Часы бьют двенадцать - Патриция Вентворт

— История в самом деле скверная, — подтвердил Фрэнк Эмброуз. — Не думаю, чтобы нам стали задавать вопросы, на которые трудно ответить. — Однако в его голосе не ощущалось особой уверенности.

Последовала очередная пауза, которую опять нарушил Эллиот.

— Полиция спросит, выглядел ли мистер Парадайн вчера вечером как обычно и кто видел его последним.

На сей раз молчание было недолгим, но более напряженным. Эллиот повторил то, что говорил Филлиде:

— Если мы намерены держать язык за зубами, то все должны это делать. Вчера вечером за столом нас было десять, помимо мистера Парадайна. Он выдвинул серьезное обвинение против одного из нас, не назвав виновного, но сказав, что знает его. Мистер Парадайн добавил, что накажет этого человека по-своему и что степень наказания будет зависеть от того, получит ли он полное признание до полуночи. Он сказал, что до этого времени будет у себя в кабинете. Всем известно, что мистер Парадайн никогда ничего не говорил просто так, и все знают, что он никогда не ложился спать, не выйдя на террасу взглянуть на пейзаж. Мы все слышали, как мистер Парадайн говорил, что делал так каждый вечер в течение пятидесяти лет, за исключением тех случаев, когда его не было дома. Ну, если собрать все это воедино, то думаю, нам будут задавать вопросы, на которые мы бы не хотели отвечать. А если кто-нибудь из нас проговорится, то мы все окажемся в затруднительном положении. Поэтому нам следует решить здесь и сейчас, о ли полагаться на эти десять человек.

— Этот вопрос должна решать семья, — отозвалась Грейс дани, не глядя на него и подчеркнув последнее слово.

Смысл был слишком ясен — Эллиот Рей вмешивается в дела, которые его не касаются. Ему не понадобилось время, чтобы понять и принять вызов.

— Этот вопрос должны решать все десять человек, к которым мистер Парадайн обращался вчера вечером. Пирсон нам тоже понадобится — он скоро придет. Как насчет Айрин и Лидии? Можешь ты ответить за них, Фрэнк? Времени у нас немного — суперинтендант захочет побеседовать с мисс Парадайн. Ну, что скажешь?

Он обращался к Фрэнку Эмброузу, по ему ответила Бренда:

— Лидия и Айрин! Не думаю, чтобы они смогли держать язык за зубами, даже если постараются! Впрочем, я никогда не видела, чтобы они старались это делать.

Франк Эмброуз нахмурился.

— Им придется постараться. — Он выпрямился. — По-моему, мы придаем слишком большое значение тому, что произошло вчера вечером. Я согласен с тетей Грейс: дядя Джеймс был не в себе. Все это выглядело крайне неприятно, и я не понимаю, зачем нам это обсуждать. Ведь это никак не может быть связанным с несчастным случаем Предлагаю сменить тему.

— Я согласна, — кивнула Грейс Парадайн.

Последовавшую паузу прервала Бренда Эмброуз.

— Интересно, что он имел в виду? — задумчиво промолвила она. — И приходил ли кто-нибудь к нему в кабинет до полуночи?

Эллиот увидел, как краска бросилась в лицо Филлиде. Он подумал, что Лидия была права — Филлида действительно сильно похудела. К тому же она походила на призрак в этом отвратительном сером платье. Носить траур — бессмысленная и варварская традиция. Его взгляд встретился с ее, запрещая ей говорить. Потом он повернулся к Бренде.

— Полиция также захочет знать, кто видел его последним. Я пробыл с ним минуту или две после того, как пожелал остальным доброй ночи в гостиной. Если никто не видел его позже, то, полагаю, последним был я.

Грейс Парадайн скользнула по нему глазами.

— Вы приходили к нему в кабинет?

— Да.

— Можем мы узнать зачем?

— Да, если хотите, — у меня нет никаких возражений. Он просил меня остаться здесь на прошлую ночь, потому что у нас были дела. Я пошел в кабинет пожелать доброй ночи хозяину дома. Алберт может подтвердить, что я не пробыл там и трех минут. Он видел, как я вошел, и ждал, пока я выйду.

— Алберт! — воскликнула Бренда тоном человека, сделавшего открытие. — Это идея! Держу пари, что дядя Джеймс имел в виду его! Интересно, что он натворит — выдал служебную тайну или мошенничал с деньгами? Если подумать, то Алберт кажется наиболее вероятным из всех!

Эллиот рассмеялся.

— Именно это, моя дорогая Бренда, и подумал Алберт. Потому он меня и дожидался. Он откровенно сказал, что семья постарается свалить все на него и что ему нужно алиби. Поэтому он и не отходил от меня до начала первого. Могу подтвердить, что у него не было возможности подойти к кабинету до несчастного случая.

— Но ведь никто не знает, когда именно он произошел. Как это можно определить? — осведомился Дики.

Эллиот обернулся к нему.

— Ну, вообще-то можно, потому что дождь начался сразу после полуночи, А земля под телом была сухой. Суперинтендант уверен, что падение произошло до дождя. В это время мы с Албертом находились в столовой — пришли туда чего-нибудь выпить. Было почти десять минут первого, когда мы вернулись ко мне в комнату и простились. Так что боюсь, возложить вину на Алберта не удастся.

— Жаль, — заметила Бренда. Как раз в этот момент дверь открылась, и вошел Алберт Пирсон.

— Суперинтендант хотел бы видеть мисс Парадайн.

Грейс поднялась.

— Возможно, мне лучше повидаться с ним. Как вы считаете?

— Закройте дверь, Алберт, — велел Эллиот. — Мы решили, что незачем сообщать о происшедшем за обедом вчера вечером.

— Разумеется, — кивнул Алберт. — Не будите спящую собаку и тому подобное. Но это будет нелегко, не так ли?

Марк Парадайн впервые повернулся. Он стоял, глядя на мокрую гравиевую дорожку, подмерзшую лужайку и темные влажные кусты, которые были видны с этой стороны дома. На реку выходила гостиная Филлиды — мисс Парадайн довольствовалась куда меньшей перспективой.

Впрочем, было сомнительно, знал ли Марк, куда смотрел. При виде его лица Эллиот едва не вздрогнул. Смуглая кожа стала зеленоватой, А каждый мускул казался напряженным.

— Что вы имеете в виду?

Алберт шагнул к центру комнаты.

— Я говорил с полицейскими и сделал все что мог, но они явно не удовлетворены.

— В каком смысле не удовлетворены?

Марк держал руки в карманах. Эллиот догадался, что его кулаки плотно сжаты. Марк нравился Эллиоту, и он ощутил к нему жалость.

Голос Алберта звучал слегка чопорно:

— Они не удовлетворены в смысле несчастного случая.

— А что же еще это могло быть? — осведомилась Грейс Парадайн.

— Ну, они не стали объяснять, мисс Парадайн, — ответил Алберт, — но было достаточно ясно, что они сомневаются. Понимаете, на теле много царапин и ссадин, очевидно, вызванных ударами о парапет. Доктор Хортон говорит, что удары были сильными, А полиция не думает, что такое возможно, если бы у него просто закружилась голова. Боюсь, что без осложнений не обойтись.

Глава 7

Суперинтендант Вагнер вошел в комнату с видом слона, оказавшегося в посудной лавке. Он сознавал, что его ботинки были не только большими, но и грязными, и что вся ситуация выглядела весьма неловкой. Предыдущие контакты с мисс Парадайн касались таких приятных дел, как присутствие полиции для размещения машин во время приемов. Но долг есть долг. В глубине души суперинтенданту очень хотелось, чтобы доктор Фрит, полицейский врач, не был бы так уверен насчет этих царапин и ушибов. Доктор Хортон изо всех сил старался облегчить положение семьи, чьим врачом он был более двадцати лет, но когда Фрит сообщил ему факты, он никак не мог ему противоречить. Конечно Фрит достаточно самоуверенный парень, но его аргументы выглядели неопровержимыми. Если у человека кружится голова, он начинает шататься и может упасть, но не ударяется о двухфутовый парапет с такой силой, чтобы порвать брюки и вдребезги разбить колено. А когда Фрит заявил, что порезы и ушибы нанесены до наступления смерти, то, учитывая, в каком месте парапета сбит кусок камня, неудивительно, что доктор Хортон смог лишь сказать, что не видит необходимости выражать особое мнение. На простом английском это означало, что мистера Парадайна, по всей вероятности, столкнули вниз через этот парапет, после чего, естественно, возникает вопрос: кто именно его столкнул? Все это и делало ситуацию крайне неловкой.

С этими мыслями суперинтендант шагнул в комнату и увидел мисс Парадайн в простом черном платье, но полную достоинства. Она вежливо поздоровалась и предложила ему сесть. Ампер выбрал стул, на котором ранее сидела Бренда Эмброуз. Семья уже разошлась — мисс Парадайн осталась в одиночестве.

— Крайне прискорбный несчастный случай, суперинтендант, — промолвила она.

Что-то в ее тоне вызвало у Вайнера раздражение. Мистер Пирсон хорошо знал, что доктор Фрит не считает это несчастным случаем. Фрит говорил об этом достаточно откровенно в присутствии дворецкого и секретаря, А суперинтендант был готов биться об заклад, что мистер Пирсон не стал держать язык за зубами. Естественно, его разозлило, когда мисс Парадайн упомянула о «прискорбном несчастном случае», потому что это выглядело так, будто она пытается навязать ему подобную точку зрения. А он находился при исполнении служебных обязанностей.