Часы бьют двенадцать - Патриция Вентворт

Глава 4

Закрыв за собой дверь гостиной, Филлида подобрала длинную белую юбку и, как ветер, понеслась вверх по лестнице и по коридору, в конце которого находилась ее комната. Войдя туда и не зажигая свет, она повернула ключ в замке. Никто не должен приходить сюда и разговаривать с ней. Дверь заперта и останется запертой.

Филлида включила свет и с облегчением огляделась вокруг. После господствующих в доме оттенков темно-красного цвета комната казалась очаровательной — кремовые стены, светло-голубые портьеры с рисунком в виде ракушек, современная мебель серебристо-серых тонов, отполированная вручную, кровать с голубыми покрывалами и подушка ми и синим с серебристыми полосами одеялом, серый, лишенный рисунка ковер. Все в комнате выглядело новым и жизнерадостным и было подобрано Грейс Парадайн.

Филлида с неуверенным видом стояла посреди комнаты. Она ждала того, что должно было произойти — стука в дверь, голоса, произносящего ее имя.

— Фил, дорогая, ты не впустишь меня?

Увидев, что ручка поворачивается, она быстро отозвалась:

— О, это ты, тетя Грейс? Я только что легла.

— Я просто хотела пожелать тебе спокойной ночи.

— Спокойной ночи, тетя Грейс.

После паузы послышались удаляющиеся шаги. Филлида глубоко вздохнула. Теперь она действительно осталась одна. Прежде всего она включила все лампы над туалетным столиком и над длинным зеркалом на стене. Свет озарил кремовые, серебристые и незабудочно-голубые краски комнаты и белое платье Филлиды.

Она стояла, глядя в зеркало, и видела комнату и себя, как будто смотрела в узкое окно в серебряной раме на девушку — в соседней комнате. Но это была уже не та девушка, которую Филлида видела в зеркале весь год. 1942 год уходил, забирая с собой эту девушку. Филлида больше не хотела видеть ее. Она подошла ближе, чтобы заглянуть в глаза новой Филлиде, но сразу же повернулась, медленно направилась к двери и выключила весь свет, кроме лампы с абажуром возле кровати, потом так же медленно двинулась к камину и села.

Просидев так около четверти часа, Филлида встала, подошла к двери и открыла ее. Коридор был темным и пустым — яркие лампы на потолке уже выключили, и лишь тусклый свет проникал с лестничной клетки. Всюду было тихо. Филлида прислушалась, но нигде не было ни звука.

Подождав минуту, она вышла из комнаты, бесшумно закрыла за собой дверь и двинулась по коридору. Рядом с ее комнатой была дверь ванной, А с другой стороны — двери спальни и гостиной Грейс. Далее находилась лестничная площадка, откуда широкие ступеньки спускались в холл.

На нижней ступеньке Филлида снова остановилась и прислушалась. Одна лампа горела в холле всю ночь, освещая двери столовой и гостиной слева от Филлиды, А также дверь библиотеки и обитую сукном дверь, ведущую в западное крыло справа. В этом крыле находились комнаты, которые Джеймс Парадайн оборудовал для своей жены, когда она стала инвалидом — спальня, гостиная, ванная и гардеробная. Они выходили окнами на террасу и реку, А попасть в них можно было из коридора между ними и библиотекой и бильярдной. В дальнем его конце была лестница, ведущая на верхний спальный этаж. Спальню миссис Парадайн после ее смерти никто никогда не занимал, но Джеймс Парадайн пользовался ванной, спал в гардеробной и превратил гостиную в кабинет.

В этом кабинете он сидел и ждал, глядя на дверь и ловя каждый звук. На письменном столе перед ним аккуратно лежали папка с промокательной бумагой, подставка с ручками, блокнот и красивая серебряная чернильница, подаренная служащими по случаю его бракосочетания. В левом углу стола лежал номер «Таймс».

Джеймс Парадайн сидел неподвижно, когда в дверь постучали. Звук был настолько тихим, что мог бы остаться неуслышанным. Но так как он ожидал его, то сказал:

— Войдите!

Было невозможно определить, удивило его появление Филлиды или нет. Она вошла почти бегом и затем, словно импульс исчерпал себя, остановилась, прислонившись к двери и все еще держась за ручку.

— Могу я поговорить с тобой, дядя Джеймс?

Он устремил на нее проницательный взгляд, который всегда пугал ее в детстве и почти напугал сейчас. Дыхание Филлиды участилось, А в глазах появилось затравленное выражение.

— Разумеется, Филлида, — ответил Джеймс Парадайн. — Проходи и садись. Если ты повернешь ключ, мы можем быть уверены, что нам не помешают.

Филлида заперла дверь, подошла к столу и села на стул, на котором за час или два до того сидел Эллиот. Несколько секунд ее расширенные, испуганные глаза не мигая смотрели на Джеймса Парадайна. Потом она покраснела и отвела взгляд.

