Послание к Римлянам - Джон Стотт

Это значит, что мы зависим друг от друга, и такое христианское содружество обусловлено присутствием в нас разнообразных даров. Используемая здесь метафора человеческого тела, которую он развивает по–разному в разных Посланиях, дает ему возможность поддержать единство церкви, множественность ее членов и разнообразие их даров. И признание Бога подателем этих даров неизбежно, если мы хотим «трезво оценивать» (ПАБ) самих себя.

Мы имеем различные дарования (66), продолжает Павел, по данной нам благодати (6а). Как Божья благодать сделала Павла Апостолом (3), так же Его благодать (charts) несет и раздает различные дары (charismata) другим членам тела Христа. Далее Павел называет своим читателям семь даров, к сознательному использованию которых ради общего блага он их призывает. Он делит эти дары на две категории, первая из которых может быть названа «дары речи» (пророчество, научение и ободрение), вторая — «дары служения» (служение, денежные вложения, руководство и благотворительность) (Петр делает подобную же квалификацию: «Говорит ли кто… служит ли кто…» (1 Пет. 4:11).

Первый дар, отмечает Павел, — это пророчество, то есть говорение по духовному вдохновению. В Еф. 2:20 апостолы и пророки названы фундаментом, на котором строится церковь (ср.: Еф. 3:5). Видимо, уподобленные фундаменту пророки — это библейские пророки и те новозаветные авторы, которые были и пророками, и Апостолами, как, например, Павел (1 Кор. 13:2) и Иоанн (Откр. 1:3; 22:7, 18 и дал.). Однако в двух списках charismata пророки поставлены на второе место после Апостолов (1 Кор. 12:28; ср.: 14:37; Еф. 4:11), что свидетельствует о меньшей значимости пророческого дара, второстепенного в сравнении с даром библейских пророков. Слова таких пророков должны быть «взвешены»[651] и «испытаны» (1 Кор. 14:29; 1 Фес. 5:19 и дал.; 1 Ин. 4: 1), в то время как Апостолам следовало верить и подчиняться им, и всякие сомнения на их счет исключались (напр.: 2 Фес. 3:6 и дал.). Другой отличительной особенностью было то, что пророки рассуждали о конкретной ситуации, а власть Апостолов была универсальной.

Ходж был несомненно прав, говоря, что «главное отличие» состоит в том, что «вдохновение Апостолов было постов янным», тогда как «вдохновение пророков имело ситуативный и преходящий характер»[652]. Рекомендации Павла по применению пророческого дара должны рассматриваться в свете этих различий: пусть пророчествует по мере своей веры (66)[653], Некоторые считают субъективным ограничением, что пророку следует говорить, пока он уверен в своем вдохновении, и что он не должен добавлять никаких слов от себя. Но, скорее всего, оно все–таки объективное. В этом случае нужно заметить, что существительное «вера» имеет определенный артикль, и поэтому перевод должен быть следующим: «в согласии с верой»[654]. Это значит, что «пророк должен быть уверен, что его пророчества ни в малейшей степени не противоречат христианской вере»[655].

Остальные дары более мирские по своему характеру. Имеешь ли служение, пребывай в служении, учитель ли, — в учении… (7). «Служение», в греческом diakonia, есть общее для большого множества служений слово, потому что «служения различны, а Господь один и тот же» (1 Кор. 12:5). Чрезвычайно важно то, что в Иерусалиме и служение Апостолов словом, и служение у столов семи верующих назывались diakonia (Деян. 6:1 и дал.). Значит, каким бы даром служения ни обладал человек, он должен полностью отдаться ему. Так учителя должны совершенствовать свой дар учительства и свое служение научения. Сегодня этот дар особенно необходим во вселенской Церкви, поскольку сотни тысяч обращенных заполняют церкви, но слишком мало учителей, способных питать их, укрепляя в вере.

В следующем стихе названы еще четыре дара: Если это дар ободрения, ободряй (8а)[656]. Глагол parakaleo имеет широкий спектр значений — от «ободрять» и «убеждать» до «успокаивать», «примирять» и «утешать». Это служение можно проводить с кафедры («дар речи, касающейся сердец», НАБ) или в виде письменной речи (12:1), но чаще всего он осуществляется как бы за сценой как «дар совета» (ПАБ) или как предложение дружбы одинокому и утешение упавшего духом. Так Варнава, «сын утешения», имел этот дар и использовал его для помощи Савлу из Тарса.

Далее, …если это дар жертвования на нужды других, давай щедро (8б)[657]. Кальвин считал, что это относится к «дьяконам, обязанным распределять общественное имущество церкви»[658]. Возможно. Однако очень важно и личное пожертвование, совершаемое en haptoleti, то есть «со щедростью», без сожаления или «с искренностью», без тайных побуждений к этому.

