Капитан Виноградов - Никита Филатов

— Да. Но не вижу в этом необходимости, пока не узнаю, какое это все-таки имеет отношение к расследуемому вами делу.

— Вы отказываетесь от дачи показаний?

— Ни в коем случае! Просто у меня проблемы с памятью.

— Хорошо… Вы знаете Алексея Завидовского?

— Да!

— Он был с вами этой ночью?

— Я пока не понимаю, в чем дело. Извините…

— Вам известно, что Вережко Кристина Николаевна является близкой подругой Завидовского?

— Ну я знаю, что у Лелика, то есть у Алексея, есть невеста по имени Кристина, но… Так это она?

— Послушайте, Виноградов! Может, хватит врать? Вы же опытный человек, бывший сотрудник… Я в присутствии Василия Анатольевича могу гарантировать, что все, сказанное не под протокол, останется между нами. И попытаемся вместе придумать, чтобы вам выпутаться с меньшими потерями.

Владимир Александрович выслушал начальника уголовного розыска до конца и посмотрел на следователя. Тот кивнул:

— Нет проблем!

— Давай договоримся?

Виноградов пожал плечами:

— Я-то — за! Но, простите, так и не понял — у вас-то какая версия? Что я ее ограбил?

— Не один, конечно…

— Ни хрена себе! — Лоб Владимира Александровича непроизвольно сморщился, вытягивая вверх удивленные брови.

— Да хватит! Думаешь — умнее всех? Дагутин-то твой — уже поплыл… Правду, конечно, не говорит, себя выгораживает, но в целом — как было!

— Поймите, Владимир Александрович… Тут ведь банальная история — или он, или вы. Кому суд поверит?

— Что он говорит? — Голова соображала плохо, в горле застрял комок слюны, и Виноградову даже пришлось неприлично сглотнуть, прежде чем получился вопрос.

— Нечто очень похожее на правду! — Следователь переглянулся с начальником розыска и продолжил:

— Дагутин рассказал, что по наводке Завидовского вы с ним ворвались в квартиру Кристины Вережко и под угрозой физического насилия, используя нож и пистолет, совершили грабеж, точнее — разбой. Унесли деньги, ценности и личное имущество на сумму более десяти тысяч долларов США. Только он говорит, что пистолет у тебя был. Врет? Вообще, может, все и не так было, он же на тебя переваливает. А мы считаем, что главный не ты, а он, верно?

Сейчас хоть более-менее ясно стало, в чем дело и появилась возможность оправдываться:

— Я не знаю, почему он это все говорит… Может, просто пьяный?

— Послушайте, Виноградов! Неужели вы думаете, что уголовный розыск «тормознул» бы вашу компанию на одной только голой признанке? Есть же свидетели… и еще кое-что.

— Это бред, в лучшем случае. Или провокация!

— Ага! Заговор масонов и китайской мафии. — Следователю начало надоедать словоблудие и он перешел к делу:

— Изложите еще раз, подробно, как вы провели время со вчерашнего вечера до момента задержания. Под запись!

— Задержания? — Виноградов снова поднял удивленные брови, но, не дождавшись ответа, продолжил:

— Вчера вечером, приблизительно в восемь часов, мы собрались на квартире у моего приятеля Завидовского Алексея, чтобы поиграть в преферанс.

— Кто — мы?

— Я, Алексей и Борис Дагутин.

— Вы давно знакомы?

— Бориса я знаю давно, еще по милиции. С Алексеем познакомился около года назад, в мэрии, когда решал лицензионные вопросы…

— Что писали? — заинтересовался начальник розыска.

Виноградов понял, что речь идет о картах:

— «Ленинградку», до двадцати в пуле! — Для человека, не увлеченного преферансом, это прозвучало бы полной абракадаброй, но сыщик с пониманием уточнил:

— Висты двойные?

— Как положено.

— Странно! А вот Дагутин по-другому излагает…

Ясно было, что это блеф, стандартная попытка нащупать, где предполагаемые соучастники не успели договориться — в девяти случаях из десяти группы «сыпятся» именно на таких трудно предусматриваемых мелочах.

— Это его проблемы.

— Кто выиграл?

— Это не относится к делу! Кстати, опережая возможные вопросы: мы рассчитались сразу же, поэтому запись игры хранить не имело никакого смысла. Кто именно ее порвал — не помню… Но мать Завидовского все время находилась дома и может подтвердить, что ушли мы примерно в полдвенадцатого.

— Засиде-елись! Здорово выпили?

— Ну, во-первых, играть начали не сразу — пока поели, то-ce… Потом в «распасах» застряли. В процессе не употребляли, карты этого не любят: так, за ужином немного и после, на ход ноги. Бутылку водки на троих, правда — большую… в общей сложности.

