Странница - Тамара Воронина

— Не земля — камень. Простудишь себе чего-нибудь. Ты раньше видела море, да?

— Ага. Причем даже с теплохода… то есть с корабля.

— Запросится, — предсказал Маркус. — Обязательно запросится. Тебя укачивает?

— Даже на лошади.

— Значит, перебьется.

— Маркус…

— Охота тебе ради его любопытства промучиться пару недель? На худой конец, наймем барку какую попроще на денек-другой, чтоб он увидел, что берегов нет. А плыть куда-то не стоит. У вас, поди, корабли другие.

— Совсем другие. Ты пароходы видел когда-нибудь.

— Видел, — содрогнулся Маркус. — Неужели у вас больше?

— Ты даже не представляешь, насколько больше.

Какое-то время она описывала круизные теплоходы и авианосцы. Маркус верил и не верил, а вот корабль, с которого взлетают самолеты (лекцию о них он уже слышал), ему не понравился.

— Плохие у вас войны, Делиена. Легко убивать, когда не видишь. А когда убивать легко… — Он покрутил головой, старый солдат, Мастер клинка, член Гильдии бойцов, а туда очень немногих принимали… — Когда убивать легко, война становится привычкой. Я, сама знаешь, убивал, только вот вкуса к этому занятию так и не приобрел. Необходимость — никуда не денешься. А чтоб с удовольствием — нет, даже тех разбойников я убил, потому что надо было.

— И что, тебе стало легче?

— Нет, конечно. Месть не приносит облегчения. Зато они больше ни одну четырехлетнюю девочку пополам не разрубят.

— Прости.

Он обнял ее за плечи.

— Дура ты, хоть и Светлая. За что прощать-то? За то, что смерть не любишь, что убийство тебя не радует? Смешно. Я тогда никакого удовлетворения даже не чувствовал. Все равно ни Эвиану, ни дочку не вернул. Но дело сделал. Я не убиваю без нужды. Руки отрубаю, чтоб головы умнее были, — это да.

— Как хорошо, что именно ты меня увидел там, на площади.

— Неплохо, — согласился он, — тебе нужна защита. Не от разбойников. От людей. От мира. От тебя самой. Ты со своей чувствительностью последнего мерзавца пожалеешь, если он тебе на трудную жизнь посетует. А этого делать не надо.

— Я вот пожалела, что зеленое платье с собой не потащила, — невпопад сказала Лена. — Тут все такие нарядные — и я…

— И ты — как цветок в сене, — согласился Маркус. — Полевой цветок, незатейливый такой… ну вроде незабудки. Делиена, а ты всерьез думаешь, что мужчинам нравятся такие вот — раскрашенные, с накладными волосами, в корсетах? Странно.

— Моя естественная красота, конечно, лучше, — согласилась Лена.

— Красота? Хм… Твоя естественность, конечно, лучше. Тебя так накрасить, разодеть, в корсет затянуть и башню на голове соорудить — что, хуже остальных будешь? Не будешь. Ты хочешь красивое платье? А какие проблемы, давай купим, у нас денег немерено, мало того что король дал, так ведь еще и Лиасс отсыпал. Вот обратно пойдем и купим тебе шикарное платье.

— У меня есть шикарное, только дома.

— Ну будет два. Женщина имеет право на слабости, — засмеялся Маркус. — Только у тебя другие слабости. Ты всякие штучки любишь… осязаемые. Чтоб потрогать можно было.

— Сувениры, — улыбнулась Лена и прочитала лекцию о сувенирах. В одной фразе «штучки на память». — А нам правда хватит денег нанять кораблик на пару дней, чтоб шут увидел море?

