Жизнь животных Том I Млекопитающие - Альфред Брэм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Самыми последними представителями волков считаются некоторые южноамериканские животные, похожие на виверровую собаку и имеющие иногда до 46 зубов. К ним принадлежит майконг, называемый также саванной собакой (С. concrivorus), стройное животное (длиной до 65 см, а высот, до 55), похожее на шакала, с длинными ногами и короткой, широкой головой с тупой мордой; глаза красно-бурого цвета с овальным зрачком; шерсть рыжевато-серая, на спине темнее. Майконг водится в Южной Африке. «Любимым местопребыванием этого умного и хитрого животного, — говорит Шомбурк, — являются гористые местности, перерезанные лесистыми долинами, и берега рек в саваннах, где он живет и собирается целыми стаями. В открытых местностях майконги выслеживают свою добычу более глазами, нежели носом; в лесу же, наоборот, бегут по следам добычи, сопровождая охоту громким лаем». К неволе майконги привыкают быстро; от скрещивания их с домашними собаками происходят отличные охотничьи собаки, которыми очень дорожат туземцы.
Другие представители низко стоящих южноамериканских собак является агуарачай, или бразильская лисица (Canis vetulus), которую можно считать переходной формой между шакалами и лисицами; шерсть его частью черная, частью серых тонов, и на ней резко выделяется белое пятно на морде и светло-желтое кольцо вокруг глаз. «Мне случалось во время путешествия, — пишет Ренггер, — иногда наблюдать это животное при лунном свете. Если случалось ночевать около хижины, где держали уток, то агуарачаи едва слышно крался вдоль забора или по траве, затем внезапно кидался на одну из уток, схватывал ее за шею так, что она не могла и вскрикнуть, и быстро удалялся со своей добычей в укромное место, где и пожирал ее. Если во время набега какой-нибудь шум пугал его, он быстро спасался в самую чащу кустарника и появлялся оттуда только спустя некоторое время, потом повторял свое нападение уже с другой стороны. Так он подкрадывался раз пять или шесть, пока ему не удавалось поймать утки». Кроме того, агуарачай часто посещает плантации сахарного тростника и, объедая у этого растения корни, часто причиняет хозяевам вред.
Пойманные молодыми, агуарачаи довольно быстро ручнеют, но неволя мало изменяет их образ жизни: они спят большую часть дня, а с наступлением ночи выбегают из дому, охотясь, подобно своим диким родичам, в лесу и по полям или таская домашних птиц по соседним дворам. К утру они обыкновенно возвращаются домой. Так, по крайней мере, вели себя агуарачаи Ренггера. «Я часто брал их с собой на охоту вместе со своими собаками, — пишет этот исследователь, — и всегда поражался их тонким чутьем; в этом отношении они превосходили самых чутких собак: агуарачаи никогда не теряют следа дичи, как бы он ни был запутан. Однако, если охота продолжается слишком долго, они убегают домой, не обращая внимания на зов своего хозяина».
Считая агуарачая вредным животным, южные американцы усердно охотятся за ним, хотя ни шкура, ни мясо его не идут в дело.
Гиеновая собака, или пестрый волк (С. pictus), принадлежит ко второй группе волков и может назваться красивым животным. Стройное туловище его (до 1,5 м, из которых около 40 см занимает хвост) довольно сильно, голова небольшая, морда тупая, уши большие, широкие и почти голые, глаза имеют круглый зрачок и также довольно велики; на сильных лапах спереди только четыре пальца, между тем как у других собак их бывает пять; хвост средней величины, не очень пушистый, — шерсть короткая, гладкая, окрашенная в смесь белого, черного и буровато-желтого цветов. На этой основной окраске ярко выделяются более темные или более светлые пятна. Гиеновая собака живет в Южной и Средней Африке до экватора. Это настоящее степное животное рыщет днем и ночью в поисках добычи. Некоторые наблюдатели утверждают, что гиеновые собаки смело нападают даже на крупных животных, напр., на львов и пантер; по более же достоверным сведениям, они нападают только на копытных животных, напр., на гну, одолевая их своей численностью; иногда также они объедают хвосты у упряжных волов. Охота этих красивых, ловких хищников представляет красивое зрелище. Вот бежит преследуемая ими одна из больших антилоп. Стая собак гонится за ней с лаем, воем, визгом, напоминающим звук колокольчиков. Хищники бегут большими прыжками, галопом, постоянно держась известно» порядка; когда устают передние собаки, то их заменяют задние, которые берегли свои силы тем, что бежали кратчайшим путем. Таким образом преследователи чередуются, пока обезумевшая антилопа не остановится. Напрасно измученное животное пытается защититься своими рогами, — многочисленные хищники скоро побеждают его и начинают свой кровавый пир. Интересно при этом, что гиеновые собаки поедают только внутренности своей добычи, а остальное бросают.