— Что было потом?

— У метро возник конфликт с ларечницей, я рассказывал. И нас забрали в ментовку, пардон! — в отделение. Продержали до утра, потом отпустили. В десятом часу, кажется…

— Вы говорили, что согласно книге учета доставленных…

— Да! Там написано, что выпустили нас в час тридцать ночи, но это просто, чтоб задницу прикрыть. Протоколы-то начальник порвал! Но дежурная смена должна подтвердить, потом тот старшина, который вещи возвращал…

— Серьезно? Вы думаете, что сотрудники отделения дадут показания, что незаконно удерживали трех человек в течении ночи? А потом запись фальсифицировали? В лучшем случае утренний дежурный подтвердит, что вы с приятелями заявились к нему невесть откуда за вещами, которые то ли забыли спьяну забрать, то ли на захотели…

Виноградов вздохнул и попытался уцепиться за соломинку формальной логики:

— Но мужики! Неужели же я не придумал бы чего-нибудь попроще, если бы захотел? Стал бы тут городить хрен знает что, если бы для алиби?

В голосе его уже слабенько зазвучали просящие нотки, и следователь это почувствовал:

— Ладно! Ври, если… Чем дальше занимался?

— Домой поехал. Сначала, вообще-то, зашли, перекусили по случаю выхода на свободу, так сказать, а потом — домой!

— Все трое?

— Не знаю… Я уже до полудня дома был. А Лелик с Борисом остались еще там.

— Где?

— В пивнухе этой, как ее… не помню вывески. Дагутин знает, если надо — я покажу. Потом они, кажется, к этой самой Кристине ехать собирались.

— Дальше! — Следователь закончил выбивать из клавишей пишущей машинки очередную трескучую строчку. — Ну?

— А я дома все время был, пока ваши ребята не приехали. Пообедал, поспал…

— Так и записывать? Подумайте!

— В смысле?

— Владимир Александрович, ну нельзя же нас уж совсем за дураков держать, а? Мы вам домой звонили несколько раз — ладно! А из фирмы вашей, из «Бастиона»? Вы-то когда с начальством своим связывались, уверяли тоже, что из дома говорите, но вот незадача! Как только они пытались связаться — никто не отвечал. Я лично присутствовал, когда Леночка, если не ошибаюсь, номерок набирала… Аюшки?

В голосе начальника уголовного розыска было чуть больше издевки, чем хотелось бы Виноградову. Но крыть было нечем.

— Я сначала мылся. А потом телефон отключал! Когда опять улегся… Ей-Богу!

— Да ну? Прямо комиссар Жюв какой-то из «Фантомаса»!

— Дома, значит, был? — подключился следователь. — До-ома, конечно… А почему же ребята тебя задержали, когда ты как раз на подходе к собственной парадной очутился? И как-то непохоже было, чтоб спал! Очень даже шустренько куда-то двигался…

— Ох, бля-я… — получилось тоскливо и обреченно. Владимир Александрович мог, конечно, начать рассказывать про вызов к шефу, про забытые часы, но веры этому было бы столько же, сколько очередной предвыборной платформе.

— Говорите, Виноградов! Говорите лучше правду. Ну?

— Я никого не грабил…

— Где Завидовский? — заорал начальник розыска и снова влепил пятерню в израненную поверхность стола. Стиль в этом отделе был несколько однообразный. — Я тебя спрашиваю!

— Как это — где? — поперхнулся Виноградов, пытаясь сообразить, в чем заключается идея очередного подвоха, но в это момент снаружи кто-то постучался.

— Разрешите? — На пороге стоял незнакомый Владимиру Александровичу оперативник.

— Ну? Чего тебе?

— Все нормально! Задержали.

— Кого? Завидовского? — Начальник еще не до конца вышел из диалога, поэтому чуть-чуть утратил контроль за ситуацией.

— Не-ет, — удивленно помотал головой оперативник и решил на всякий случай напомнить:

— Вы же меня за этим самым посылали, за Дагутиным! Все в порядке, тепленького нашли у бабы.

Это был прокол… Прокол! С большой буквы.

— Да-а…

Следователь считался порядочным человеком, а порядочные люди всегда смущаются, когда их ловят на вранье. Даже если это ложь на пользу делу, благородному делу борьбы за социальную справедливость.

— Напрасно ухмыляетесь, Виноградов!

— Да на тебя и так дерьма достаточно, чтоб упаковать по подозрению… Думаешь — приятеля твоего не расколем? Еще как!

— Подписывайте. Вот здесь и здесь.