Зерно жизни - Дмитрий Хван

- То есть получается периметровая охранная сигнализация, функционирующая на принципе ёмкостного реле, - Радек, балансируя на пальцах карандаш, внимательно посмотрел на Соколова .

- Отлично, Николай Валентинович! Какова вероятность засечь, допустим, одинокого субъекта?

- Если тот не будет заранее ползти, то высокая. А если вы намекаете на животное, тут возможны варианты. Крупное животное, типа лося или медведя заставить загореться светодиод на пульте, волк или тетерев может проскочить. Стопроцентной гарантии нет, это и хорошо - не будет полной расслабухи.

- Ясно, да, вы правы. Панацеей это быть не должно.

- Вячеслав, как вы думаете, енисейцы могут ещё раз на нас напасть, после того, что мы им учинили прошлым летом?

- Вполне допускаю, Николай Валентинович.

Закончив разговор с Радеком, Соколов устало потёр глаза. Он понял, что хочет спать, но надо было ещё поговорить с Кузьминым. Тимофей уже не раз повторял, что у него не осталось запасов отцовых денег на оплату поморам перевозки поселенцев. А он, как купец и сын купца, не может более тратиться.

- Тимофей, маршрут, то есть путь до Китайского царства составлен. Дорога неблизкая, сложная. Ну да судя по тому, как в Китай ходили наши люди вроде томского казака Ивана Петлина, посетившего Пекин ещё в 1618 году.

- То есть мы не первые будем, - разочарованно протянул Кузьмин.

- Ты карты наши видел же? Вот смотри, вот путь, - Соколов провёл по карте пальцем, - а мы здесь. Понимаешь карту?

- Да, Вячеслав Андреевич, понимаю. Вот Кола, Белое море, вот Студёное, Енисей, Ангара, - мне майор Сазонов всё обсказал крепко.

- Ну и хорошо. Вот ещё какое дело, Тимофей. Ты мне говорил, что поиздержался вконец?

Кузьмин кивнул, мгновенно напрягшись и не сводя глаз с Соколова.

- Так вот, - Вячеслав подошёл к зелёному сундуку, что стоял у лавки под окном, ловко снял пружины двух замков и достал из недр сундука один за другим три увесистых мешочка. Они звякнули весьма приятным для сына купца звуком, когда Соколов поставил их на стол.

'Золото!' - воскликнул в душе Тимофей.

Соколов, увидев блеск в глазах Кузьмина, улыбаясь, кивнул и стал распутывать тесёмку одного из мешочков. Аккуратно высыпав половину содержимого и придерживая ладонью разбегающиеся золотые кругляши, сказал:

- Ну вот, Тимофей, это плата за труды твои.

Тимофей был несказанно поражён, золото ладно, ничего удивительного в этом нет, но монета! Осторожно взяв одну двумя пальцами, он приблизил её к глазам, внимательно разглядывая.

- Знак сокола, понятно. Один чер… - не понял Кузьмин.

- Червонец, - подсказал Соколов.

- Тимофей, а сколько стоит заказать корабль в Голландии или Швеции? - отвлекая Кузьмина от созерцания монет, вдруг спросил князь.

- Тут надобно знать, какой корабль тебе нужен - торговый али военный, большой али не очень, быстрый али с нагрузкой большей? - не отрывая взгляда от золота, быстро ответил Тимофей.

Соколов с минуту задумался, а потом, поморщившись, махнул:

- Нет, не надо. Суэцкого канала нету, через весь мир пока корабль припрётся, мы уже сами построим. Мне Владимир посоветовал пока не заморачиваться с торговлей и с Китаем. Ты купец и сын купца. А для купца - главное что?

- Барыши наипервейшее дело. Токмо ты, Вячеслав, уж больно непонятно разговариваешь, я понимаю, но дело это зело трудное, - рассмеялся Кузьмин.

- Вот я и говорю, до Китая путь труден и опасен. А насчёт твоих барышей, неясно - будут ли они. Я же сейчас предлагаю тебе стать продавцом наших товаров.

- Что за товары, Вячеслав Андреевич?

- Вот смотри: зеркала, стёкла, мыло, шкурки - само собой, золото вот это основное. Не знаю, что ещё мы можем предложить - железа самим мало, тем более изделия из него, у нас стройки не останавливаются. На Ангарск, вон, сколько всего надо - столицу ведь строим.

- Стёкло и зерцала дороги, токмо вот зерцала, они церковью не особливо одобряются.

- Да ну! Неужто иной горожанин не захочет лицо своё видеть? Запретят ему?

- Не запретят, вестимо. Так это девице какой пристало - каждый прыщик на лице усматривать, нешто для мужика занятие сие? - заулыбался Тимофей.

