Холоднее льда - Чарлз Шеффилд

Джон терпеливо дождался перемены погоды, затем объяснил ситуацию настолько подробно и последовательно, насколько это позволяли взбешенные вмешательства Вильсы. Процесс шел медленно, однако к тому времени, как Джон добрался до содержимого блока хранения данных, все еще зажатого в его потной ладони, и необходимости сравнить эту информацию с файлами, хранящимися на «Капле», вспышки молний из глаз Вильсы почти прекратились. Временами еще слышались раскаты грома, но они уже адресовались не ему.

— Значит, Базз Сандстрем намерен держать нас здесь, пока Хильда Брандт не вернется? — Вильса оглядывала стены и дверь номера.

— Мне он не так сказал. Мне он сказал: «Пока я не прикину, что делать дальше».

— А Хильда Брандт спросила, кому ты еще об этом говорил, и ты сказал, что никому?

— Да. А что?

— Возможно, и ничего. А еще возможно, я слишком много оперных либретто перечитала. Но я не могу не вспоминать выражения их лиц, когда они тебя сюда запихивали. Ты и Сандстрем — а теперь еще и я — единственные, кто знает, что формы жизни Европейского океана вовсе не аборигенные. Мы единственные, кто может разрушить официальный статус Европы как закрытого, неприкосновенного мира.

— Хильда Брандт тоже знает.

— Если тебя это утешает, то на здоровье. — Теперь лицо Вильсы было спокойным, но длинные модифицированные пальцы ее босых ног то и дело сжимались и разжимались. — А лично я думаю о том, как было бы славно, если бы нам с тобой случилось оказаться где-нибудь подальше отсюда и никому твои находки не объяснять. Разве европейская администрация не заинтересована в том, чтобы новые анализы исчезли и мы вместе с ними?

— Чушь. Хильда Брандт на такое не пойдет.

— А ей вовсе не обязательно об этом знать. Сандстрем здесь за главного, пока она не вернется.

Вильса принялась расхаживать из комнаты в комнату, хотя четвертый гостевой номер был слишком мал, чтобы привольно по нему побродить. Гостиная, обставленная столом и тремя мягкими креслами, вела в маленькую кухоньку. Вильса зашла туда и принялась открывать шкафчики, греметь посудой и бормотать себе под нос. По другую сторону от кухоньки задвижная дверь вела в спальню и компактную ванную. Там также имелась всего одна наружная дверь, ведущая в коридор. Когда Вильса закончила свою инспекцию, она вернулась в гостиную, чтобы пристально поглазеть на эту дверь.

— Заперто. Другого выхода нет, — Джон мог прочесть ее мысли. — Сядь, пожалуйста. Ты мне на нервы действуешь. Мы должны отсюда выбраться, — Вильса резко развернулась и бросила на него гневный взгляд. — Я не намерена оставаться взаперти. Ни за что. Для тебя все по-другому. Ты вырос на Земле. Земляне привыкли к физическим ограничениям.

— Неправда! Откуда ты это взяла?

— У вас на Земле до сих пор есть тюрьмы, разве нет? А я выросла на Поясе. Поясники должны иметь свободу передвижений, иначе они просто задыхаются.

— В погружаемом аппарате тебе было вполне комфортно. А он куда больше похож на тюрьму, чем этот номер.

— Это совсем другое дело. В погружаемом аппарате я находилась по своей воле. Это принципиальное отличие.

— Предположим, мы сумеем отсюда выбраться, — Джон не был уверен, стоит ли ему воспринимать Вильсу всерьез. — Но с Европы нам все равно не сбежать. Прежде всего, здесь нет кораблей — Хильде Брандт пришлось вызвать корабль сюда, чтобы он отвез ее на Ганимед.

— Меня вполне устроит, если я уберусь с «Горы Арарат». Как насчет «Капли»? Она работает?

— Должна. Но она у Вентиля.

— Тогда мы сбежим отсюда, отправимся к Вентилю и заберемся в «Каплю».

— Ага. Конечно. Сбежим. Может, еще скажешь, как?

— На кухне нет еды. Я только что проверила. Они должны прийти и нас покормить — если только они не решили совсем нас голодом уморить. Когда охранники принесут еду, ты их вырубишь.

Вильса как пить дать шутила.

— Ага. Всех троих. А потом я хватаю их оружие, верно?

— Вот именно. Дальше мы бежим отсюда по коридорам, надеваем скафандры, берем вездеход… — Но Вильса уже откровенно ухмылялась.

— Ты права, ты слишком уж оперных либретто начиталась. Ты видела, какая у этих парней мускулатура? Впрочем, если ты сначала отнимешь у них оружие, то пожалуйста.

— Кто знает, может, и отниму, — Вильса наконец уселась в кресло. — Но знаешь, насчет одной вещи я абсолютно серьезна. Я не стану сидеть здесь взаперти, если отсюда есть хоть какой-то выход.

— Так у тебя конкретные идеи имеются?

— Ни черта подобного. По крайней мере, пока что. Но ты ученый. А я композитор. Это твоя работа всякую всячину придумывать.

— Побеги из тюрем — не наука. Это инженерное дело. — Теперь уже Джон принялся расхаживать по номеру. — Потолок твердый. То же самое — стены и пол. Воздуховоды всего несколько сантиметров в ширину.

— А дверь?

— Сотовая графитовая матрица. Тверже стали. Легче было бы стены проломить. Короче, я сдаюсь.

Вильса покачала головой.

— А я нет. Я не сдаюсь. Я уже сказала тебе, как я себя взаперти чувствую, — она снова встала и прошла на кухоньку, чтобы осмотреть кухонную утварь. — Какие чудные острые ножи.

— Забудь. Если только не собираешься сама ими воспользоваться.

— А как тебе вот эта ерундовина? Это скороварка, верно? Она под давлением варит. Если мы заблокируем предохранительный клапан, наполним ее водой и как следует подогреем…

— У тебя получится бомба, причем неизвестной мощности. Нравится тебе такое устройство? Лично мне категорически не нравится. Помещение она все равно не разрушит, зато перегретую воду расплещет так, что не дай Бог. Черт знает, во что она кухоньку превратит. И нас тоже, если мы где-то рядом окажемся.

— Мы сможем спрятаться в спальне. А если нам удастся устроить все так, чтобы она рядом с дверью рванула…

— …то на двери, пожалуй, пара царапин останется… — Однако брошенный Вильсой вызов уже возбуждал интерес Джона; он склонялся над плитой, разглядывая скороварку. — Даже если ты заблокируешь предохранительный клапан, все равно не будет никакой возможности доставить ее к двери в тот момент, когда она рванет. Тебе придется до самого взрыва поддерживать нагрев под скороваркой. Попытка неплохая, но тебе нипочем не пробить себе путь на свободу с бомбой из скороварки.

— Тогда нужно что-то другое.

— Я пока еще этого не говорил, — Джон склонялся над горшком из глянцевитой черной керамики, изучая предохранительный клапан. — Заблокировать его и впрямь будет несложно — видишь, вот здесь. Для начала сгодится. Дай-ка я попробую.

— У тебя есть идея?

— Не то чтобы совсем уж идея… пусть будет мысль. В нашу пользу работает одна вещь. Сандстрем ожидает, что мы будем вести себя так, как вел бы себя я, если бы ты меня не доставала. Он понятия не имеет, какая ты психованная, а потому не ожидает, что мы, как последние идиоты, будем отчаянно пытаться отсюда сбежать. Это дает нам шанс — всего один шанс — попытаться преподнести ему сюрприз.