Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы - Дмитрий Стародубцев

Уже по прошествии двух триад, едва успев ознакомиться с существующими порядками, ДозирЭ был направлен к страже внутри главного дворца, где жил и проводил большую часть времени Инфект. Вообще, только самые достойные воины Белой либеры, прослужившие в отряде не менее десяти лет, допускались сюда. Но с некоторых пор будто неведомая сила подталкивала молодого человека к осуществлению его самых сокровенных желаний. В один неприметный день его вместе с другим белоплащным, сыном известного военачальника, просто поставили у залы, где трапезничал Алеклия.

Оба цинита были облачены в великолепные одежды, сияющие белизной, и в золотые церемониальные доспехи тонкой работы. Каждый имел небольшой круглый щит, прикрепленный к плечу, короткое крепкое копье и меч Славы на золотой перевязи. Им запрещалось разговаривать, двигаться, выражать что-то взглядом: он должен был быть холодным и отсутствующим. Смотреть разрешалось только перед собой.

Через некоторое время слуги, коих крутилось вокруг великое множество, распахнули створки ворот, образующих вход в залу, и на пороге показался сам Алеклия в окружении вельможных росторов и знатных инородцев. Все были веселы, наверное, от нектара и вина, один из эжинов что-то рассказывал Божественному, и тот смеялся. Гомон десятков голосов звучал под высокими сводами.

Инфект и свита прошли мимо стражи, не обращая внимания на застывших воинов, напоминающих древних идолов, но вдруг Алеклия обернулся и сделал несколько шагов назад. Он придвинулся к ДозирЭ и вгляделся в его черты. Молодой человек весь затрепетал внутри, но выдержал испытание и не шелохнулся.

– Тебя зовут… м-м… ДозирЭ? – спросил Инфект.

Грономф продолжал молчать, поскольку ему было запрещено говорить. Конечно, Инфект – это другое дело, но воин на этот счет не получал никаких разъяснений. Лучше уж промолчать.

– Отвечай же мне, десятник, я позволяю.

Получив разрешение, ДозирЭ решил ответить, но тут почувствовал, что онемел от волнения, и только коротко кивнул головой.

– Вот, рэмы, – обернулся Божественный к свите, – это тот самый цинит, про которого я вам рассказывал месяц назад. Он и еще двое других воинов монолита «Неуязвимые» сумели одержать победу над лучшими капроносами Иргамы, а потом совершили побег на воздушном шаре. По недоразумению они попали в руки к Вишневым и едва не были казнены. Если бы не партикулис Эгасс, который прибежал ко мне за помощью и бросился в ноги, вот этот достойный десятник сейчас был бы пеплом, развеянным в безлюдной пустыне.

Все изумились, раздались возгласы одобрения и щедрой похвалы. Летописцы заскрипели лущевыми стержнями в онисовых свитках, старательно записывая сказанное. Все с восхищением смотрели на молодого человека.

– Скажи, воин, не беспокоят тебя теперь слуги Круглого Дома?

Перед глазами ДозирЭ возникло лицо Сюркуфа. Он представил его настолько отчетливо, будто увидел наяву. И тут молодой человек вспомнил рассказ торговца ЧезарЭ о том, как умер бедный Вервилл, опечаленный встречей с Вишневыми, вспомнил о своем отчем доме и о старом саде, которых его лишили, – вряд ли всё это сделали по справедливости.

Однако смущенный воин только и ответил: «Нет».

– Могу ли я для тебя что-нибудь сделать? – вновь задал вопрос Инфект.

– Благодарю тебя, мой Бог. Ты уже доставил мне величайшую радость, покрыв мои плечи плащом Белой либеры. Более мне нечего желать, помимо того, чтобы умереть за тебя с мечом Славы в руке.

Эжины одобрительно закивали. Алеклия же светился от удовольствия: воин отвечал наилучшим образом; именно такие слова хотелось ему услышать от него, тем паче в присутствии важных послов…

Некоторое время спустя ДозирЭ и второго белоплащного сменили, и воины вернулись в казармы.

– Ну и недотепа же ты, рэм, – презрительно сказал сын военачальника, когда белоплащным настало время расстаться. – Только по великому везению может случиться такое, чтобы сам Божественный вызвался исполнить твои желания. Вся Белая либера только об этом и мечтает. Что же ты ничего не попросил? Или действительно тебе более нечего желать?

С этими словами воин коснулся пальцами лба и удалился, бормоча что-то под нос. ДозирЭ удивленно посмотрел ему вслед. «Или действительно тебе нечего желать?» – запомнились слова. И тут воин подумал об Андэль, томящейся в грономфской акелине, и стукнул себя что было мочи кулаком по голове: «О гаронны!»

