Василика Даль: Возрождение - Василина Жидких

– Про двоих.

– Ну, с первым все прошло хорошо, без сучка и задоринки. Со вторым, – я замолчала, оценивая ситуацию в голове. Как назвать наш с ним разговор? Удачным? Нормальным? Ужасным? – Я не знаю. Как правильно назвать разговор с человеком, который избегал тебя на протяжении многих лет, а потом снова показался на глаза и пытался поговорить, а ты врезал ему и отправил восвояси, заявив, что не придешь на похороны, если он умрет?

– О как! Девочка, простые ситуации видимо не для тебя, или просто сложности наступают все и сразу. Хм, я бы назвал этот разговор очень напряженным.

– Тогда разговор прошел очень напряженно. Я к тебе по делу. У тебя есть мазь из ахирисов, или еще что-то в этом роде?

– Вообще была, и, если мне не изменяет память, где-то в кладовой припасены пару баночек на всякий случай. Секундочку, – Райт вышел из-за прилавка и пошел в другую дверь в стене, думаю, там более оживленное помещение, оттуда не так несло пылью.

Фотография в рамке лежала на краю и могла вот-вот упасть, а если он разговаривал с фотографией, значит она ему дорога. Рамку, конечно, можно будет и новую купить, эта уже была потрепанная. Возможно, эта фотография была только в одной рамке изначально.

В общем, я зашла за прилавок и подняла рамку, чтобы отодвинуть в сторону, ну и, естественно, мне захотелось посмотреть на фото той, с кем он говорил.

Убедившись, что он еще не скоро выйдет, я подняла фото. От неожиданности у меня перехватило дыхание. Я не могла поверить в то, что видела.

Арнест, зашуршал сзади, давая понять, что скоро выйдет. Но я теперь не могла уйти просто так, без ответов. Достав телефон, я быстро сфотографировала находку и вернулась на свое место, пытаясь принять вид «я-не-смотрела-фото-и-не-видела-то-что-видела».

– Я нашел одну баночку, но она не полная. Нередко кто ко мне обращается за ней, особенно хранители, – он вошел в торговый зал с маленькой стеклянной баночкой с голубой жидкостью, протягивая ее мне. – На твоем месте я бы поспешил, машина будет через 40 минут. Я закрою магазин и буду готов.

– Хорошо, пойду потороплю Тимку и Алинку, – я не хотела казаться слишком обеспокоенной, но переиграла, и это стало очень заметно.

С этими словами я выбежала из магазина и помчалась в дом, по пути намазывая эту жижу на разбитые костяшки руки. Мазь, как всегда, начала жечь, но мне было уже плевать, я привыкла к этому жжению за много лет.

Глава 22: Кажется, он мне нравится

Я вернулась в гостиную, где уже никого не было, фотоальбом, который рассматривал Тимур, лежал теперь ненужный и забытый на столике перед диваном. Сев в кресло, я распустила волосы и продолжила втирать мазь в руки.

– Вась, – я резко обернулась, когда услышала вялый голос Алины за спиной, – что-то мне нехорошо.

– Ты немного утратила контроль над силой, – я убрала альбом и встала с кресла, – возможно из-за этого. Или, – я внимательно взглянула на Алину и, сев на диван, похлопала рядом с собой, – ты просто ищешь повод, чтобы остаться дома. Что стряслось?

– Да ничего особенного, – она отмахнулась, но я не дала ей уйти.

– Из-за Матвея? Думаю, нам стоит поговорить.

– Не уверена, что сейчас подходящее время и место.

– Мне кажется в самый раз: Тимура нет, Матвей уехал, Арнест в магазине, – снова похлопав на месте рядом с собой, я откинулась на спинку дивана. – У нас не так много времени, поэтому прошу.

– Если она не хочет говорить, она может не говорить, – как по закону подлости, Матвей появился совсем неожиданно. – Я забыл телефон и вернулся за ним, – объяснил он свое появление.

– Я не сказала, что не хочу, – ответила Алина, смерив его недовольным взглядом, – а уточнила, подходящее ли место для разговора? Или ты испугался того, что она узнает правду о своем горячо любимом друге?

– Что я узнаю?

– Твое дело, – сказал Матвей, пожав плечами. – Она знает все мои недостатки, но как видишь, Вася все еще здесь. Но тебе не кажется, что для сегодняшнего дня у нее слишком много потрясений?

– Все-таки боишься, – усмехнулась рыжая, прищурившись.

– Я вчера достаточно услышала, – я посмотрела на Матвея, который лишь нахмурился, – и увидела тоже достаточно, – и на Алину, что потупила взгляд, словно провинившаяся школьница. – В голове сложилась картинка, но не вся. Некоторых пазлов не хватает. Я сказала бы, что это не мое дело, но совру, потому что это мое дело. Вы два моих дорогих друга, и все, что происходит между вами, отражается на мне. Просто скажи это.

– Тебя не было дома, и ты отказалась пойти с нами в клуб, – начала Алина, опустив взгляд вниз. – Мне надо было остаться дома, но я рискнула пойти. Одногруппницы благополучно забыли обо мне, когда нашли себе парней, хотя мы договаривались, что только танцуем. Я уже уходила домой, когда одно пьяное тело решило снять меня на ночь, – Романова подняла глаза и, грустно усмехнувшись, посмотрела на Матвея. – Я хотела воспользоваться магией, но ты запретила. Если бы я знала, что тело было магом, то ослушалась бы.

– Что ты сделал, Матвей?

– Пытался познакомиться.

– Знакомятся для общения, а ты пытался именно снять, – резко высказалась Алина, гневно уставившись на Матвея. – Когда я отказалась от знакомства с ним, – она не переносит пьяных людей, ведущих себя распущенно, – меня окрестили малолетней шлюхой, которая оказывается сама же глазки строила.

Вот же воробушки!

– Кретин, – протянула я на выдохе, прекрасно понимая, почему Матвей ей не мил.

– Я не знал, что она ведьма! – попытка Матвея оправдаться была удачно пропущена мимо ушей, ибо я много раз предупреждала, что ему это аукнется. – И, что она начинающая ведьма, которая только недавно обо всем узнала и учится себя контролировать, тоже не знал. И я потом извинился.

Ведьмы – очаровательные существа с природным обаянием, способные вскружить голову за пару минут, если они сильно того захотят и постараются. Этому мастерству обучаются в детстве, ведь природное очарование многие могут принять за флирт, и такое необходимо контролировать.

Алина была очаровательной девушкой и сейчас, и в школьные годы, и не зная о том, что обаяние – это сила, которую можно выключать, она если не сводила с ума своих одноклассников, то уж точно западала им в душу, и каждый несчастный думал, что она заигрывала именно с ним, что именно он ей интересен. Пока Алина, смотря на мальчика или парня, думала, о чем угодно (еде или уроках на завтра), молодые люди видели заинтересованный взгляд, окутанный дымкой таинственности.

В шесть лет Алина ездила к бабушке, которая однажды отпустила ее одну на улицу, сказав, что выйдет позже. Итог: Алину чуть не увел педофил с детской площадки, она додумалась кинуть