Прикосновение ненависти - Дж. Л. Бек

рассвета, — шепчу я, прежде чем она успевает заснуть. — Мне нужно, чтобы ты боролась со мной. Я не смогу сделать это без тебя.

У нее перехватывает дыхание, и вместе с ним замирает мое сердце.

Только для того, чтобы расслабиться и успокоиться, когда она согласно кивает.

28

РЕН

Разве можно проснуться рано, если ты так и не ложился спать?

Не думаю, что когда-либо за всю свою жизнь я ожидал чего-то настолько сильно.

Мне следовало знать, что я никогда не смогу заставить себя успокоиться настолько, чтобы хорошо выспаться. Я слишком взвинчен, нахожусь на адреналине и волнении.

Этого достаточно, чтобы обнять моего ангела, пока она спит, хотя уже несколько часов было ясно, что она встревожена. Время от времени она шевелится, иногда тихо постанывая, как будто ей снится кошмар. Все, что потребовалось, это мое прошептанное заверение в ее безопасности, чтобы она снова успокоилась.

Я обещаю. Тебе не будут сниться кошмары, когда все это закончится.

Неважно, куда заведет нас жизнь, я сделаю все, чтобы ей было хорошо. Она никогда не пожалеет, что последовала за своим сердцем туда, куда оно привело. В мои объятия, где ей всегда было место. Борьба, которую я вел с самим собой, борьба за то, чтобы удержать ее на безопасном расстоянии, была бессмысленной тратой времени.

Мы были созданы друг для друга.

Цифровые часы на прикроватной тумбочке отсчитывают минуты, пока, наконец, не приближается четыре часа, и откладывать неизбежное больше нельзя. Мы всего в нескольких милях от лагеря, но я все равно предпочел бы выехать как можно раньше, чтобы укрыться в темноте.

Застигнув их врасплох, мы получим наибольшее преимущество.

Касаясь губами уха Скарлет, я шепчу:

— Просыпайся, Ангел. Пора.

Она издает сонный звук, тихо постанывая, потягиваясь, как котенок.

— Я не заметила, как уснула.

— Да. Ты даже похрапывала. — Я ухмыляюсь. — Сейчас почти четыре.

Еще один поцелуй в висок, прежде чем я убираю руки с ее теплого, мягкого тела. Чего бы я только не отдал, чтобы остаться в постели, медленно будить ее своими прикосновениями и поцелуями, пока мы оба не потеряем сознание от изнеможения.

Нет, пока нет. Но это случится уже скоро.

Ривер рассчитывает, что я это сделаю.

Я не могу подвести его. Каким бы заманчивым ни был вид тела Скарлет под тонкой простыней, соблазнительно прикрывающей ее голую задницу.

Мысль о том, как бы он отреагировал, если бы узнал, что я колеблюсь хотя бы секунду, заставляет меня встать с кровати. Я иду в ванную, чтобы быстро умыться, прежде чем освободить комнату для нее. Она уже одета и привела все в порядок, чемодан ждет у двери.

Странно, как мое сердце наполняется радостью от чего-то такого обычного. В ее желании быть полезной нет ничего особенного, но я не могу избавиться от воспоминаний о том, как она отреагировала, когда я сказал ей, что она нужна мне сегодня.

Она боится. Я знаю это.

Но ей не стоит бояться — у нее есть я, чтобы защитить ее, и я скорее пожертвую своей жизнью, чем рискну ею. Я полагаю, это человеческая реакция, независимо от того, что задело меня в глубине души. Что я должен сделать, чтобы завоевать ее полное доверие?

Я не могу позволить этому дерьму встать у нас на пути. Не сейчас. Внимание — вот что главное в данный момент.

Образ сломленного, истекающего кровью, плачущего Кристиана на полу, в то время как я оседлал его грудь, заполняет мой разум.

— Пожалуйста. Не надо больше. Я дал тебе все, о чем ты просил.

Он так и сделал — по крайней мере, в тот вечер, когда мы впервые за много лет посетили его. Он дал мне всю необходимую информацию, чтобы эта поездка увенчалась успехом.

Хотя в свое время он мог бы дать мне больше. Это всегда было проблемой. Тогда мне нужно было милосердие. Понимание. Терпение. Я был ребенком в руках садистов, которые убеждали себя, что выполняют Божью работу. В этом не было ничего святого.

Желание разгорается во мне, но это не вездесущее желание к женщине, которая сейчас выходит из ванной. На этот раз оно темнее. Кипящее. Голодное.

— Все готово? — спрашивает она, прежде чем сунуть ноги в кроссовки.

Я утвердительно хмыкаю, слишком глубоко очарованный песней сирен о сладкой мести. Мне это нужно. Я заслуживаю уничтожить всех злобных ублюдков, которые забрали мое детство, моих родителей и годы, которые должны были быть полны счастья и чудес, но вместо этого были полны страха, боли и недоверия.

Сколько времени прошло, прежде чем я смог заснуть без света?

— Твои слезы ничего не стоят. — Крикнул Кристиан через запертую дверь в чулан, куда он завел меня, когда я не подчинился его требованию. Холодный, тесный чулан, где я провел так много часов. — Бог не слышит тебя, потому что он не обращает внимания на лжецов, которые бросают вызов старшим.

Интересно, слышал ли Бог, как он визжал, когда Ривер отрезал ему яйца. Я могу только улыбнуться при этом воспоминании.

Глубокий вдох возвращает меня в настоящее, где я везу сумку по коридору к лифту. Я сомневаюсь, что рано утром дежурит кто-либо, кроме основной части охранников, за исключением в казино на первом этаже.

Мы ни с кем не пересекаемся, пока идем к двери, ведущей в гараж, где стоит джип, там, где я оставил его прошлой ночью.

Конечно, это не значит, что я не верчу головой, постоянно опасаясь неприятностей. Я осматриваю наше окружение, затем проверяю, нет ли кого-нибудь в засаде внутри машины, прежде чем открыть дверь. Скарлет быстро забирается внутрь, черты ее лица напряжены, а глаза сузились. Возможно, она более сосредоточена, чем я.

Как только мы выезжаем из гаража и едем по оживленной Вирджиния-Стрит, я делаю глубокий вдох, который помогает мне лучше сосредоточиться. Теперь я так близко, что некуда отступать.

— Держись все время рядом со мной. — Мой взгляд скользит к ней. Ее руки зажаты между бедер, которые слегка покачиваются, давая мне понять, что она нервничает. — Понятно?

— Да. Конечно. — У нее вырывается дрожащий, пронзительный смешок. — Куда я могу еще деться?

— Просто хочу убедиться, что ты поняла меня. Я не хочу, чтобы ты ускользала из моего поля зрения.

— Но это правда? Я все еще не знаю, что ты собираешься делать, когда мы доберемся туда, или чего ты ожидаешь от меня. Я не планирую убегать или позволять кому-либо прикасаться ко мне, но я не знаю плана. Все