Игра без правил - Василий Веденеев

Вяло пожевав бутерброд с копченой колбасой и запив его соком, Котенев поглядел за окно — Лука вывел из гаража автомобиль и заботливо протирал стекла мягкой ветошью. Куда же они сегодня отправятся?

Вернувшись в комнату, Михаил Павлович устало присел на край кровати. Голова болела, руки и ноги как ватные, а надо куда-то ехать, собирать вещи, отвечать на вопросы Луки.

Послать бы его к чертям и снова завалиться спать, но ведь не даст покоя, будет без конца прибегать, торопить — он вообще назойлив без меры, когда ему надо чего-то добиться. Придется уступить, поскольку не ты здесь хозяин положения.

Сунув руку под матрас, Котенев вытащил кобуру с браунингом — по его просьбе один знакомый сделал ее, взяв за образец картинку в зарубежном полицейском журнале. Кобура пристегивалась к ноге, и оружие можно легко достать, если чуть приподнять брючину. Вздохнув — как ему все надоело! — Михаил Павлович пристегнул к левой ноге кобуру и надел легкие спортивные брюки. Натянув майку с отпечатанной на груди эмблемой шведской компании по производству бытовой техники — косматый лев, широко открывший пасть с огромными клыками, — он взял полотенце и спустился в сад.

— Куда это вы? — оторвался от своего занятия Лука и подозрительно прищурился, уставившись на гостя-пленника.

— Сбегаю на озеро, — подавляя вновь возникшее раздражение, как можно безразличнее ответил Михаил Павлович. — Не проснусь никак. Ополоснусь холодной водичкой и сразу обратно.

— Не задерживайтесь, — буркнул грек, скрываясь в гараже.

Выйдя за калитку, Котенев задумался — сбегать на почту и позвонить Татьяне? А что он ей скажет? Сообщит, что переезжает по неизвестному пока адресу, что жив, здоров и скучает? Стоит ли звонить? Может быть, лучше сделать это, когда узнаешь, где теперь придется обитать? Опять же, к тому времени и у нее многое прояснится. Пожалуй, так и стоит поступить.

Побродив немного вокруг озера, берега которого в этот ранний час были пустынны, он решил вернуться — не стоит злить Луку и заставлять его лишний раз волноваться. Еще вместе жить, и он здесь единственный знакомый человек, не говоря уже о том, что только через него осуществляется связь с Куровым.

Возвращался Котенев в поганом настроении. Еще только подойдя к калитке, начал шарить глазами по участку, надеясь определить, где Александриди. Наверное, уже все собрал, уложил, приготовил машину и сидит на веранде в кресле, сердито барабаня пальцами по подлокотникам и готовясь сделать выговор задержавшемуся на прогулке гостю? Скорее всего.

Поднимаясь по ступенькам веранды, Михаил Павлович представил себе недовольное лицо грека и приготовился извиниться. Шагнув за порог, он с улыбкой начал:

— Извините, кажется, немного задержался? — И тут ему в бок ткнулось что-то твердое.

— Ничего, главное, что ты пришел! — услышал Котенев знакомый голос.

Рядом, уперев ему в бок ствол нагана, стоял лысоватый бандит, довольно ухмылявшийся щербатым ртом, а в кресле вместо Александриди сидел другой бандит, командовавший в тот памятный вечер обыском в квартире Михаила Павловича.

— Не двигайся! — заметив, как дернулся от неожиданности Котенев, приказал Лыков. — Если будешь благоразумен, с тобой ничего не случится.

— Пошел! — Лысоватый бандит подтолкнул Михаила Павловича стволом нагана. — Не стой в дверях.

«Где Лука?» — терялся в догадках Котенев. Чувствуя, как деревенеют от страха ноги, он сделал несколько шагов вперед и остановился. Лысый встал сбоку, не опуская оружия. Обретя способность четко отдавать себе отчет в происходящем и немного справившись с испугом, Михаил Павлович заметил, что в руках сидевшего в кресле бандита угрожающе поблескивает «парабеллум». Влип!

— Что вам надо? — Свой голос Котенев услышал как бы со стороны и мысленно приказал себе встряхнуться, не паниковать. Александриди где-то рядом, им не удастся тут безнаказанно хозяйничать.

— То, что мы искали у тебя дома, — ответил сидевший в кресле и бросил лысому: — Обыщи!

Жедь ощупал замершего Михаила Павловича, проведя руками по бокам, поясу, бедрам. Обыскивать он явно не умел и не додумался проверить ноги ниже колен. Поняв, что не все потеряно, Котенев украдкой перевел дух.

— Пустой! — Витек отступил на шаг назад.