Губы Джеймса скривились в саркастической усмешке.

— Ну, Филлида, — осведомился он, — ты пришла, чтобы признаться?

Она снова посмотрела на него.

— Полагаю, что да, дядя Джеймс.

— И в чем же ты собираешься вся?

— Когда ты говорил это за обедом. — быстро спросила Филлида, — ты, конечно, не имел в виду Эллиота?

— Что заставляет тебя так думать?

— То, что он не мог бы…

— Весьма похвальные чувства, дорогая моя. Жена всегда должна быть уверена в честности мужа.

Словно почувствовав вызов в его голосе, Филлида вскинула голову.

— Ты считаешь, что у меня больше нет прав защищать Эллиота. Но я знаю, что есть вещи, на которые он не способен.

Джеймс Парадайн кивнул.

— Восхитительно сказано, дорогая, и абсолютно верно. Чтобы облегчить твою душу, могу тебя заверить, что не жду признания от твоего мужа. А теперь как насчет твоего признания?

Она снова опустила взгляд.

— Это не совсем признание… Кроме того, я думаю, что это… Не знаю, как сказать…

— Глупости? — предположил Джеймс Парадайн.

Филлида опять бросила на него испуганный взгляд, но на сей раз в нем был намек на печальную усмешку.

— Возможно… не знаю. Но я хотела поговорить об этом с тобой.

— А почему со мной? Я думал, что твоя наперсница — Грейс.

В голосе Филлиды послышались нотки отчаяния.

— Она слишком заинтересована. Я хотела поговорить с кем-нибудь, кто…

Джеймс Парадайн окинул ее насмешливым взглядом.

— Кто имеет беспристрастную точку зрения. Ну, продолжай.

— Я не знаю, что рассказывала тебе тетя Грейс в прошлом году — об Эллиоте и обо мне…

Джеймс приподнял черные брови.

— Дай мне вспомнить… Вы вернулись из свадебного путешествия, провели Рождество в Лондоне с Лайонелом Реем и его женой и приехали сюда тридцатого декабря. В канун Нового года у нас была обычная вечеринка, А шестого… нет, седьмого января Грейс сообщила мне, что вы разошлись.

— Она говорила почему?

— Насколько я помню, — сухо отозвался Джеймс Парадайн, — она сказала, что Эллиот оказался «абсолютно недостойным» тебя, и намекнула, что у тебя есть основания для развода. Для этого было рановато. Ты собираешься рассказать мне, что произошло на самом деле?

— Да. — Филлида посмотрела ему в глаза. — Я ни с кем об этом не говорила. Люди всегда хотят давать советы.

— Скверная привычка, — согласился Джеймс Парадайн и добавил с усмешкой: — Я оценил комплимент.

— Тетя Грейс все для меня делала, и я ей очень благодарна, — продолжала Филлида. — Но когда кто-то тебя так сильно любит, ты иногда начинаешь чувствовать, будто не Можешь шевельнуться, чтобы не причинить ему боль. Когда я обручилась с Эллиотом, то чувствовала, что обидела тетю Грейс, А выйдя за него замуж, обижу ее еще сильнее. Он ей не правился.

— Не правился, — кивнул Джеймс. — Могу заверить тебя, дорогая, в отсутствии даже одного шанса на миллион, что ей понравился бы любой мужчина, который предложил бы тебе стать его женой.

Взгляд Филлиды снова стал испуганным.

— Это огорчало меня, но я ничего не могла сделать Мы поженились и уехали в свадебное путешествие. Спустя два дня тетя Грейс получила по почте письмо от своей подруги миссис Кранстон, которая мне никогда не нравилась. В письме говорилось об Эллиоте.

— У женщин поразительный талант совать нос в чужие дела, — заметил Джеймс Парадайн.

— Она писала, что тете Грейс следует знать о…

— Да, дорогая?

Филлида побледнела.

— Миссис Кранстон писала об автомобильной катастрофе. Эллиот сидел за рулем, и с ним в машине была девушка. Она пострадала, и ее отнесли в дом Кранстонов. Конечно им пришлось назвать свои имена и адреса. Девушку звали Мейзи Дейл. Миссис Кранстон писала, что они были в придорожном ресторане…

Мистер Парадайн снова поднял брови.

— Это все?

— Конечно нет. Просто я никогда об этом не говорила. Это… нелегко.

— Понимаю. Будешь рассказывать дальше?

— Да. Я не видела письма и не хотела видеть. Думаю, эта ужасная женщина просто написала, что люди говорят об Эллиоте и девушке. Тетя Грейс ужасно расстроилась. Мы ведь были женаты, А миссис Кранстон утверждала, что Эллиот поддерживает отношения с той девушкой. Понятия не имею, как она узнала.