Таинственные расследования Салли Локхарт. Рубин во мгле. Тень «Полярной звезды» - Филип Пулман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот что такое паровая пушка. Одна уже готова и отослана за границу – куда, не знаю. Скоро будет и вторая: еще пара недель, и ее смогут испытать. Сами понимаете, мистер Гарланд, мне все это очень не нравится. Сидни лучше меня понял, что нам грозит, и я теперь жалею, что мне не хватило храбрости сразу отказаться. Одна только мысль, что мое мастерство – а я им горжусь – использовали ради таких извращенных целей… что мои соотечественники сами, своими руками впускают этот ужас в мир… У меня от этого сердце болит.
Он умолк и запустил обе руки в свои короткие седые волосы, после чего бессильно уронил их по обе стороны от книги. Салли бы он понравился, подумал Фредерик.
– Мистер Ватерман, я вам бесконечно благодарен. Теперь многое стало понятно. Но что насчет руководства этой фирмы? Вам знакомо имя Беллман?
– Беллман? – тот покачал головой. – Не думаю, что я его слышал. Все знают, что компания работает на иностранном капитале. Он же иностранец, этот ваш Беллман?
– Швед. Но там есть и русский след.
– Русский? Вот оно! Помните, я вам говорил про конструктора, который должен быть почти гением? Его фамилия Хопкинсон. Так нам сказали, хотя его самого никто в глаза не видел. На чертежах, по которым мы работаем, его сокращают до «HOP», но надпись выглядит странно, словно там было четыре буквы, а потом «Си» вымарали. Но в одном месте… в уголке, так что не всякий заметит – я увидел вот это. Смотрите, я вам напишу…
Он взял у Фреда карандаш и написал:
Н О Р D
– Видите? Эта последняя буква, – вовсе не «Си», а «Ди». Вы знакомы с кириллицей, мистер Гарланд? Я вообще интересуюсь языками, а не то и не догадался бы. Короче, если это «Ди», остальные буквы сразу предстают в новом свете. Это по-русски. Нашими буквами это бы выглядело так:
N O R D
– Норденфельс! – вскричал Фредерик. – Святые небеса, мистер Ватерман, вы разгадали загадку!
– Норденфельс? – не понял тот.
– Шведский инженер, исчез в России. Вероятно, убит. Черт меня побери… Это просто восхитительно! Так вы говорите, через пару недель они собираются испытывать новую пушку?
– Да. Они уже испытали отдельные системы: бойлер, ленточную подачу, электрогенератор – а теперь соберут все вместе и отвезут в Тирлби для полевых испытаний. Там испытывают большие морские пушки, иногда на плавучих целях в море. Вот и все, что я знаю, мистер Гарланд. Полагаю, теперь вы сможете меня просветить: каков ваш интерес в этом деле? И что вы намерены делать дальше?
– Справедливый вопрос, – кивнул Фредерик. – Видите ли, я – детектив, мистер Ватерман, и меня интересует человек, который за всем этим стоит. Паровые пушки не то чтобы незаконны, но я начинаю понимать, что он замышляет, и как только смогу поймать его на горячем, я это сделаю. И могу вам сказать, что я хотел бы сделать с этой его пушкой: стереть ее с лица земли.
– Вот это правильно! – вскричал мистер Пейтон.
– Я могу вам показать… – начал мистер Ватерман, но тут дверь отворилась, и в библиотеку вошел еще один человек с книгами в руках.
– О… прошу прощения, Генри, – сказал он. – Не обращайте на меня внимания, продолжайте. Привет, Сидни.
Ватерман и Пейтон как-то сразу растерялись, так что беседу пришлось поддерживать Фредерику:
– Так чем еще занимается ваш институт, мистер Ватерман?
– Наш… ах, да, мистер Гарланд. Ну, он вырос из Кооперативного общества, так что его ядром была вот эта самая библиотека. Некоторые книги подарены нам Рочдельским обществом по переписке.
Новоприбывший явно собирался остаться. Он даже подсел к их столу и включился в рассказ об истории места. Фредерик понял две вещи: что все здесь очень горды тем, что сумели построить и чего заслуживали; и что его с каждой минутой все больше мучает жажда.
Отклонив приглашение осмотреть остальную часть здания и ознакомиться с отчетами Кооперативного общества (это удовольствие он решил отложить до следующего визита), он попрощался с Генри Ватерманом и отбыл. Но недалеко – через некоторое время, уже оказавшись на улице, он поймал себя на том, что разглядывает афишу на доме напротив.
Был уже восьмой час, дул холодный ветер, во тьме загорались газовые фонари. Упало несколько капель дождя. Окна озарялись одно за другим; из дверей близлежащего паба лился теплый свет. Мужчины брели домой с работы; женщины спешили на кухню с парой селедок или черным пудингом – от всей этой суеты улица казалась живой и уютной. Что-то привлекло внимание Фредерика… не хромая лошадь… не хорошенькая девушка… и уж точно не пара мальчишек, дерущихся из-за картуза.
Какое-то имя из тех, что написаны на афише… оно выпрыгнуло на него из сумрака и коварно спряталось обратно.
«СПЕШИТЕ ВИДЕТЬ!
В мюзик-холле «Парамаунт»!
Приглашенные артисты:
Великий Голдини и его дрессированные голуби…
мистер Дэвид Фиклинг, звезда Ланкашира…
профессор Лаар, великий месмерист…
мисс Джесси Саксон, искрометная певица…
мистер Грэм Чейни, хамоватый хмырь…»
Джесси Саксон.
Старый амбротип… Сестра Нелли Бадд!
– Что такое, мистер Гарланд? – осведомился мистер Пейтон, стоя на крыльце и глядя, как Фред моргает, всматривается в афишу, снимает шляпу, чешет в затылке, надевает ее снова и щелкает пальцами.
– Внезапная тяга к культуре, мистер Пейтон! – ответил Фред. – Как накатит, сопротивляться бесполезно. Не желаете присоединиться? Где у вас тут мюзик-холл «Парамаунт»?
Пейтон отказался, и Фред, поблагодарив его, отправился навстречу приключениям в гордом одиночестве. Мюзик-холл «Парамаунт» оказался приятным, дружелюбным заведением – впрочем, потрепанность интерьера свидетельствовала об известном упадке. Номера первого отделения тоже выдались все как один упадочные: им решительно недоставало куража и блеска.
Джесси Саксон выступала в самой середине второго акта, между комедиантом и жонглером. Фредерик даже поежился от удивления, когда она появилась на сцене – настолько певица была похожа на сестру: вульгарная,
