Холоднее льда - Чарлз Шеффилд

Вскоре послышалось слабое шлепанье небольших волн по бортам погружаемого аппарата. А затем они уже оказались под холодной, прозрачной водой, дрейфуя все глубже и глубже. Знакомая окружающая среда глубоководного судна сразу же дала Джону комфортное чувство безопасности. Ложное чувство. Он знал, как это может быть опасно. Их преследователи прекрасно понимали, что они направляются к Вентилю. Звуковые детекторы легко могли выследить «Данаю» по шуму мотора.

Когда погружаемый аппарат приближался к нижнему краю ледяного покрывала Европы, Джон поднял руку, предупреждая Вильсу.

— Глубже пока не надо. Держи нас здесь.

— Почему?

— Предположим, в одном из ангаров рядом с Вентилем у них стоит «Капля». Тогда они смогут последовать прямо за нами.

— Ну и что? Мы все равно не сможем их остановить.

— Думаю, сможем. Если поторопимся.

Джону не пришлось упрашивать Вильсу поменяться сиденьями. С тем молчаливым пониманием, которое они делили с самой первой встречи, она уже отодвигалась вбок. Джон принял управление, включил все огни судна и взял курс к стене Вентиля. Во время обоих своих предыдущих погружений он подмечал массивные нагревательные блоки, что поддерживали жидкую колонну Вентиля, хотя и не слишком обращал на них внимание. Теперь же ему требовалось поближе их осмотреть.

Прикрепленные к нижнему краю ледяного покрывала, три нагревательных блока образовывали горизонтальный равносторонний треугольник.

Джон подплыл к первому и разглядел, что он состоит из целого набора черных цилиндров. Внутренний цилиндр предположительно представлял собой силовой блок, и он едва заметно вибрировал. Остальные являлись теплообменниками и насосами, используемыми для обеспечения восходящего потока подогретой воды. Наружный цилиндр, десяти метров в поперечнике, покрывала черная корка минеральных отложений.

— Должен существовать какой-то способ включать и выключать эти блоки прямо отсюда. — Джон осторожно подвел «Данаю» к силовому блоку. — И я могу поклясться, что этот способ самый что ни на есть прямой, без всякой электроники, потому что вода отрезает все радиосигналы. Ты не видишь тут рычаг, рубильник или что-то в таком роде?

— Я вообще мало что вижу. Слишком много налета. — Отвернувшись от дисплеев, Вильса прижала нос к прозрачному окну погружаемого аппарата. — Но вот тот комок вполне может быть выключателем. Нельзя ли сбить хоть часть этой дряни?

— Сейчас попробую. — Тут Джон затосковал по многоцелевым манипуляторам «Капли», у которых хватало силы запросто резать металл и до тонкости точно колоть иголкой. Подобные инструменты на «Данае» были сравнительно грубыми. Джон протянул один из двупалых манипуляторов и поскреб низ силового блока. Черные хлопья поплыли вниз, а бесформенный комок принял более определенную шишковатую форму. — Думаю, ты права. Это что-то вроде кнопки или переключателя. Похоже, его надо будет потянуть на себя, когда мы с него еще немного грязи стряхнем.

Однако Вильса уже переключила свое внимание на что-то другое. Черные хлопья отлетели и в других местах, обнажая голубой низ цилиндра.

— Смотри! — Вильса указывала на небольшую выемку. — По-моему, я там кое-что вижу.

Джон посмотрел. Теперь, когда отложения отошли, в выемке внутреннего цилиндра стала отчетливо видна стилизованная буква М.

— Я тоже там кое-что вижу. Это эмблема Мобилиуса. Это же «мобиль»!

— Точно. — Вильса фыркнула. — Как тебе такая ирония? Все на Европе проклинают имя Мобилиуса, говорят о нем как о самом дьяволе — и в то же самое время используют «мобили», чтобы охранять Вентиль.

— Тем не менее, это разумно. «Мобили» самые лучшие.

— Это разумно для тебя, Джон Перри, потому что ты живешь в согласии с логикой. Но все остальные в Солнечной системе согласятся со мной, что это очень эксцентрично. Интересно, знает ли про этот «мобиль» Базз Сандстрем.

— Можешь сама его спросить — после того, как я живым и невредимым отбуду с Европы, — Джон возобновил отскребывание переключателя. Когда он отчистил столько налета, сколько смог, то ухватился за выступ неуклюжим двупалым манипулятором и потянул. Никакого звука они не услышали, однако вибрация внутреннего цилиндра прекратилась. — По-моему, получилось. Теперь еще два.

— А что потом?

— А потом, учитывая приличную задержку наверху, прежде чем Базз Сандстрем и его парни смогут подтащить «Каплю» к Вентилю и спустить ее вниз, мы уже скроемся там, где они до нас не доберутся. Теплая вода от этих силовых блоков — единственное, что сохраняет Вентиль открытым. Более высокие блоки — просто циркуляционные насосы. Температура на поверхности не превышает семидесяти градусов Кельвина. Вода замерзает прямо на глазах. А несколько метров твердого льда — барьер не хуже стального. У нас будет достаточно времени, чтобы убраться отсюда подальше, и мы будем в полной безопасности, пока не вернемся, потому что на этой глубине вода еще много недель не замерзнет.

Излагая все это, Джон поочередно подвел погружаемый аппарат к двум другим силовым блокам и повторил процедуру. Это также были «мобили». Пока он этим занимался, Вильса снова взялась изучать приборную панель «Данаи».

— Раньше я как-то не замечала, но теперь вижу, что некоторые из этих индикаторов были изменены.

— Это потому, что погружаемый аппарат тоже был изменен. — Завершив свои операции с силовыми блоками, Джон установил «Данаю» на максимальную скорость погружения. — Я знал, что они этим занимались. Датчики и манипуляторы по-прежнему примитивны, а вот корпус предположительно был усилен настолько, что теперь он способен выдержать любую глубину Европейского океана. Это очень кстати — потому что именно туда мы сейчас направляемся.

— К гидротермальным отдушинам?

— Нет. Как раз там ребята Сандстрема станут искать нас, если все-таки пройдут через Вентиль. Я намерен найти нам укрытие как можно дальше от отдушин. Там, где еще никто никогда не бывал.

Несмотря на свое заверение, что «Даная» теперь способна выдержать любое давление, Джон внимательно наблюдал за обратной связью от «разумных» датчиков, расставленных по всей наружной и внутренней поверхности корпуса. Когда они уже прилично погрузились, увиденное его успокоило. На глубине в двадцать километров, при двухстах семидесяти атмосферах наружного давления, тензометры показывали пренебрежительно малую деформацию корпуса.

Единственной проблемой оставалось то, что куда могла пойти «Даная», туда же могла последовать и «Капля» — если Сандстрему удалось бы найти европейца, который решился бы повести судно на глубину в сто километров и еще дальше. Ибо именно туда теперь направлялся Джон.