Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов - Валентин Фалин

Московская конференция мининделов (19–30 октября 1943 года) значительна в первую очередь своими политическими результатами, той ролью, которую она сыграла в подготовке климата для первой встречи в верхах в Тегеране, а также в создании механизма выработки документов, связанных с капитуляцией Германии и установлением норм послевоенного обращения с нею. Весьма важным было рассмотрение проблем, вытекавших из освобождения порабощенных нацизмом народов Европы и задач обеспечения стабильного мира. В целом конференция проходила под знаком признания необходимости ускорения разгрома агрессоров и приближения сроков победы – вопроса, поставленного на ней во главу угла советской стороной[737].

И все же, думается, М. Мэтлофф перебарщивает, квалифицируя встречу трех министров как «поворотный пункт в развитии военного сотрудничества между союзными державами во Второй мировой войне»[738]. Возможно, так оно и было для штабов США. Вашингтон отрывался от британской пуповины, не чувствовал себя обреченным на сотрудничество единственно с англичанами. Впрочем, отход от Лондона не был равнозначен сближению с СССР. Курс на параллельные действия с нами сочетался с акциями, нацеленными на обустройство особого положения США в мире, если понадобится, без СССР и в перспективе против него.

Для Англии конференция являлась очередным этапом в борьбе за собственную концепцию войны, очищенную от «случайностей и компромиссов», о которых Черчилль писал Рузвельту, – концепцию, ориентированную всецело на сотворение послевоенного порядка в британском вкусе. В конце 1943 года, признает М. Мэтлофф, США и Англия стояли перед задачей «окончательно, раз и навсегда определить стратегию войны в Европе». И он же: «В стратегическом планировании коалиционной войны наступил критический момент. Прошло почти два года со времени событий в Пёрл-Харборе, а определенной договоренности между союзниками по вопросу о стратегии в разгроме основного противника – Германии – все еще не было. И это был не только вопрос о времени начала операции „Оверлорд“ или о целесообразности ее проведения вообще. Стратегия глобальной войны в целом, концепция „разгрома Германии в первую очередь“, роль США, Англии, Советского Союза в коалиционной войне – все эти проблемы ждали своего решения»[739]. До поворота, о котором говорил только что историк, было далековато.

Запомним, что, по предложению англичан, Московская конференция приняла специальное решение «О линии поведения в случае получения пробных предложений мира от враждебных стран». Оно предусматривало, что правительства трех держав будут «немедленно информировать друг друга о всякого рода пробных предложениях мира, которые они могут получить от правительства, отдельных группировок или лиц страны, с которой любая из трех сторон находится в состоянии войны. Правительства трех держав далее договариваются консультироваться друг с другом, с тем чтобы согласовывать свои действия в отношении подобных предложений»[740]. Запомнив, спросим себя: видно, неспроста проклюнулось желание прослыть образцовыми союзниками? Надолго ли его хватит?

После Московской конференции президент США провел ряд совещаний с военными, на которых рассматривались: план «Рэнкин»[741], разделение Германии на зоны оккупации, перевооружение французских войск, вступление Турции в войну, сотрудничество с СССР после войны. Не исключалось, что Германия может капитулировать до высадки союзников во Франции или в ходе нее. Соответственно предусматривалась возможность вычленения американских войск из «Оверлорда» на любой стадии проведения операции, чтобы использовать их для оккупации намеченных в плане «Рэнкин» районов. «Мы должны сделать все возможное, – заявил Рузвельт, – чтобы американские дивизии были в Берлине так быстро, как это возможно». Конструировался некий гибрид «Раундапа» с «Рэнкином», причем элементы последнего перевешивали. Все планирование велось из посылки, что сопротивление немцев войскам США будет малозначительным, а победа над Германией – легкой и быстрой благодаря подавляющему воздушному превосходству союзников и использованию ими высокомобильных соединений.

Зоной оккупации США Рузвельт хотел видеть Северо-Западную Германию до линии Берлин-Штеттин. Англичане получили бы районы к югу и западу от американской зоны. Территория к востоку отводилась СССР. По этим линиям Германия должна была быть разделена позднее на три (или пять) государств. Идея «поощрения сепаратистских тенденций» предполагала (или, как минимум, допускала) проведение различной политики в каждой из зон уже на этапе оккупации. Карта с собственноручными пометами президента была передана 19 ноября начальнику штаба армии Дж. Маршаллу.