— Твой приятель не поможет, — усмехнулся Аркадий, наслаждаясь, что западня сработала и Котенев полностью оказался в его власти. Он не сомневался, что из двух компонентов в известной формуле «жизнь или кошелек» Михаил Павлович выберет первое. Не дурак же он, на самом деле? Должен осознать, что ему просто некуда деваться и придется поделиться.

— Что вы с ним сделали? — тиская в руках полотенце, спросил Котенев.

— Не бойся, живой твой придурок, — засмеялся Жедь. — Мы не кровожадные, если с нами по-людски.

— Это вы называете «по-людски»? — Михаил Павлович показал глазами на оружие.

— Кончай болтать, — оборвал его Лыков. — Нам нужны деньги и ценности. Отдаешь и можешь катиться на все четыре стороны. Советую быть благоразумным и не заставлять нас вытягивать из тебя добро силой. Понял? Жадность фраера сгубила.

— Слыхал, — чуть усмехнулся Котенев.

На Луку рассчитывать не приходится. Видимо, его так же застали врасплох, и теперь судьба грека неизвестна. Можно ли верить бандитам, что Александриди жив? В любом случае стоит рассчитывать только на себя, на собственную изворотливость, хитрость, опыт и браунинг, спрятанный в пристегнутую к ноге кобуру. Пусть это не наган и не «парабеллум», но для самообороны в пределах комнаты или дачного участка вполне достаточно. Тем более бандиты не подозревают, что он вооружен.

— Где хозяин дома? — решив потянуть время, спросил он.

— Отдыхает в машине, — поднялся Аркадий и подошел к Михаилу Павловичу. — У нас мало времени. Понял? Если здравый смысл тебе изменяет, то сейчас найдем утюг или кипятильник. На худой случай сгодится паяльник.

Поглядев в его глаза, Котенев понял, что это не пустые угрозы. Уронив полотенце, он нагнулся за ним, проверяя, как на это отреагируют бандиты. Выпрямившись, увидел, что оба ствола направлены на него. Нет, так ничего не выйдет, надо что-то придумать, чтобы хоть один из них выпустил из рук оружие, — тогда появится реальный шанс на спасение. Но что придумать, что?

— Вы должны понимать, я не таскаю всего с собой, — поджав губы, пробормотал он, лихорадочно ища выход из создавшейся ситуации.

— Понимаем, — с нехорошей улыбкой заверил Лыков. — Живей телись, я же сказал: нам некогда.

— Хорошо, вы получите все, что хотите, — согласился Котенев.

— Сколько? — слизывая языком соленые капли пота, скатывавшиеся по лицу к губам, спросил Жедь.

— Точно не считал, но внукам останется, — скосил на него глаза Михаил Павлович. — Камни, валюта, золото, советские деньги. Все в подвале.

— Тут? — топнув ногой по ковру, лежавшему на полу веранды, недоверчиво переспросил Аркадий.

— Да, в подвале этого дома, в железном ящике.

— Веди, — оживился Витек, — да не вздумай шутить!

— Какие уж тут шутки? — криво усмехнулся Котенев. — Я могу пойти первым?

— Первым пойдет он, — Лыков показал стволом «парабеллума» на Жедя, — а ты будешь идти следом и показывать, куда спрятал. Сзади буду я, и упаси тебя господь обмануть!

Михаил Павлович не ответил. Знаком показав, что надо пройти в угол веранды, он подождал, пока туда направится Жедь, и пошел следом за ним. Отстав на пару шагов, как конвоир, за его спиной вышагивал Лыков, не выпускавший из рук «парабеллума».

Узкая лесенка привела их к закрытой двери кладовой. Жедь подергал ее ручку и недоуменно оглянулся:

— Заперто?!

— Где ключ? — ткнул стволом в спину пленника Лыков.

— Посмотрите справа, должен лежать на выступе, у косяка, — ответил Котенев и, немного обернувшись назад, попросил: — Вы могли бы не тыкать в спину своим пистолетом? Я боюсь случайного выстрела, а без меня вам ничего не найти.

— Ладно, ладно, — согласился нетерпеливо ждущий счастливого момента Аркадий. Пусть пленный миллионер только все отдаст, а там… Хорошо, что он ведет в подвал. Не придется потом туда тащить его труп.

Тем временем Жедь отыскал ключ и отпер дверь. Распахнув ее настежь и оставив ключ в замочной скважине снаружи, что не укрылось от внимательно наблюдавшего за ним Михаила Павловича, он первым вошел в подвал.

Прохладный полумрак разрывали лучи света, падавшие из низких окошек-отдушин, пробитых в фундаменте дома, тускло блестели рядами уложенные на стойках бутылки, соблазнительно пахли подвешенные на крюках копчености, темнели пузатые кадки с соленьями. Остановившись посреди подвала, Витек ковырнул носком ботинка плотно утрамбованный земляной пол и сплюнул сквозь зубы: