Терн - Ник Перумов

Как ни быстротечен оказался бой, Гончая Стайни доказала, что не зря носила ошейник мастеров Смерти и не за просто так получала свои руны. Пальцы быстро обшарили разорванное пополам тело, не смущаясь обильно покрывавшей стальной нагрудник крови и внутренностей.

– Ага!

Она нашарила небольшой круглый медальон, на первый взгляд – совсем простой, обычный «оберег», какими во множестве торгуют на рынках совсем низко павшие адепты – а зачастую просто шарлатаны. Сорвала окровавленную цепочку, размахнулась, швырнула амулет на пол и, словно добивая врага, ударила в кругляш остриём клинка. Крышка треснула, металл вспыхнул; словно в унисон, хриплым рёвом отозвался демон:

– Кройон! Бежим!

В ответ раздалось только жуткое рычание, перемежающееся клацаньем зубов и каким-то подозрительным хлюпаньем.

– Ты-то мне и нужна, – прошипел кто-то ей в ухо, и закованная в железо рука попыталась подсунуть нож к её горлу. Правда, саму эту руку покрывала кровь, остриё клинка дергалось и дрожало, словно в лихорадке, и, прежде чем лезвие успело глубоко погрузиться в плоть, Стайни резко отмахнулась собственным мечом. Короткий вскрик, бульканье, и тяжесть рухнувшего тела в доспехах почти прижала бывшую Гончую к полу. Оружие Стайни рассекло неудачливому поимщику шею, однако его живот был уже и так разворочен – на ногах его могла удерживать только магия.

– Кройон! Помоги!

– Ур-а-а-гхххх…

Потрескивая, ровно горели рухнувшие балки. В дыру над головой равнодушно заглядывали звёзды. Стайни сбросила с себя мертвеца, пошатнувшись, шагнула к гротескной, замершей, словно горгулья на соборе, фигуре демона. Тот сидел на корточках и, словно чудовищная белка, деловито выгрызал человеческую плоть из железной скорлупы нагрудника.

– Кройон… – Гончая всхлипнула, выпустила меч, положив обе раскрытые ладони на покрытую чем-то тёплым и скользким чешую. – Приди в себя. Ну, пожалуйста. Приди в себя, и пойдём отсюда. Пока не явились подкрепления.

– Мрругха-аагх…

– Сейчас, сейчас помогу… – она лихорадочно зашарила по мёртвым телам, обильно пачкаясь в чужой крови. – Вот, ещё один, получай!

Меч Гончей обратил в ничто ещё один амулет, поспешно сорванный с трупа кого-то из нападавших. Демона сотрясла жестокая судорога, но занятия своего он не оставил.

Не помогало. Ничего не помогало.

– Кройон, – из уголка глаза Стайни выкатилась самая настоящая слеза. – Пойдём, прошу тебя. Пойдём. Тёрну нужна помощь. И Ксарбирусу. И даже сидхе, пусть она и ненавидит меня. Керван гибнет, мэтр! И ты один можешь его спасти.

Эта патетическая, в лучшем стиле древних трагиков тирада, как ни странно, подействовала лучше всякой магии.

– К-керван? – прохрипел-прорычал Кройон, облизывая покрытые чужой кровью губы длинным вибрирующим языком. – Керван погибает?.. Гррр! Сейчас, храбрая, сейчас. Вот только закончу трапезу.

– Давно ли ты стал лакомиться человечиной, мэтр? – Стайни не отстранялась, напротив, чуть ли не всем телом прижималась к горячей чешуе.

– Ч-что? – демон впервые взглянул на девушку. – Я? Достойная забыла, что я, поэт и художник, неподвластный постыдному зову плоти, я…

– У тебя в лапе, – перебила Гончая, – человеческая нога. Ты даже не потрудился снять с неё сапог.