Симптоматичен ход американских рассуждений по Франции. Считалось нецелесообразным способствовать наращиванию французского военного потенциала до размеров, допускающих его использование для восстановления власти Франции на всех ее заморских территориях или для оккупации стран оси, а также в военных действиях против Японии. Рузвельт предрекал, что «Франция не сможет стать великой державой еще по крайней мере 25 лет». Он был против возвращения французам Индокитая, Новой Каледонии, Маркизских островов и Дакара. Последнему отводилась роль «аванпоста Америки на Африканском материке» (при формальном контроле над портом, аэродромами и прочими военными объектами со стороны Бразилии, которая действовала бы от имени Объединенных Наций). Рузвельт, таким образом, ужесточал свою позицию в сравнении с началом 1943 года[742].

Что касается будущих отношений с СССР, то сведения о дискуссиях на сей предмет более чем скудны. Судя по линии Рузвельта в беседах с Черчиллем и Чан Кайши в Каире и затем на встрече глав трех держав в Тегеране, президент, претендуя на неоспоримое лидерство при определении политики и стратегии западного блока, не отрицал необходимости и целесообразности долговременного сотрудничества с СССР «путем согласования интересов сторон».

Каирские переговоры стали остужающим душем для Черчилля. Балканский вариант был отвергнут. По оценке Маршалла, он привел бы к сокращению американских военных возможностей «ровно на одну треть» и затяжке войны как в Европе, так и на Тихом океане. Соединенные Штаты отказались втягиваться в операции на Восточном Средиземноморье (остров Родос и прочее). Были отклонены попытки Лондона подчинить подготовку «Оверлорда» развитию военных действий в Италии. Американцы выступали за немедленное назначение Верховного главнокомандующего для руководства «всеми операциями Объединенных Наций против Германии со стороны Средиземного моря и Атлантики». Англичане уклонились от этого предложения, ибо главнокомандующим стал бы американский генерал[743].

«Условное» согласие американцев взвесить возможность новых операций в районе Средиземного моря было навеяно донесениями генерала Дина из Москвы, приписывающего советскому правительству тягу к балканско-средиземноморскому варианту и утрату интереса к второму фронту. «Наблюдения» Дина подкрепляли британские службы. Не исключено, что они-то и подсказали американцу гипотезу, которая рассыпалась ровно через три недели.

В Тегеране американские доводы в пользу «Оверлорда» и против распыления сил на Средиземноморском театре встретили с советской стороны полную поддержку. Согласно записи американцев, Сталин заявил, что «с русской точки зрения Турция, Родос, Югославия или даже занятие Рима не имеют значения». Он предложил дать штабам следующую директиву: «1) Для того, чтобы русские могли оказать помощь с востока в проведении операции „Оверлорд“, надо наметить определенную дату и не переносить ее. 2) Если возможно, операция в Южной Франции должна быть предпринята за два месяца до операции „Оверлорд“, но если это невозможно, тогда она должна быть начата одновременно или даже несколько позднее операции „Оверлорд“. 3) Главнокомандующий операцией „Оверлорд“ должен быть назначен как можно скорее».

Черчилль предпринял все, чтобы подвесить операцию «Оверлорд», сделать обязательства западных держав аморфными. В беседе с премьером один на один 30 ноября Сталин прибег к крепкому приему: если в мае 1944 года не будет высадки в Северной Франции, Красная армия воздержится в течение года от всяких операций. «Погода будет плохая, будут затруднения с транспортом, – заявил, согласно английской записи, Председатель Совнаркома. – Разочарование может вызвать недоброжелательство. Если не произойдет крупных изменений в европейской войне в 1944 году, русским будет очень трудно продолжать войну»[744].

Была установлена взаимозависимость между конкретной датой начала «Оверлорда» и подготовкой СССР новых ударов по Германии. Имея на руках документы, отражавшие американский и британский подходы к рассматривавшимся в Тегеране вопросам, а также донесения о раскладе сил в готовившейся англо-американской высадке на континент, Сталин де-факто превращал «Оверлорд» в составную часть как бы общей союзнической стратегии. Это не исключало шашней Лондона и Вашингтона на стороне и коварства типа плана «Рэнкин», но до какой-то степени все же сдерживало их.