Ричард Длинные Руки – оверлорд - Гай Орловский

– Сэр, ни одному дураку не удается смолчать за столом, если его не спрашивают.

Король с облегчением перевел дыхание. Я перехватил его благодарный взгляд, а за столом пошли смешки, ехидные взгляды уже на говорливого сэра. Он побагровел, надулся, бросал на меня через стол злые взгляды.

Король обратил на меня благосклонный взгляд, поинтересовался благожелательно:

– Как вам искусство нашего повара?

– Ваше Величество, – ответил я скромно, – у меня непритязательный вкус, мне вполне достаточно самого лучшего.

Кто-то заулыбался, остальные выглядели озадаченными. Король мягко улыбнулся:

– Я рад, что вам нравится наш пир.

Мне почудилось, что произнес чересчур горделиво, я ответил спокойно:

– У кого дела идут хорошо, у того всегда пир.

– А у вас идут хорошо, – произнес он полувопросительно, – хотя едите что-то мало…

– Всякое излишество, – пояснил я, – портит или нравы, или вкус.

Маркиз Эбервиль за два кресла от короля, граф Калантраф намного дальше, что и понятно, он поглядывал на меня дружески, даже подмигнул, в то время как маркиз Эбервиль смотрит холодновато. Похоже, что-то во мне ему перестало нравиться.

Мне захотелось это проверить, я наклонился через стол и сказал ему дружески:

– Вы ведь советник короля, дорогой маркиз? А правда, что в горизонтальном положении мозг не выше других органов?

Он холодно посмотрел на меня, получилось все-таки снизу вверх, во взгляде мелькнула неприязнь.

– Сэр Ричард… -Да?

– Если человек выше кого-либо на голову…

Он остановил себя, подбирая слова, я гордо выпрямился и повел плечами, выпячивая грудь.

– Ну-ну, говорите.

– Это необязательно заслуга головы, – ответил он с холодным сарказмом.

Я подумал, подумал, еще подумал, наконец, просиял лицом и сказал радостно:

– Вы правы, дорогой маркиз!.. У меня не только руки длинные, но и задние ноги. Думаю, за мной женщины потому и бегают!.. Лицо женщины – это грудь, а у нас… хе-хе, как вы правильно заметили – задние ноги.

Он помрачнел, я понял, что угадал, сам метит в женихи. Может быть, у него и были шансы, но тут появился я, весь из себя…

Я встал с кубком в руке, на меня поглядывали в ожидании тоста, но я обошел стол, наклонился к уху графа Калантрафа:

– Дорогой граф, не перешел ли я дорогу маркизу Эбервилю? Мне бы очень не хотелось…

Граф всхрапнул, как боевой конь при виде вражеского войска:

– Нет, дорогой сэр Ричард, вы ему не переходите дорогу…

– Слава богу!

– …но переходите его кузену, тоже маркизу. Он во дворце, но за столом сейчас его нет.

Перед моим взором промелькнули сотни лиц, одно высветилось ярче других: тот самый молодой рыцарь с бледным утонченным лицом, которого я видел в приемной короля. Теперь припоминаю, с сэром Эбервилем они похожи, словно не двоюродные, а родные, а то и близнецы, только Эбервиль старше своего близнеца лет на двадцать.

– А-а-а, – протянул я, – жаль, конечно. Но, увы, принцессу Франку разделить не удастся.

Маркиз Эбервиль напряженно вслушивался в наши разговоры, до него долетали только отдельные слова. Перехватив мой взгляд, покачал головой.

Я подошел ближе.

– Сочувствую, сэр Эбервиль, – сказал я легко, – но это сродни турниру. Кто-то вылетает из седла.

Он тяжело вздохнул:

– Сэр Ричард, в этом турнире вас нельзя сравнивать. Я ответил гордо:

– Знаю.

Он посмотрел с жалостью, покачал головой.

– Вы не поняли. Мой кузен – рыцарь.

– А я кто? – спросил я в недоумении.

– Боевой конь и длинный меч, – пояснил он, – еще не делают мужчину рыцарем. Как и добротные доспехи. Даже умения драться и побеждать – еще мало.

Я ощутил себя задетым.

– И чем ваш кузен лучше?

– Он верит, – сказал сэр Эбервиль, – что каждая женщина – леди, а вы полагаете, что каждая леди – женщина.

Я сжал челюсти, промолчал. Этот маркиз прав. А я что-то распустился. Все-таки мир здесь все равно чист, хотя я здесь, как дикий кабан, трусь уже давно, оставляя клочья грязной шерсти. Но не испоганил, не привнес говнистости моей эпохи, когда за спину женщины можно даже спрятаться, а она пусть дерется.

– Если женщина не сдается, – ответил я, – она побеждает, если сдается, то диктует условия победителю. Так что еще неизвестно, кому повезло!

– Сэр Ричард, – проговорил он с неохотой, – по-моему, вам все-таки нужно отказаться от руки принцессы.

– Чего? – спросил я грозно. – С какой стати?

– Маркиз ее любит, – объяснил он. – Да и она с ним дружит с детства.

Я фыркнул:

– Ну и что?.. Ерунда. И вообще, маркиз, что-то вы начали как-то вести себя ко мне подозрительно! Предупреждаю, отныне все, что вы скажете или сделаете, может быть использовано против вас, сэр!

Граф Калантраф подошел к нам с кубком в руке, спросил заинтересованно:

– А это что за такое заклятие?

– Это не заклятие, – ответил я. – Это такая формула… ну, предупреждение!

Он посмотрел на меня с удивлением:

– Странные у вас предупреждения.

– Почему?

Он пожал плечами:

– По-моему, его нужно произносить каждому младенцу сразу же после появления на свет.

Король подозвал меня кивком, я подошел с достоинством, он же старше меня, а я человек уважительный, он проговорил с мягкой улыбкой:

– Вы очень интересный человек, сэр Ричард. Впервые вижу рыцаря, который в столь юные годы добился такой огромной власти! Хотелось бы узнать, как вы себя чувствуете в кресле гроссграфа?

Я ощутил недосказанное, беспечно улыбнулся и сказал с подъемом:

– Ох, Ваше Величество, отчасти я и приехал затем, чтобы узнать у вас, у человека, который уже столько лет в кресле короля и хорошо знает, что такое неограниченная власть!

Он коротко усмехнулся, оценив, как умело я перекинул ему мяч.

– Здесь главное, – произнес он с той же улыбкой, мол, не принимай слишком серьезно, – чтобы неограниченная власть не попадала в руки людей ограниченных.

– О, – воскликнул я довольно, – я как раз себя ни в чем не ограничиваю, так что все в порядке! Мои подданные говорят, что я умен, как Бриарей! Вот только власть наша, увы, не такая уж и неограниченная…

– А вы хотели бы неограниченную? – спросил он так спокойно и мимоходом, что я сразу ощутил, вот оно, начинается допрос под сывороткой правды, именуемой вином, беспечным галдежом за столом, бахвальством и общей атмосферой раскованности и хвастовства. – Крутой правитель, сэр Ричард, властвует недолго.