Капитан Виноградов - Никита Филатов

— Да вы чего, ребята? — Владимир Александрович попятился, насколько это оказалось возможным. — Я же так просто, проверить! Может, вы бандиты какие…

— Пойдешь?

— Куда ж я денусь…

Хватка у «бычка» была железная — под самый локоть. Профессиональная такая, борцовская. Верная предвестница болевого приема.

— Пошли! — вынужденно скомандовал Виноградов себе и сопровождающим.

Подался вперед. Хватка ослабла.

Сейчас можно было еще попробовать рвануть по направлению к проспекту, но…

— Слышь! Только без глупостей, хорошо?

Вместо красной книжицы в руке лейтенанта торчал «Макаров» — именно торчал, бесполезный из-за неснятого предохранителя. Это показалось Владимиру Александровичу очень по-милицейски, куда убедительнее, чем десяток мандатов с лиловыми печатями.

Кроме того, оперативник мог пальнуть сдуру в случае чего, вспомнив, как учили обращаться с табельным оружием на курсах первоначальной подготовки.

— Поехали уж…

Чехлы на сиденьях были фирменные, но не новые — кое-где прожженные сигаретами, штопаные, с непонятным овальным пятном на одной из спинок. «Бычок» уселся за руль, Родионов сзади, рядом с задержанным.

— Извините! — Владимир Александрович даже не успел среагировать, почувствовав теплый металл на запястье.

— Ну ты… — С наручниками лейтенант управился действительно ловко, и теперь они были скованы на классический голливудский манер. Виноградов качнул головой — в такт тронувшейся машине:

— Это что же вам про меня наговорили, чтоб вот так вот понадобилось?

— Узнаешь!

— Надеюсь…

Некоторое время ехали молча.

— Ты вроде в ментовке раньше работал?

Тактический опыт предписывал «нагреть» задержанного неопределенным и загадочным молчанием, но юношеский темперамент оперативника заставлял его проявить активность.

— Работал.

— А где?

— Много где… В транспортной сыщиком, потом начальником отделения. В Отряде два года.

— А что ушел? — Родионов спрашивал почти с симпатией, изо всех сил стараясь установить доверительные отношения.

— Выгнали.

— Быва-ает… Не жалеешь?

Владимир Александрович пожал плечами и этот вопрос решил проигнорировать.

— Надоело все… Может, тоже уволиться? Выслуги пока мало, образование… а?

Виноградов опять не ответил — и это оказалось совсем не так сложно, как он предполагал.

— Да-а… Слушай, я с тобой темнить не буду. Дело очень серьезное. Сам не с улицы, понимаешь, что просто так нас бы за тобой через весь город не погнали… Давай, пока еще можно без протокола, попробуем такой вариант найти общий, чтобы…

«Оп-ля! — подумал Владимир Александрович, — „через весь город“… Это что же — значит, не из того отделения гонцы, где майор с бутербродами и в КПЗ воняет?» А он-то сначала решил, что в связи с тамошней ночевкой какое-то дерьмо полезло! Ведь туда от виноградовского дома одна остановка на метро или троллейбусом пять минут… И до Большого Дома не «через весь город» явно… Интере-есно!

— А вы сами-то откуда, ребята?

— Угрозыск. «Разбойная» группа! — охотно отрекомендовался Родионов и назвал Управление внутренних дел такого района, что у задержанного глаза на лоб вылезли.

— Ни фига себе! — В тех краях Виноградов последний раз был чуть ли не год назад и провиниться чем-либо перед местной милицией мог только теоретически. — Тогда ничего не понимаю…

— А что тут понимать? Жопа тебе!

— Хорошо бы подробнее…

— Слушай, ты! Хрен ли ты под дурочка косишь? — лейтенант стремительно сменил ласковую, доверительную ипостась на что-то, отдаленно напоминающее Жеглова:

— В глаза смотреть!

«Жигуленок» как раз тормознул на светофоре.

— Отвечай, бля!

— Что отвечать? — Все эти довольно дешевые прихваты Виноградов знал, но страх расползался по телу помимо воли. К тому же блатные называли подобные ситуации «попасть в непонятку».

— Что отвечать? Щас объясню! — Оперативник зафиксировал правой рукой цепочку наручника со своей стороны и резко дернул. «Браслет» на запястье задержанного противно щелкнул, сомкнувшись на пару зубчиков… Это было больно, но пока пострадала только кожа:

— Понял? Нет?

Владимир Александрович опустил веки, чтоб не застонать. Сволочь сопливая! Сам он, даже когда Тамарина брали, таких подлянок не выкидывал.