Глава 26. Великая Грономфа

Грономфа по-авидронски означает «раковина». Из корзины воздушного шара город и правда мог показаться створкой гигантской раковины жемчужницы. Этот город раскинулся на берегах большой реки и ее залива с большим искривленным протоком, который грономфы называли «внутренним озером». Зеркало залива глубоко вдавалось внутрь городских кварталов, образуя удобную гавань, и подбиралось к самому сердцу Грономфы – Дворцовому Комплексу. Церемониальные ворота этой неприступной цитадели вели на площадь Радэя – центр города. Отсюда во все стороны тянулись дороги-лучи, образуя длинные широкие улицы.

От этих главных дорог ответвлялись более узкие, разбивавшие город на кварталы. Великолепные архитектурные ансамбли форумов соседствовали с торговыми районами, громадные общественные здания отбрасывали тень на многочисленные дворцы.

У крепостных стен выстроились в строгой геометрии здания казарм, к которым примыкали военные Атлетии. Между ними располагались мастерские – плавильные, оружейные, ткацкие. Рядом теснились бесформенные жилища бедняков.

Самыми грандиозными в городе выглядели Ипподромы, где регулярно проходили состязания наездников и колесниц. Эти сооружения, казалось, могли вместить в себя половину населения города. Но не меньше Ипподромов были Ристалища, на манежах которых одновременно сражались сотни пеших бойцов. Большие участки земли использовались под Атлетии и Цирки. Всегда тихо и покойно было на территории Могилен, где сжигали тела усопших и хранили их прах.

Общественные здания Грономфы напоминали жилища легендарных исполинов. Огромные входные двери в обрамлении порталов, массивные колоннады, широкие террасы, нескончаемые лестницы, высокие окна, застекленные цветными витражами, гигантские бассейны с фонтанами…

Грономфу именовали «Великой», ибо вряд ли на материке существовал другой столь густонаселенный город, занимавший такую пространную территорию. Основанный около тысячи лет назад, еще сравнительно молодой, он неоднократно достраивался и перестраивался. Шесть раз заново возводились все крепостные сооружения, взамен старых, слишком тесных и недостаточно прочных. Занимаемая Грономфой площадь постоянно ширилась, забирая под себя всё больше и больше земли.

Первое поселение на месте нынешней столицы, обнесенное крепостной стеной, возникло на небольшом полуострове, омываемом щедрой Анконой. В самом широком месте оно насчитывало всего четыре тысячи шагов. Но тогда этого было более чем достаточно, чтобы обеспечить защитой и кровом несколько авидронских общин.

Возведенный город сразу назвали Грономфой, несмотря на то что походить на раковину он стал значительно позже, благодаря усилиям Радэя и его преемников. По преданию, легендарный воин Яф, сын рыбака с Анконы, объединил несколько рыбацких поселений, чтобы наконец дать отпор кровожадным язонам – странствующим воинам, промышляющим разбоем, грабежом и насилием. Ему удалось отбить набеги кочевников, и, оценив это, прибрежные племенные вожди провозгласили его интолом речных авидронов. Чтобы и дальше противостоять враждебным силам, Яф решил построить город, но только долго не мог выбрать подходящее место. Однажды, рыбача на лодке, он вытянул сеть и увидел Гнома, запутавшегося в снастях. То был бог рек и прочих вод, которому поклонялись рыболовы. Яф немедленно освободил крошку-бога. В благодарность за это Гном открыл ему божьи таинства, недоступные смертному, приблизив его тем самым к богам, и предложил воину стать его главным помощником в подводном царстве. Яф не мог бросить людей, которые ему доверились, а потому отказался от заманчивого предложения. Единственное, что он попросил у Гнома, – указать место, где следует возводить новый город. «Что ж, воля твоя, – отвечал божок. – Вот тебе часть раковины. – И он протянул одну створку раковины жемчужницы. – Там, где найдешь вторую половину, и строй город».

Яф потратил на поиски два года. Он обошел с отрядом большую часть левого побережья Анконы, но так и не нашел второй половины раковины. В один прекрасный день, совсем отчаявшись, он разбил на небольшом полуострове лагерь и подумывал о том, чтобы переправиться на правый берег реки. В этот момент воины и принесли ему створку раковины, весьма похожую на ту, которую он искал. Яф приложил к ней половинку, полученную от бога воды, и закричал от радости так, что его крик был слышен за тысячи шагов от этого места. Взяв мешок муки и проделав в нем дырку, он тут же распланировал город. Мучные дорожки на темной земле указывали, где поднимутся крепостные стены, где появятся улицы. На самом почетном месте он решил возвести храм Гнома, бога рек и прочих вод.