Кройон вскочил, взвыл, отшвырнув страшное яство. Взгляд демона прояснялся. Гончая тоже увидела разбросанные среди переломанных досок и остатков полусгнившей мебели самое меньшее дюжину растерзанных, разорванных на куски тел. Все – в доспехах, с короткими мечами или палицами, какими удобно биться в замкнутом пространстве, все – в глухих шлемах с опущенными забралами. На железных щеках тускло горели, угасая и исчезая, нанесённые призрачно-голубым цветом руны.

– Орден Чаши, – без тени сомнения бросила Гончая. – А теперь бежим, мэтр, бежим! Чашники ошибаются только один раз. Вторично – никогда.

Демон только простонал что-то невнятное. Однако же подчинился, дал Стайни увести себя за руку, вернее – за лапу, словно ребёнок.

Стены злополучного дома наполовину обвалились, крыша просела, внутри лениво облизывался огонь, не спеша разгореться. Остро и едко пахло какими-то алхимическими снадобьями.

Тупик оставался мёртвым – но где-то рядом, на соседней улице, кто-то уже завопил «пожар!», кто-то заверещал дурным голосом. Торопилась стража, сейчас высыпят добропорядочные горожане – нет страшнее бедствия, чем разгулявшееся пламя. Кроме Гнили, конечно.

…Стайни с трудом после могла вспомнить, как же они сумели выбраться из Феана. Наверное, всё-таки спас начавшийся пожар, с моря внезапно налетел ветер, раздувая лихое пламя.

Кройон, казалось, едва держится на лапах. Голова демона болталась из стороны в сторону, язык вывалился из нечистой пасти. И только когда двое беглецов очутились далеко от городских стен, в глухой чаще, достойный мэтр дал волю отчаянию.

Он рыдал. Он катался по траве, вырывая её с корнями. Он выл так, что казалось, сейчас сюда сбегутся все терции Вольных городов. Он объявлял себя навеки опозоренным. Ему оставалось только разорвать написанные им холсты, предать пламени свитки созданных поэм – ибо какой же из него поэт, какой художник, если он осквернил себя пожиранием человечины?!

Гончая даже не пыталась его утешать.

Наконец рыдания демона стихли. Тихонько постанывая, он побрёл к недальнему ручейку, долго и ожесточённо там булькал, орудуя острой веткой, чистил зубы.

– Орден Чаши, – безо всяких предисловий встретила его Стайни, когда мэтр закончил, наконец, своё омовение. – Мы столкнулись с чашниками.

– Мне это ничего не говорит, – буркнул Кройон, как всегда, в минуту сильного волнения забывая о собственной «недостойности». Физиономия демона выражала крайнюю обиду – похоже, что его душевные терзания Гончую нимало не взволновали.

– Зато говорит мне, – оборвала его Стайни. – Мастера немало рассказывали о них в Некрополисе. Орден Чаши – охотники за неведомым. Самые жадные и самые алчные собиратели всевозможных магических диковинок в нашем мире. Любых диковинок. В том числе и живых.

– Но из кого он состоит, этот орден? Чего хочет, чего добивается? Какими силами располагает? – Кройон явно делал над собой усилие.

– О чашниках можно рассказывать очень долго. Во-первых, это самый старый из истинных, рыцарских орденов – так, во всяком случае, утверждали мои Мастера.

– А что, есть и неистинные? – вяло осведомился демон.

– Есть. Но настоящими считались три – Чаши, Солнца и Розы. Был ещё и четвёртый, орден Правды, но о нём давным-давно ничего не слышно.

– Если не слышно, то и говорить нечего.

– Хорошо. Орден Чаши, чашники, прославился охотой за магическими артефактами. Якобы подобные вещи, попадая «не в те руки», способны причинить огромные бедствия. Впоследствии подобная практика распространилась и на «одушевлённые артефакты», если можно так выразиться: чашники стали гоняться за «природными магами», как они это называли, за людьми и нелюдью, способными на многое безо всякого обучения.