Расплата (СИ) - Константа Яна

— Кристина, ты со мной останешься. Я никуда без тебя не уеду, — сказал он строго, уже совсем не шепотом, давая понять, что решено все и обсуждению не подлежит.

Откинувшись на стену, покачала она ему в ответ головой, еле слышно всхлипнув: нет.

— Да, милая моя. Да! Я не собираюсь от тебя отказываться! Ну что ты надумала себе?

А она не хочет слышать этих слов — больно ей от убитых, растоптанных Филиппом надежд. Мотает головой и мотает… Этьен громко выдохнул куда-то в сторону и пристально, недобро посмотрел на девушку — ну вот как с ней разговаривать сейчас?

— Вот что, Кристина, поговорим об этом дома, когда ты поправишься и сама заговоришь — договорились? А сейчас без лишних возражений ты выбросишь из головы все эти глупости и просто будешь спать.

Не давая ей больше возражать, Этьен обнял Кристину за плечи и увлек за собой на подушку. А у нее и сил-то нет сопротивляться — последние истратила, пока ему возражала. Оказавшись вновь на его плече, в комочек сжалась и в грудь ему носом уткнулась, смирившись, но лишь на время — разговор их не окончен, у нее просто не осталось больше сил, а он, опьяненный сегодняшним днем, наверняка просто не представляет еще, какую ношу собирается взвалить на свои плечи. Но ничего, настанет день, когда она окрепнет и все решит сама за них обоих. Кристина тяжело вздохнула, прикрывая уставшие от слез глаза, и прижалась к любимому плечу…

Глава 62

В кабинете Дворца ходил из угла в угол разозленный донельзя Филипп. Мало того, что эти идиоты приказ не смогли выполнить, так еще и исчезли на несколько дней — якобы искали беглецов, да только Филипп им не верит. Никому не верит. Хоть самому садись на коня да каждый двор теперь обыскивай!

— Ваше Величество, но с ними же маркиз, — раздался робкий голос того, кто так хотел выслужиться и на месте Адриана рядом с королем оказаться. — Вы же знаете его, он кого хочешь вокруг пальца обведет! Он же не человек! Он же…

— А ты на что? — резко обернулся Филипп. — Я тебя послал вслед за Адрианом! Как можно было за ним не уследить?! Три человека! Среди них абсолютно беспомощная девушка — как? Как можно было их упустить?!

— Да ночь же была, лес… Мы за повозкой погнались — кто же знал, что она уже пустая… Кто подумать мог, что они улизнут? Ваше Величество, это же маркиз… Он же как змей — не ухватишься! Это он их спрятал!

— Я знаю, что это он. Дальше что? Они нужны мне, понимаешь? И если ты, — Филипп ткнул пальцем в бедолагу, — не вернешь их в ближайшее время, я повешу тебя рядом с твоими бестолковыми помощниками!

— Но Ваше Величество, где же… как же я…

— Выметайся отсюда. Ты приведешь мне всех троих, и мне все равно, как ты это будешь делать. Но ты сделаешь это, потому что иначе…

— Я все сделаю, Ваше Величество… Я верну их, — не дожидаясь подробного описания, что сделает венценосец в случае неисполнения приказа с ним самим, его семьей, друзьями и домашними питомцами заодно, пролепетал бледный как смерть мужчина.

— Проваливай.

Мужчина засуетился, закланялся, отступая к двери, и все твердил, сбиваясь, что да, он сделает! Во что бы то ни стало, исправит допущенную оплошность и вернет беглецов под ясные королевские очи! Правда, как именно это сделает, он себе не представляет. И Филипп, несмотря на злость, это понимает. Адриан заодно с Этьеном, и это значительно усложняет задачу — маркиз умен, хитер; наверняка он давно уже просчитал все ходы наперед, и искать их сейчас в столице просто глупо и бессмысленно. А вот куда они могли податься — неизвестно; Филипп так и не знает до сих пор, где прятался все эти годы братец.

— Стой! — выкрикнул Филипп несчастному, когда тот уже стоял в дверях.

— Да, Ваше Величество!

— Искать их здесь уже бесполезно. Возьмешь людей, отправишь их по всем городам, по всем поселкам и деревням…

— По всем?!

