его очередь потянуться за фуражкой. — В любом случае спасибо за суп. Если передумаете, дайте мне знать.

Он встал. Сикорский вынужден был встать, не отрывая от Джейка взгляда.

— Кажется, мы зря потратили время, мистер Гейсмар.

— Не совсем. Мне хотелось узнать только одно, и я узнал.

— Только одно. А столько вопросов.

— Журналистский прием. Разговори людей, и они, как правило, скажут все, что тебе надо.

— Неужели? — сухо сказал Сикорский. — И что же вы узнали?

Положив руки на стол, Джейк наклонился вперед.

— Что все продолжается. Не закончилось вместе с Талли — просто вы хотите, чтобы мы так думали. Поэтому вам нужно, чтобы я увиделся с Эмилем, — чтобы я мог всем сказать, что он уехал, и знаю, кто был поставщиком. Дело закрыто. Но это не так. И вы только что мне это сказали. Будущие поставки. Эмиль должен был исчезнуть без следа. Почему? Талли убит. Игра окончена? Нет, мелкое неудобство, сбой в операции. Собирался уехать домой? Тоже не конец света. Почему? Потому что он работал не один. — Джейк откинулся на спинку стула. — Как в Сталинграде, не так ли? Вы по-прежнему защищаете свой канал поставок. Талли не был вашим партнером. Он был одним из тех мальчишек, которых могли отстреливать немцы. Расходный материал. Лишь бы баржи ходили. Вам не интересно, кто его убил, вам интересно, знаем ли мы всю вашу кухню. А тут еще Гейсмар сует свой нос. То, что он вышел на Талли, еще полдела. Пусть думает, что он разузнал все, даже дадим ему интервью на прощанье. Я же сказал вам, что вы хреново разбираетесь в характерах. Вы думаете, я на этом остановлюсь? Когда все началось, я думал, что мне попалась паршивая овца с черного рынка. Но дело разрасталось и разрасталось. Не только Талли, не только Брандт. Даже не только вы. Теперь это целая паршивая отара. А ваш поставщик все еще на месте, и распродает нас. Вот какая история мне нужна.