Ангара, около двадцати километров ниже Белореченска

За время пути Беклемишев насчитал четырнадцать зимовий, это только те, в которых они, бывало, ночевали и те, что он видел на берегу Ангары. Напряжение, что сковывало его в первое время общения с ангарскими людьми, спало буквально на второй день. Он убедился, что к нему хорошее отношение не только оттого, что он посланник царя, а просто потому, что ангарцы были искренни. И майор Ярослав и даже обычные солдаты, что сидели на вёслах. Правда, Василий Михайлович, отметил в них необычное для их уровня отсутствие всякого раболепства перед своим начальником. Но и казачьей, как бывало, пущей вольницы и непослушания тоже не было и в помине. Приказы исполнялись чётко и исправно, каждый воин знал свои задачи и выполнял их безо всякой лености или разгильдяйства. С ним они разговаривали уважительно, без излишней почтительности, считая за любезного гостя. С одним из воинов, Александром, воевода разговорился при готовке обеда в очередном зимовье и, наконец, спросил про странный металлический предмет, что давеча так заинтересовал его:

- А, это термос, Василь Михалыч! В нём чай долгое время остаётся горячим, из-за специального материала из которого его сделали.

- Василий Михайлович! После обеда отправляемся, сегодня к вечеру мы должны достичь Белореченска, - это подошёл майор.

- Добрая весть! Ярослав, - поднялся с бревна Беклемишев, - я хотел вызнать, отчего вы майором зовётесь, на немецкий лад? Нешто связи с немцами имеете? Я вроде румских церквей у вас не видел.

- У нас такая организация армии, воевода. И у нас это уже очень давно, так может это немцы у нас спёрли идею? - оставил Беклемишева в полном недоумении Петренко.

Бот прибыл к устью Белой к полуночи, близость посёлка Беклемишев заметил издалека - стоявшая на высоком холме излучины башня отбрасывала свет горящего на её площадке огня. Бот вошёл с Ангары во впадающую в неё реку, проходя между двумя небольшими бастионами. Петренко и невидимые стражи обменялись бессмысленными, с точки зрения воеводы, фразами. У Василия опять появилось неприятное ощущение того, что что-то не так, что-то ускользает от его понимания.

'И тут пушки!' - енисейский воевода заметил в отблеске горевшего у бастиона костра, железное жерло.

- Ежели тут картечью маханёт, никто выше по реке не пройдёт, - пробормотал Осип.

На этот раз воевода согласился со своим сотником, раздражение уступило место опасению, что если ангарцы его, воеводу ближайшего к ним острога московского царя, схватят да начнут выпытывать, сколько в Енисейске людишек, да много ли припасов. А ежели потом пушки свои к острогу его спустят да стены разбив, устроят там резню?

Бот подплывал к причалу, их ждали. На причале были укреплены шесты, на которых горели факелы. У берега стояло несколько людей, тоже с горящими факелами, на небольшом островке, напротив причала возвышалась башня. Каменная, основательная. На том берегу тянулся частокол, за ним виднелись какие-то постройки, слышалось приглушённое звяканье железа.

'Слесарня, никак?' - мельком подумал Василий, идя по мосткам. Сошёл на берег, огляделся, занятно - стены крепки, башенки стоят по сторонам ворот, угадываются они и далее, ворота зело крепки, кованым железом обиты.

- Князь Ангарский, Вячеслав Андреевич Соколов! - гаркнул один из воинов и к воеводе подошёл коренастый мужчина с аккуратно постриженной бородой и усами.

- Здравствуй, воевода, Василий Михайлович, - негромко проговорил князь.

- Здравствуй князь, - воевода склонил голову и торжественно, нараспев начал:

- Прибыл я от великого царя Московского, дабы разговор с тобой учинить, да… - тут Василий несколько замешкался. Он должен был сказать, чтобы князь Ангарский с людишками своими и со всеми подручными ему людьми был под государевою рукою царя и великого князя нашего Алексея Михайловича всея Русии в холопстве. Потому как государь наш страшен и велик, и многим государствам сам государь и обладатель, и от его государского ратного бою никто не мог стоять. Но неким чувством он понял, сказавши так, быть ему осмеянным да выгнанным с Ангары.

- Что 'да', Василий Михайлович? - улыбнулся князь Ангарский.

- Разговор учинить, да дружбу завесть, - учтиво улыбнулся в ответ воевода.

- Хорошее это дело - дружба. Да, братцы? - князь Соколов оглядел своих воинов. - Но все разговоры будут завтра, а сейчас, Василий Михайлович, прошу вас в баньку - попаритесь, да покушаете. А назавтра, как выспитесь хорошенько, буду ждать на разговор.

Сказав это и обменявшись рукопожатиями, князь развернулся и пошёл за ворота. Вскоре за ними скрылся и воевода, да сотник его, взявший вещи с бота.