— Да, по всем! — выкрикнул Филипп. — Адриана искать бесполезно — он наверняка под чужим именем жить будет. Ищите графа де Леронда — где-нибудь да всплывет это имя.

— Ваше Величество, но это же сколько людей нужно… Сколько времени!

— Ты будешь мне говорить о времени?! О людях? Выполняй. Найдешь — доложишь. Дальше я все сделаю сам, раз вы не в состоянии.

— Да мы все сделаем, Ваше Величество, я сам лично им глотки…

— Я сказал, сам все сделаю — что неясно?

— Все ясно...

— Раз ясно — выполняй.

Тянулись дни, превращались в недели. В Абервике, убитый исчезновением наследника, сидел Милош в пустом каминном зале и винил себя. Этьен исчез, Морис, за ним отправившийся, вернулся ни с чем. Ну почти ни с чем — рассказал, что приходила в штаб некая женщина и принесла письмо от Этьена. Убеждал наследник, что жив-здоров и в подмоге не нуждается; что Кристина с ним, но состояние ее оставляет желать лучшего, а потому задержится он на неопределенное время и вернется, как только она окрепнет и будет готова перенести дальнюю дорогу. Можно ли верить этой женщине и этому письму, Милош не знал, но Морис уверял, что можно: на словах наследник передал, что видеть друга своего не хочет, что злится он еще… Если б его силой удерживали где-то, то уж точно не эти слова велели б передать.

А у Милоша сердце не на месте. Смотрит в одну точку, корит себя, винит… Ведь знал же, что кровь у подопечного отцовская дурная течет, что не угомонится он, пока девчонку не вернет, что убежит, и запертые двери не помогут. И вот, сбежал ведь! Записки даже не оставил. За Кристиной своей, безумец, побежал… Даже Мориса в помощники не взял! И где его искать теперь? А если в беде он? А если у Филиппа? А если… нет его уже?

Каждый день выходил Милош и смотрел на дорогу, ждал, что вернется неугомонный — да пусть хоть с Кристиной! Только бы живой, невредимый! Пусть спорит, шумит и защищает свою девчонку, но вот здесь, в этом доме пусть слышится его голос — бодрый и живой.

Пока люди Филиппа сбивали ноги в поисках беглецов, а Милош рвал на себе поседевшие волосы, в тихой лесной избушке текла спокойная мирная жизнь. Мужчины помогали Руфине по хозяйству, Кристина набиралась сил.

Тихая, молчаливая, она начала вставать; под присмотром Этьена стала выходить из дома. Особенно ей нравилось гулять на рассвете, когда природа только просыпается — воздух особенно свеж, капельки росы серебрят молодую зелень, а солнце только-только протягивает свои лучики сквозь густую листву деревьев. Мерещилось ей в этих рассветах что-то живое, обнадеживающее, и верилось, что и в ее жизни когда-нибудь случится вот такой рассвет — и тогда холод, тьма ночная на сердце растворится, и солнце лучики свои протянет сквозь пелену боли, стыда и страха. И когда Этьен вот так вот ласково обнимал ее, вера эта только укреплялась. Впрочем, иллюзии она старалась от себя отгонять. Уж если и наступит в ее жизни рассвет, то едва ли рядом с наследником. Он ласков к ней и добр, о расставании с ней даже думать не хочет, а у нее нет сил сейчас уйти — ни физических, ни моральных. Что ж, пусть идет все пока своим чередом. В конце концов, идти-то ей сейчас и некуда, да и сил поднабраться нужно… Пусть везет в свой Абервик, а там она найдет того, кто ей поможет. За такой помощью можно даже к Милошу обратиться — уж он-то точно будет рад избавиться от нее, а значит, наверняка не откажет ей в маленькой просьбе.

Кристина вынашивала план побега, а Этьен, не догадываясь об этом, радовался, что она идет на поправку. Почти не плачет больше, хоть и позабыл он, когда видел последний раз на губах ее улыбку, кушать начала понемногу, а главное — стала ходить. Дорогу она выдержит, а значит, пора подумать о возвращении домой. Глядя на ожившую Кристину, позабыл он даже обиду на друзей. И даже отметил про себя, что скучает и по весельчаку Морису, и по брюзжащему, уж очень усердному в своей опеке Милошу.