Соколиная охота - Роберт Линдон

Франк засмеялся.

— Это мы решим, когда посмотрим дом.

— Мы можем взглянуть на него сегодня. Для этого он привел с собой свободных лошадей, — сообщил сокольник.

— Мы поедем с тобой, — решил Валлон. — Радульф, ты останешься дежурить на корабле.

Солнце уже поднималось, когда они отправились в путь. Поля по мере продвижения вглубь острова становились все беднее, они ехали по ухабистой дороге, протоптанной в покрытой лавой равнине. Вэланду еще никогда в жизни не доводилось видеть настолько неприветливый пейзаж. Оттар с гордостью обращал их внимание на его инфернальные детали: изрыгающие огонь подземные топки, горы, которые плавятся и текут подобно рекам, настолько горячие источники воды, что в них можно сварить яйцо.

— А соколы здесь обитают? — спросил Вэланд. — Белые соколы?

— Да, здесь водятся соколы, — ответил ему Оттар.

Он протянул руку в сторону цепи вершин на востоке, застывших в прозрачном воздухе.

— Два-три дня пути.

Вэланд подъехал поближе к Валлону.

— Он говорит, здесь есть соколы.

Валлон улыбнулся.

— Хорошо, — сказал он, похлопав сокольника по руке. — Хорошо.

Они двигались дальше и вскоре въехали в местность настолько выжженную, что вокруг не попадалось ни стебелька травы, ни пятна лишайника. От земли поднимался пар с запахом серы, и у Вэланда сперло дыхание. Слева от них возвышалась дымящаяся черная гора, похожая на остатки титанического костра. Перед ними раскинулась голая до горизонта местность с широкой речной долиной внизу, частично залитой лавой. Неподалеку от реки расположилось крестьянское хозяйство, окруженное холмами шлака. Дорога зигзагом подводила ближе к ферме и далее петлями уходила на восток.

— Что здесь произошло? — поинтересовался Валлон.

— Это хозяйство Оттара, — сказал Вэланд. — Его предки поселились здесь во время первой волны колонизации. Его род ведет тут хозяйство уже два века. Эта равнина была одна из самых плодородных в Исландии, но однажды прошлой весной Оттар проснулся среди ночи и увидел, что из той горы извергается пламя. К утру расплавленная порода потекла в долину. Три месяца реки лавы ползли по полям, и к зиме Оттару пришлось покинуть свой дом. Теперь он строит новый с другой стороны своего поместья.

Поначалу он собирался взять брусья из старого дома, но потом решил предоставить ему умереть в свой срок, а до тех пор служить памятником своим прародителям. Поэтому ему нужен наш лес.

Валлон посмотрел на Оттара, потом на дом.

— Скажи ему, что у него будет право выбрать первым.

Они спустились к дому, лошади опасливо ступали по лаве. Дом был похож на гигантский перевернутый корабль, полностью облицованный дерном. Пожилая женщина появилась из ветхого амбара и, прихрамывая и постанывая, пошла через луг, на котором одиноко паслась корова. Она покрыла руку Оттара градом поцелуев, а он, в свою очередь, соскочил с лошади и, целуя щеки женщины и обнимая ее за плечи, говорил что-то ласковое, утешая ее.

— Эту женщину зовут Гизла, — сообщил Вэланд Валлону. — Она нянчила детей Оттара. Вся ее родня покоится на кладбище, погребенном лавой, и она не захотела их покидать. Она будет готовить нам и прибираться. Оттар говорит, она очень болтлива и одинока.

Валлон спешился и принялся осматривать дом. Его покрытые дерном свесы были такими низкими, что создавалось впечатление, будто строение выросло из земли. На крыше цвели дикие цветы. Оттар распахнул перед ними дверь, и они вошли в его внутренний сумрак. Птичка, наподобие той, что садилась на корабль, перепархивала с одной балки под крышей на другую, потом вылетела через дверь. У Вэланда возникло ощущение, что он уже был здесь раньше. Дом был очень похож на тот, о котором рассказывал его дед. Он состоял из главной комнаты, где в углублении располагался большой очаг, вокруг которого собирались мужчины принимать пищу и вести беседы, а вдоль стен были устроены койки для прислуги. В дальнем конце помещения находилось отгороженное место, где владельцы поместья уединялись для сна, а сверху были антресоли для их дочерей. Вэланд провел рукой по резным фигурам, украшающим деревянные подпорки.

— Здесь выросли четыре сына и четыре дочери Оттара. Это был счастливый дом.

— Извините, мы отлучимся ненадолго.

Они отошли к двери. Сквозь проем виднелось голубое небо с несколькими повисшими на нем облачками. По дороге неспешно проехал всадник.

— Ну, что скажешь? — спросил Валлон.

— Думаю, мы должны соглашаться.

— Я тоже так думаю. Хорошо, что у нас будет место, которое можно называть домом, пусть хотя бы временно.

В дополнение к их соглашению Оттар предоставил четыре лошади и несколько человек для охраны «Буревестника». За два дня путешественники перебрались в поместье Оттара.

Валлон поселился в хозяйском отделении, а остальные мужчины заняли для ночлега койки на первом этаже. Сиз было отведено спальное место наверху, откуда она бросала в Радульфа кусочки застывшей лавы, когда его храп становился невыносимым. Еще через два дня Вэланд, Радульф и проводник по имени Ингольф отправились вглубь острова искать гнезда кречетов. Они ехали вдоль реки, петляющей через сочные заливные луга. Вэланд потерял уже счет переходам вброд, когда они покинули долину и двинулись вверх в лес карликовых берез, едва доходящих до стремени. Достигнув гребня водораздела, они попали на голую пустошь, где на них налетел шквал, обсыпав снежной крупой. Потом ветер стих, и из ясного неба стал падать мелкий, как пыль, снег.

Этим вечером они наблюдали, как подернутое дымкой солнце садится за водораздел, который они пересекли на рассвете. За один день они пережили четыре времени года. На следующее утро они продолжили путь пешком через болота, прыгая с кочки на кочку зеленого и желтого мха. Затем путники поднялись по теснине, окруженной каменными столбами, формой напоминающими фигуры людей. Ингольф поведал, что это гиганты, которых солнечный свет превратил в камень, застав их во время перехода от одного подземного убежища к другому.

Они пересекли плоскую вершину, там и тут отмеченную озерцами, каждое из которых было населено парой брачующихся птиц плавунчиков, кружащихся, как листья, захваченные порывом ветра. Они становились лагерем у берегов озер и лежали без сна в долгих сумерках, слушая гагар, в криках которых было столько скорбной безысходности, что у Вэланда мурашки ползали по затылку. Они пересекали застывшие потоки шлака, их лошади шарахались от трещин в лаве, вибрирующей под копытами. Они смотрели на фонтаны гейзеров и котлы, в которых грязь хлюпала, как густая овсяная каша.