— Ну? Будешь говорить? А то вышвырну тебя сейчас, суку, на полном ходу, а потом еще шлепну при попытке к бегству…

Это был уже явный перебор, даже «бычок» понял:

— Ладно, Серый, не наезжай на него… Он же сам бывший опер, понимает, что можно договориться…

Странно, голос у водителя оказался приятный, мелодичный. Или, может быть, Виноградову это просто почудилось? Душа всегда тянется к доброму — даже если опыт подсказывает, что это всего лишь хорошо подготовленный экспромт.

Не открывая глаз, Владимир Александрович дождался реакции Родионова: сначала возня с ключом, потом ощущение отпустившей боли.

— Спасибо. — Это вырвалось само собой, и оперативник понимающе улыбнулся:

— Другое дело! Ну? Так зачем вы девку-то грабанули?

Справа и слева мелькали «хрущевские» пятиэтажки, равнодушные горожане спешили с работы в привычную мешанину домашних проблем и красочной видеоскуки, кто-то мчался куда-то по встречной на черной казенной машине с мигалками…

Виноградову захотелось водки.

Обычно по пятницам здесь играли в преферанс. Иногда, нечасто, разумеется, приводили девочек или просто лечились пивком с утра, после визитов в город московского начальства… Вообще же по милицейским финансовым документам эта квартира значилась конспиративной.

— Не совсем понимаю, для чего все это нужно…

За последнее время человек, пользовавшийся квартирой на правах хозяина, заметно располнел, а модная в этом сезоне среди руководящих работников лысина придавала ему поразительное сходство с премьер-министром. По-крестьянски обстоятельный и не брезгливый, он считался к тому же талантливым агенттуристом, много читал и активно работал с прессой.

Собеседник не ответил — то ли не знал, что сказать, то ли не посчитал необходимым.

— Ладно, вам наверху виднее… — Хозяин начинал еще в шестидесятых, простым милицейским водителем. Тогда же, после отстранения Хрущева, понял: реальная политика, а значит мало-мальски заметные карьеры, делаются в Москве, в четко обозначенных границах Бульварного кольца. Всяческое провинциальное копошение было всего лишь фоном, мир состоял в основном из потерпевших, свидетелей и преступников, которые, в свой черед, становились потерпевшими.

Выигрывала всегда — партия власти. И неважно, как она сама себя обзывала: КПСС, народный фронт, Газпром… Чтобы не потонуть, надо было, как на болоте, вовремя перепрыгивать с кочки на кочку и ни в коем случае не останавливаться. Неверный шаг вполне мог стоить персонального светлого будущего.

— Я такой же исполнитель, как вы.

Собеседник попался не из разговорчивых, это раздражало и в то же время нравилось. Оказавшись в комнате, он сразу же расположился в кресле, лицом к окну, и вот уже четверть часа не менял обманчиво-расслабленной позы. Если девчонке-мороженщице он показался похожим на чуть постаревшего Ван Дамма, то полковнику больше напомнил следователя Знаменского из того самого телесериала. Разве что волосы покороче да глаза понаглее.

— Что-о вы! — Хозяин приблизительно представлял себе реальный расклад, но на всякий случай решил польстить: — Небось, генералами командуете… министрами?

— Кем прикажут. Кем прикажут, теми и командую!

Ничего себе ответил… Интересно, подумал хозяин, парень явно носил погоны — но не наши и не армейские. Может, «Альфа» какая-нибудь? Или «Бета»? Черт его знает! Мало ли буквочек греки придумали… А есть ведь еще всякие «Вымпелы», «Грады», «Кобальты», охрана президента… Сидят, сволочи, на шее трудового народа! А у меня по офицерам некомплект, постовые без выходных пашут…

Он приветливо улыбнулся гостю, загоняя обратно в запасники памяти невесть откуда выплывшее старорежимное: «столичная штучка»…

— Курите?

— Нет.

— Я, с вашего разрешения, закурю…

— Вы же хозяин! — поднял брови собеседник. — Пожалуйста.

— Спасибо. — Милицейский чин принялся доставать сигареты и спички, старательно изображая почтительную суету.

— Не надо! — поморщился гость. — Не надо строить из себя вологодского лапотника… А то я подумаю, что мы могли ошибиться в выборе.

— Ладно, — хмыкнул хозяин. Такой вариант его не устраивал. — Вас еще что-нибудь интересует? Кроме того, что написано в докладе?

— Нет, в целом картина ясна. Хороший анализ, выводы… Это, разумеется, не только мое мнение. Но и мое — тоже!