По всей вероятности, гиеновая собака принадлежит к числу хищников, которых нетрудно приручить. Из нее могла бы образоваться прекрасная гончая. К неволе эти собаки довольно быстро привыкают, только часто заболевают чахоткой.
Сайке описал другую дикую собаку, колзуна (С. dukhunensis), которую он считает прародителем нашей домашней собаки. По его словам, это животное более похоже на гончую собаку, нежели на волка или шакала, и имеет только 40 зубов; область распространения его странным образом совпадает с областью распространения тигра; величиной он с не очень большую гончую (до 1 метра). По образу жизни колзун походит на других диких собак; на человека он не нападает и приручается с большим трудом.
На Малакке и Больших Зондских островах встречается другой близкий род, меньше и слабее ростом предыдущего, покрытый рыжевато-желтым или рыжевато-красным мехом. Это — адьяг (С. rutilans). Он редко нападает на больших и сильных животных, но зато, по словам Юнгхуна, охотится на своеобразную дичь, именно, на морских черепах. Хищники хватают этих животных за слабо защищенные панцирем места и соединенными усилиями умеют перевернуть, несмотря на большую величину их; затем, сорвав брюшной щит, они начинают пожирать внутренности и мясо, словно в огромном корыте. Случается иногда, что за этой трапезой их застает королевский тигр, властелин лесов. Одним могучим прыжком, со страшным ревом, «царь джунглей» кидается тогда в самую середину адьягов, — и те мгновенно разбегаются во все стороны, издавая отрывистый крик, более похожий на свист, нежели на ворчанье. Следами таких охот адьягов остаются обыкновенно целые тысячи черепашьих скелетов на берегу моря. Относительно приручения этого вида волков нет никаких определенных указаний.
Третьим видом азиатских собак нужно считать горного волка (С. alpinus), которого буряты называют зубри, а тунгузы джеркуль и который водится в Восточной и Средней Азии, между прочим в горах Сибири. Этот вид похож на очень большую овчарку, имеет большую голову с тупой мордой, не очень большие глаза и средние уши, наверху закругленные; хвост длинный, пушистый; шерсть сверху бледно-рыжеватая, снизу — бледно-чалая. В Амурской области охотники очень боятся горного волка, считая его очень опасным животным. Эти быстрые, ловкие животные часто загоняют оленей и горных баранов; во время преследования собаки отказываются преследовать горных волков и возвращаются назад к хозяину с взъерошенной от страха шерстью. Мех горного волка не имеет цены в России.
Последний вид волков представляет бразильский лесной волк, имеющий всего 36 зубов и похожий по внешнему виду, скорее, на куницу: у него толстая, короткая голова, с широкой мордой, приземистое (до 2 фут. длины) туловище на низких ногах и короткий хвост. Довольно длинная шерсть почти везде бурого цвета, а темная морда напоминает морду росомахи.
Собака. — Что наши домашние собаки не были созданы домашними, а произошли от диких путем приручения их человеком, это теперь не подлежит никакому сомнению. Но когда и где совершилось это, можно сказать, великое событие, с которого начинается новая эра в жизни первобытного человечества, — об этом мы ровно ничего не знаем. История приручения собаки кроется в мраке самой седой древности.
Еще от того времени, когда в Европе водились мамонты, попадаются черепа собак с ясными признаками одомашнения; стало быть, доисторический человек эпохи кремневых орудий, бывший современником мамонта, знал собаку уже в виде домашнего животного. До сего времени не найдено никаких остатков, которые можно было бы приписать дикому родичу ее. Откуда она взялась, какие животные были ее предками, — над этой задачей безуспешно трудилась целая плеяда ученых. Одни считают родоначальником ее волка; другие полагают, что в жилах многих нынешних пород течет шакалья кровь; третьи производят собак от одного хищника, живущего в Африке; но всего правдоподобнее кажется предположение, что многочисленные породы собак произошли от помеси волка, шакала, лисицы, а главным образом какого-то неизвестного, вымершего дикого родича, жившего в Старом Свете.