След костяных кораблей - Р. Дж. Баркер

и отвернулась. – Я часто вспоминаю тот день. Я говорила себе, что посмотрела на свою команду, подумала о предстоящей нам бойне и захотела их от нее избавить. Я убеждала себя, будто подумала, что даже в том случае, если мы победим в сражении, бо́льшая часть украденных детей на борту кораблей Суровых островов погибла бы во время схватки.

Я размышляла, и задавала вопросы, и придумывала множество оправданий. – Она посмотрела Джорону в глаза своим единственным глазом. – Но правда в том, Джорон, что я боялась за себя. Боялась боли, которую могла испытать, и смерти. В тот день мне показалось, что удача мне изменила и за моим рулевым веслом стояла Старуха. Я повернула свой могучий, великолепный корабль и сбежала.

– Миас… – начал он, но она подняла руку.

– Мне не нужна жалость или понимание. – Она встала. – Я хочу лишь, чтобы ты знал, что никто не идеален, у всех есть недостатки. Я устраивала рейды, и похищала детей, и без счета убивала невинных только потому, что они жили не по ту сторону Хребта Скирит. – Миас замолчала, собираясь с силами, словно стояла на корме корабля, который готовился принять удар сбоку. – И я струсила в решительный момент. – Она положила руку ему на плечо. – Я каждый день испытываю из-за этого стыд. Но не такой огромный, как за… – Она смолкла, собралась с духом и продолжала: – …то, что рассказала им про тебя и то, на что ты способен.

– Миас…

– Нет, – перебила она его, – не пытайся мне помочь. Джорон, нам не по силам изменить то, что мы сделали. Ты понимаешь? Мы лишь можем постараться совершать правильные поступки в будущем.

– А какие поступки являются правильными? – спросил он.

Миас пожала плечами.

– Я не уверена, что знаю. Но у меня было много времени для размышлений. Я понимаю, что творит Каррад, что делала моя мать и часть того, что совершал ты. И я. – Она подняла руку и коснулась повязки, скрывавшей утраченный глаз. – Я размышляла о том, как мы поступали с ветрогонами, и теперь знаю, что поступали плохо. Вот почему, Джорон Твайнер, вместо того чтобы пытаться всегда поступать правильно, мы должны сосредоточиться на том, чтобы не делать неправильных вещей, во всяком случае сейчас. Ты понимаешь?

Он кивнул.

– Да, супруга корабля, – сказал Джорон.

– Да. – Она прислонилась спиной к стене, и Джорон сел с ней рядом. – Я ненавижу ожидание. Как же хочется, чтобы они поторопились и доставили нас на корабль или сделали то, что планируют. Лучше движение и страдания, чем беспокойство о том, что может случиться.

Они довольно долго молча ждали, когда кто-нибудь за ними придет.

– Он не отпустит мою мать? – наконец спросила Миас.

В равной степени утверждение и вопрос.

– Нет, – ответил Джорон.

– А ты спрашивал? – сказала Миас.

– Нет. – Он знал, что может солгать, поведать ей половину правды, но она была его супругой корабля, и он не стал так поступать. – Твоя мать попросила меня этого не делать, она знает, что Каррад никогда ее не отпустит. Каррад и сам мне это сказал. – Миас немного расстроилась. Между ними снова повисло молчание. – Я сожалею, если подвел тебя.

– Нет, – сказала она и слегка покачала головой, – ты поступил правильно. Как только ты ушел, я поняла, что мне не следовало на этом настаивать. – Она пожала плечами. – Мой долгий плен временами приводит к тому, что я перестаю понимать происходящее.

– Нет, – возразил Джорон. – Она твоя мать. И как бы она ни поступала, этого не изменить. – Он улыбнулся. – И дня не проходит, чтобы я не вспоминал своего отца.

Миас посмотрела в пол и молча кивнула.

– Знаешь, я завидую тому, что было в твоей жизни, – сказала она.

– Завидуешь тому, что я не могу смириться с его смертью? – спросил Джорон.

Она покачала головой.

– Нет, тому, что было с тобой раньше, – сказала Миас. – Тем дням, которые ты провел, летая по воде на лодке вместе с отцом. Я редко слышала, чтобы кто-то рассказывал о прошлом, наполненном для него таким счастьем.

– Мне частенько бывало трудно, – признался Джорон.

– Да, – проговорила она, – но время просеивает память, оставляя самое главное, а ты тогда был счастлив. Вот что остается. – Она посмотрела на него. – У меня совсем немного таких моментов.

– Однажды ты сказала мне, что такие люди, как ты, не имеют друзей.

Она кивнула.

– Да, – сказала Миас, – у нас их нет. Мы ведем одинокую жизнь, когда командуем костяным кораблем.

Она собралась сказать еще что-то, когда в комнату вошел Каррад вместе с супругой корабля Гесте. Джорон и Миас встали и сделали два шага вперед. Они стояли на крови Меванса, а Каррад и Гесте остановились напротив. Мгновение Каррад молча на них смотрел, и Джорон увидел потрясение на его лице, когда он понял, что сделали с Миас его именем.

– Миас… – начал он.

– Не нужно, – резко и с горечью оборвала его она, – тебе нечего сказать.

Он немного помолчал, а потом кивнул.

– Мой план начал действовать давно, и я не мог допустить, чтобы что-то ему помешало. Даже ты. – Пока Каррад говорил, Джорон наблюдал за Гесте – и она ухмыльнулась. – Уж не знаю, чего это стоит, но я сожалею. – Казалось, он искренне сокрушался о том, что произошло, как если бы ему пришлось отдать приказ о пытках.

Миас посмотрела на него.

– Чего ты хочешь, Индил? – спросила она. – Сомневаюсь, что меня, – после того, что сделала твоя Жрица Старухи. Если я вообще была когда-то тебе нужна.

Он смотрел на нее и о чем-то размышлял.

– Я хотел, – совсем тихо сказал он. Джорон никогда не слышал, чтобы Каррад говорил так прежде – его маска исчезла. – В какой-то момент мне показалось, что мы сможем править вместе, думал, что это будет возможно. Как равные, – продолжал он. – Твоя звезда восходила. И хотя ты еще не понимала, именно ты стала бы естественной преемницей своей матери.

– Но только не без детей, – резко возразила она.

– Ты находилась всего в нескольких годах от полного контроля над флотом. Думаешь, дети не могут появиться у могущественных женщин, Миас? Думаешь, каждая Дарн действительно родила всех детей, как потом говорят? Ты не замечала, что в Великое Жилище приходит гораздо больше молодых девушек, чем потом появляется Дарнов? Неужели ты полагала, что мы позволили бы править детям отверженных?

Миас смотрела на Каррада, и на ее лице появилось потрясение. Однако Джорон не испытывал ничего подобного: его уже не удивляли очередные проявления коррупции.

– Я никогда не бывала в Жилище, чтобы это заметить, Индил. Я почти все время находилась