Мистер Фермер. Между Адом и Раем! - Focsker

прокладывал дорогу. Давалось это очень и очень сложно. Ведь приходилось постоянно двигаться, с конём или повозкой, охватывая определенные куски, концентрироваться, собирать и стягивать по лесу камни, а после, из них и песка, создавать саму дорогу. Ресурсов постоянно не хватало, мешали корни, которые требовалось либо расщеплять, либо присыпать. В общем, хватало меня в моих упражнениях и тренировках с дорогой от силы на минут сорок, после которых от солдат и созданий слышалась похвала в течение вечера, а то и следующего дня. Все знали, какого титанического труда стоит проложить дорогу, и появление ее из ничего, так же, как и появление форта или крепости, вызывала неподдельный восторг и очередную волну набожности. Так мы и ехали, спокойно, размеренно брели по дороге прямиком в подготовленную нам демонами ловушку. Сделана она была топорно, несмотря на все свои потенциалы, хитрости и интриги, что Война пытался плести, используя околдованных, бегущих от него эльфов, о готовящейся в одной из деревень западне, я узнал задолго до нашего туда захода.

Поселение в низине, без каменных стен, без замков и прочего, встретило нас обугленными срубами, оставшимися от деревни, где совместно проживали эльфы и люди. Трупы валялись повсюду, истыканные стрелами, изрезанные, искусанные, протухшие, переломанные, не подающие признаков опасности. Мы должны были пройти это поселение сегодня днем, вечером оставив его за спиной, обогнуть холм, с вершины которого уже можно будет разглядеть Богорощу. Стоянка, большая, с хорошим обзором, ждала нас впереди, а с ней, так же ожидали и еще несколько погостов, раскинувшихся по округе, у других деревень. Иными словами, враг предвидел перемещение нашего войска по самой хорошей дороге, подготовился, послав своих темных колдунов к погостам. Зуриэль хорошо прочувствовала веяние скверны и даже смогла определить несколько направлений, откуда стоило ожидать атаки.

Я не был так самоуверен, как Эглер и Люси, уверявшие нас в мощи непобедимого святого войска. Так же, я не уповал на свою силу, как делали это Аорра, Заря и Ветерок. Мы с Зуриэль глядели на врага не как на равного, а как на того, кто сильнее и опытнее, давно топчет эту землю и мог оставить еще множество неприятных сюрпризов.

— Дальше сегодня не пойдем. — Остановив войско в деревне, что напоминала кладбище, командую. — Трупы собрать в кучу, осторожней с ними. По периметру выставить караулы, дозорных на стены и башни.

— Простите, император, какие башни? — Спрашивает кто-то из тысячников.

— Вот эти… — Топнув ногой, используя сгоревшую древесину и густые леса, начинаю терроформацию местности. Разбираю подвалы, печи, завалы, угли, и, маскируя их под непроглядным туманным облаком, заставив землю под нашими ногами дрожать, поднимаю форт. Трехметровый частокол, ворота, башни, а с ними, легкое чувство голода и желание немного отдохнуть. — Ворота и вышки, как я и говорил, уже стоят, а как быть с часовыми? — Глядя здоровенному, растерявшемуся тысячнику прямо в его старые, уставшие глаза, вижу, дядька замешкался, задвигал длинными седыми усами.

— Выставляйте караулы, магов и стрелков на башни. Отдыхаем до утра, привал!

Глава 38

С наступлением вечера добрая часть трупов, оставленных в деревне, начала двигаться, как по команде оживать. Связанные, где-то прикованные, где-то специально, чтобы не могли двигаться, лишённые конечностей, они изрядно напугали наших вояк, тех, кто впервые сталкивался с живыми мертвецами. Вся империя слышала, что такие есть, но лицезреть их воочию доводилось далеко не каждому.

По хорошему, всю эту мертвечину, разносящую по округе зловоние, стоило сжечь, либо же, умертвив окончательно, придать земле. Однако я хотел немного поэкспериментировать, попробовать лично, либо же через силу Облачко, Четырёхрукого или Легиона, перехватить над ними контроль, либо же, и вовсе, обратить в очередную порцию слуг, партию воинствующих крылатых существ. Мне требовалось продолжать расти, развивать свою силу и становиться сильнее, потому я решил начать эксперименты, которые в свое время проводила Аорра. Покойники отлично подходили на роль подопытных.

Оживших мы растягивали по сторонам при помощи магии земли и ветра, пол ночи разделяли на секции. С одними буду делать одно, с другими другое, а третьи пойдут на корм.

Дабы воины мои сильно не пугались, не увидели во мне злодея, сначала, при помощи Легиона и Облачко, из мира мертвых в мир живых перетянул несколько душ. Скверна и нечистая сила изуродовали их, времени прошло слишком много, потому о создании существ и речи идти не могло. Над покойниками, серо-черными пятнами, восстали угрюмые, безформенные и безликие тени. Облачко в разы лучше справлялась с контролем этих мрачных существ, мне же доводилось лишь учиться, пробовать, и улучшать контроль. Сначала один слуга, затем два сразу, после четыре. Я прогрессировал довольно быстро, и из-за этого очень быстро заканчивались души-тела. Мне не удалось сделать оживших мертвецов своими, перехватить контроль над гниющими телами. Зато я смог при помощи своей силы разом выбивать из пары-тройки трупов темную магию, лишать их физических оболочек, и уже после брать трупные тени под свой контроль. То же самое могла и Облачко, только в гораздо больших масштабах. Так же, резвясь в лесах, на погостах, старался не отставать от нас и своенравный Четырёхрукий. Этот здоровяк, смутьян, тоже нуждался в компаньонах, и потому, чувствуя, как с числом слуг растет сила Облачко, из кожи вон лез, пытаясь создать нечто подобное.

В общем, для слабохарактерных живых, ночка выдалась крайне пугающей. Повсюду за стеной шныряли мертвецы, демоны, доносились звуки битвы и борьбы, всё это за стенами. Внутри же во всю клепались трупные тени, из них — слуги, горели костры, жглись тела, и пахло палёной плотью. Картинка из какого-то демонического шабаша. Некоторым из живых стало плохо, одни блевали, другие молились. Хотя большинству по факту было плевать. Сейчас со мной шло пятнадцать тысяч на всю голову отсаженных, физически подготовленных, лучших из лучших, убийц, вышибал, обладателей стальных яиц и огромной жажды жить и овладеть бессмертием. С такими парнями за спиной я не мог более себя относить к стороне света, да и героем на белом коне я вроде себя никогда не считал. Серость, доказательство того, что мир не делится на белое и чёрное, серость — вот кто я такой. И, честно говоря, горжусь этим.

Навестив в очередной раз ночью Астаопу, немного покувыркавшись с этой одержимой сексом, ещё до восхода солнца вернулся к своим Цветам. Они хотели возрождения этой деревни, просили оставить форт, я согласился. Подтянув резервы, оставил здесь две сотни вояк. Это место можно было использовать как