— Надеюсь, что хватит. С учетом экономии на гостинице, — захохотал Маркус. — Счастлив ведь парень. Наверное, мечтал всю жизнь, а сам в шуты подался, какое уж тут море… В Сайбии моря только северные да восточные, холодные, дальние. Я был на севере. Холодрыга, сырость, вода серая, словно грязная… Тебе холодно? Давай попробую согреть. — Он обнял ее, прижал к себе, развернув так, чтобы ветер дул ему в спину. — Надо было хоть плащ прихватить. Что ж ты в одной рубашке-то… Может, пойдем?

— Пусть налюбуется. Ты на его лицо посмотри.

— Хороший он парень, — невпопад сказал Маркус. — Но изменился после этого года. Жестче стал, что ли. Или холоднее. Даже не знаю. Ничего, с тобой оттает опять. У него опять смысл появился. Он не может жить просто так, как большинство живет. Ему цель нужна. Дело нужно. За это и люблю. Вот ведь… мне его как правнука любить можно, а не выходит. Как равного — да. Хотя его опыт и мой опыт… Все равно, что меня с Владыкой сравнить.

— А меня лучше ни с кем не сравнивать, — вздохнула Лена, и Маркус согласился:

— Тебя — да. Когда вдруг такое сваливается — разве с чем сравнить?

— Какое?

— А ты не раздражайся. Такое «какое». Жила себе спокойно, главная забота — прическу сделать, главная проблема — серую юбку купить или зеленую, а тут хрясь — и решай судьбы людей и даже народов… Мне, знаешь, не доводилось. Что делать, Делиена, если ты и вправду избранная? Такое случается. Понимаешь, я — обыкновенный, шут — обыкновенный, а ты — получается, нет.

Лена оглянулась. Шут, обхватив себя руками, все так же жадно вглядывался в море.

— Он необыкновенный, Маркус. Гарвин видел Отражение. Сказал, что там шут и я, а третий — и ты, и он, и кто-то еще. Понимаешь?

— Понимаю, — стал серьезным Маркус. — То есть мы с Гарвином — спутники, а он — что-то другое. Более значимое. Хотя и рядом с тобой. Тогда за ним, дураком, приглядывать надо, как за тобой.

— Почему ты такой хороший? — пробормотала Лена. — Где ты раньше был?

— Тебя ждал, — фыркнул Маркус. — Чтоб враз стать хорошим. Я, Делиена, вовсе не хороший. Хороший — это будущий великий маг Карис. А я — нет. Слишком много на мне крови, чтобы я был хорошим. Ты это должна понимать.

— Мир у вас такой… кровавый.

— А Карис не в нашем мире живет? Нет, он при нужде большой тоже сможет кого испепелить… если умения хватит. Но только при очень-очень большой нужде. А я, ты видела, часто все вопросы мечом решаю. Я убивал, меня убивали, а это тоже не способствует развитию доброго нрава. Нет, я не злодей какой, но и не хороший. Я старый боец…

— Ты хороший, Маркус, — перебила Лена. — Ты убивал, но разве не в честном бою?

— Не в честном, — усмехнулся Маркус, — честно — это когда их десятеро, а я один. А вот даже трое — уже все равно что ребенка убить. Я Мастер клинка, Делиена, это очень редкое звание. Нас таких даже в Гильдии всего-ничего… и я лучший пока.

— Наверное, тот, кто хоть что-то смыслит, это понимает, — рассудила Лена, — а раз понимает, вполне может сдаться. Сдаться Мастеру клинка — это стыдно?

— Нет.

— Ну вот.

— Ладно, думай что хочешь, — разрешил Маркус. — А Владыка — хороший?

— Нет.

— А Гарвин?

— Нет.

— А Милит?

— Да. И еще Кайл. Я даже об Ариане этого сказать не могу.

— Понимаешь, — удовлетворенно вздохнул Маркус. — Вот откуда? Опыта — чуть, а людей понимаешь, даже если они эльфы. Понимаешь, что Гарвин никак не хороший, но все равно твой друг. Понимаешь, что Милит даром что боевой маг, способный людей сотнями убивать, а парень-то все равно славный и хороший… ну-ка скажи, почему?