Если это лидерство — властвуй прилежно… (8в)[659]. Глагол proistemi может значить «заботиться» или «оказывать помощь», и некоторые толкователи выбирают именно это значение, потому что такое служение занимает место между «вложением средств на нужды других» и «благотворительностью». Однако в Новом Завете принято более общее значение этого глагола — лидерство, будь то дома (напр.: 1 Тим. 3:4 и дал, 12) или в церкви (напр.: 1 Фес. 5:12; 1 Тим. 5:17).

И последнее: …если проявляешь милосердие, проявляй с радушием (8г)[660]. Поскольку наш Бог милостив (напр.: 12:1), Его народ тоже должен быть милостив. А милосердие проявляется в заботе о ком–либо, кто в нужде или горе, и неважно, кто нуждается, — свои или чужие, сироты или вдовы (часто упоминающиеся вместе в Новом Завете), увечные, больные или умирающие. Самое важное, чтобы милосердие не имело характера покровительства и не совершалось по обязанности, но радушно.

Эти семь духовных даров в главе 12 Послания к Римлянам не столь известны, как два других списка даров в 1 Кор. 12 (девять в одном и восемь в другом) или краткий перечень из пяти даров в Еф. 4:11. Важно отметить сходства и различия между ними. Во–первых, все они сходятся в том, что источник даров — Бог и Его благодать, хотя в Послании к Римлянам — это Бог–Отец, в Послании к Ефесянам — это Бог–Сын ив Первом послании к Коринфянам — Бог–Дух Святой. Поскольку все они — дары тройственной благодати (charismata), всякое хвастовство и зависть не имеют здесь места. Во–вторых, все они сходятся в том, что целью духовных даров является строительство Тела Христа, но особенно ясно это выражено в Еф. 4:12. А в 1 Кор. 14:12 говорится, что ценность духовных даров различна в зависимости от степени их действенности в укреплении церкви. В–третьих, во всех перечнях даров отмечается их разнообразие, причем, создается впечатление, что каждый перечень составлен произвольно. Изучающие 1 Послание к Коринфянам сразу же обращают внимание на сверхъестественные дары (языки, пророчества, исцеления и чудеса); в Послании к Римлянам 12 все дары, кроме пророчества, имеют общую или практическую направленность (служение, научение, ободрение и лидерство), или даже прозаическую (жертвование денежных средств и милосердная деятельность). Отсюда следует, что нам необходимо расширить наше представление о духовных дарах.

12:9–16

19. Взаимоотношения друг с другом: любовь в Божьей семье

Некоторые комментаторы замечают, что последовательность рассуждений Апостола в Рим. 12 напоминает движение мысли в 1 Кор. 12 — 13. «Логика здесь та же, что и в 1 Кор. 12 — 13, — пишет Дж. А. Т. Робинсон, — рассуждение начинается с Тела Христа (здесь 4, 5 = 1 Кор. 12:12—27) и ведет к разнообразию служений внутри него (здесь 6–8 = 1 Кор. 12:28–30) и к абсолютной всепобеждающей любви (здесь 9–21 = 1 Кор. 13)» [661].

Без сомнения, теперь на сцену выходит любовь, agape. Постоянно в Послании к Римлянам речь идет об agape — Божьей любви, которая была явлена на Кресте (5:8), излита в наши сердца (5:5) и которая никогда не покинет нас (8:35—39). Здесь же Павел концентрируется на agape как смысле христианского следования за Господом. Главы 12 — 15 — это настойчивое наставление нам в основание всех наших взаимоотношений полагать любовь. Ниже Павел скажет о любви к врагам, но прежде он говорит о любви, пронизывающей все христианское сообщество (12:9—16). Об этом говорят слова «друг к другу» (трижды повторяющиеся в стихах 10 и 16)[662], «братская любовь» (10, Philadelphia) и «Божий народ» (13)[663]. Некоторые усматривают в стихах 9—16 всего лишь набор самых разнообразных инструкций, целый ряд наставлений, напоминающих афоризмы, почти или совсем не связанных друг с другом. Но на самом деле каждое наставление добавляет новую деталь в этот апостольский рецепт любви, который, по всей видимости, включает в себя двенадцать компонентов.

1. Искренность. Любовь да будет непритворна… (9а). «Искренний» — это перевод anypokritos, то есть «нелицемерный». Театрального актера называли hypokrites, но церковь не должна превращаться в сцену, потому что любовь — не театр, она реальность. Поэтому любовь и лицемерие несовместимы. «Если любовь — лицо добродетели, а лицемерие — проявление порока, — писал Джон Мюррей, — то каким противоречием была бы попытка объединить их!»[664]. «Тем не менее существует притворная любовь, проявившаяся в своей самой низкой форме в предательском поцелуе Иуды» (Лк. 22:48).