Пост-оптимальный социум. На пути к интеллектуальной революции - Аркадий Юрьевич Недель

4) Сообщество – это структура, в которой все ее члены могут коммуницировать между собой.

Библиография

Макинтайр А. После добродетели: Исследования теории морали. Пер. с англ. В. В. Целищева, Москва: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2000.

Ролз Дж. Теория справедливости, Новосибирск: Изд-во ИГУ, 1995.

Рорти Р. Случайность, ирония и солидарность. Перевод с англ. И. Хестановой, Р. Хестанова, Москва: Русское феноменологическое общество, 1996.

Etzioni A. The Spirit of Community: The Reinvention of American Society. New York: Simon & Schuster, 1994.

– New communitari̯an thinking: persons, virtues, institutions, and communities. Charlottesville: University Press of Virginia, 1995.

Frazer E. The Problems of Communitari̯an Politics: Unity and Conflict. Oxford: Oxford University Press, 1999.

Kymlicka W. Multicultural Citizenship: A Liberal Theory of Minority Rights. Oxford: Oxford University Press, 1995.

– Contemporary Political Philosophy: An Introduction. Oxford: Oxford University Press, 1990.

Sandel M. Liberalism and the Limits of Justice. Cambridge, UK New York: Cambridge University Press. 1998.

Walzer M. Just and Unjust Wars, New York: Basic Books, 1977.

«Тощий народ». Французы против полицейского государства

Восстание желтых жилетов вызывает одновременно радость и грусть. Грусть – потому что может быть упущен хороший шанс перемен, шанс сменить вялотекущий гостеррор, который правит во Франции последние десятилетия. Но все спонтанные народные восстания, о чем еще писал Ленин, обречены на провал. У желтых жилетов нет в руках ни четкой программы, хотя нельзя сказать, что такой программы нет в принципе, ни лидера. Все так называемые оппозиционные политики, типа Марин Ле Пен или Жан-Люка Меланшона, которые очень переживают за свой народ по телевизору, и не думали выйти с ним на улицы. Очевидно, и сегодня это стало очевидным вдвойне, что это не оппозиция, а проплаченные говорилки, которые никогда не помышляли о реальных переменах.

Многие задаются вопросом: неужели незначительное поднятие цен на топливо могло спровоцировать такую реакцию? Нет, конечно. Дело не в топливе. Это не более, чем повод. Признаться, меня рассмешил комментарий телеведущего Дмитрия Киселева, который увидел за этими выступлениями режиссуру американского правительства. Этоде таким образом президент Трамп среагировал на идею Эммануэля Макрона создать европейскую армию. Смешно, правда?

Если представить себе некую мировую политическую иерархию, то Макрон в ней – менеджер среднего звена, кем он является и по сути. Даже если предположить, что Трампу не понравилась идея европейской армии, то было бы вполне достаточно одного звонка, и Макрон бы тут же взял под козырек.

Макрон закончил Национальную школу администрации (ENA), чтобы было понятно – это аналог советской Высшей партийной школы (ВПШ), где готовили кадры для работы в горкомах и обкомах партии.

В ВПШ главным образом преподавали марксизм-ленинизм, причем преподавали его полуграмотные агитаторы сталинского призыва; в ENA преподают похожий бред, только с учетом современных реалий, такие же полуграмотные «политологи». Главная задача: уничтожить в слушателях даже намек на самостоятельное мышление. Любой шаг в сторону, любое высказывание, которое не соответствует нынешней пропаганде, поставит крест на карьере. Затем он поработал в банке Ротшильда, занимаясь инвестициями. Говорят, вполне удачно. Но государство – не банк, логика управления им совершенно иная, однако ни Макрона, ни его друзей это не беспокоит. Он мыслит в категориях: вкладчик – прибыль, спрос – предложение; государство – клиентура, из которой надо извлечь максимум дивидендов.

Макрон – поклонник теории Йозефа Шумпетера (1883–1950), одной из ключевых фигур австрийской экономической школы, – построенной во многом на концепции «созидательного разрушения» (schopferische Zerstorung), которую он заимствовал из книги Вернера Зомбарта «Война и капитализм» (1913). В «Капитализме, социализме и демократии» (1943) Шумпетер, следуя за Зомбартом, утверждает: движение экономики вперед зависит от новых потребителей, ввода новых товаров, методов производства и, главное, технологических инноваций. Инноватор – стержень структурных перемен в любой индустрии, он не боится разрушить старое, чтобы потом построить новое. Он созидает через разрушение, но при этом сама система всегда стремится к состоянию равновесия, т. е. к такому состоянию, когда максимум вовлеченных в систему производителей и потребителей находят ее справедливой, – настаивает экономист, отсылая нас к старой схоластической идее, что справедливость есть равновесие[85] – справедливое распределение (vspqTiKov SIkohov, iustitia distributiva), – о чем писал еще Аристотель в своей «Этике».

В идее «созидательного разрушения» нет ничего неестественного, так функционирует не только социум, но и во многом мир природы (класс животных, которых называют паразитами – инноваторы в природе). Также нет ничего плохого в том, что Макрон (теоретически) ратует за «разрушительно-созидательную» экономику. Проблема в другом, и Макрон не может этого не понимать: в условиях тотального этатизма и полицейского режима, в котором уже очень долгое время находится Франция, подобного рода экономические процессы едва ли возможны, они неизбежно натолкнутся на бюрократические препоны, что все время и происходит. Нельзя забывать, что Зомбарт, писавший свою книгу накануне Первой мировой войны, ориентировался на совершенно другое общество, нежели современная Франция. Кроме того, Шумпетер, развивавший эту идею, был учеником другого крупного австрийского экономиста, Ойгена фон Бём-Баверка (1851–1914), одна из основных идей которого заключалась в том, что экономическая система должна быть основана на бережливости и общей полезности (отсюда же его теория субъективной ценности), т. е. когда настоящее поколение не живет в кредит, тем самым отнимая будущее у своих детей, а, напротив, сберегает накопленные блага для следующего поколения. Во Франции все происходит с точностью до наоборот, нынешний президент этого даже не скрывает.

На президентских выборах г-н Макрон позиционировал себя как внесистемный кандидат, что само по себе звучит анекдотично. Во время предвыборной кампании Макрон выпустил книгу под названием «Революция» (2016), в которой выпускник ENA и banchero Ротшильдов предлагает французскому народу «демократическую революцию» (хороший сюжет для пьесы Ионеско) и которая читается, даже стилистически, не иначе как пародия на «Мою жизнь» (1928) Муссолини. Впрочем, почему бы и нет? Как однажды сказал Дуче в 1919 году, на учредительном собрании «Итальянского союза борьбы»: «Мы позволим себе роскошь быть одновременно аристократами и демократами, революционерами и реакционерами…».

По сути книга Макрона – это растянутая на двухстах страницах демагогия о равенстве шансов, европейских ценностях, «общем доме», вызовах времени, экологии, свободе предпринимательства и т. п., не имеющая ничего общего с реальными проблемами людей в этой стране. А когда люди пытаются о них заявить, то власть делает так, чтобы эти заявления оставались не более чем шумовым эффектом. Примеры: в воскресенье 16 декабря в Париже были перекрыты около сорока станций метро; Елисейские поля, где должно было состояться очередное выступление, оцеплены; у журналистов и фоторепортеров A2PRL (Агенство печати и радио), у независимых журналистов отбирали технику, заставляли