Заметки старого кавказца. Генерал Засс - Георгий Семёнович Атарщиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прискакав к станице Васюринской, мы застали только самую небольшую часть партии, которую тут же уничтожили, не допустив даже до Кубани, а посланные с дороги прямо по Кубани три сотни успели захватить на льду еще многочисленные толпы горцев. Завязалась перестрелка; в это время подоспели остальные войска из станицы. Горцы, видя невозможность удерживаться долее на Кубани, быстро стали отступать; но казаки уже сидели на их хвосте как пиявки и, таким образом, задерживали шаг за шагом отступление. Между тем, передовые абадзехи, увидя, что усть-лабинские казаки, проскакав болотистые места, неслись к ним наперерез, закричали благим матом: «Отступайте скорее, казаки впереди нас!» Вот тут-то нужно было видеть панический страх горцев: они бросились всею массою по замерзшим, но едва державшим всадников болотам к лесистому берегу реки Белой; многие лошади, провалившись, вязли, и горцы должны были бежать пешком, скрываясь в лес. Более мы не могли их преследовать по причине сильной усталости лошадей. Взятый в станице скот и несколько пленных были отбиты обратно; неприятель в этот день потерял более ста человек убитыми и до полутораста лошадей.
Генерал Засс, сознавая необходимость выдвинуть вперед Кубанскую кордонную линию на реку Лабу, еще в 1837 году представил на Высочайшее воззрение, через корпусного командира барона Розена, проект заселения казачьими станицами всего пространства от Тамовского аула до впадения Лабы в Кубань. Этим способом мы подвигались в неприятельские земли на сто верст и, кроме того, отнималась у покорных аулов, лежавших между Кубанью и Лабою, возможность беспрестанных сношений, а нередко и общих набегов на нас вместе с непокорными горцами.
Проект удостоился Высочайшего утверждения в конце 1839 года, а с 1840 года начали поселяться станицы и устраиваться Лабинская линия. Для этого прибыла на Лабу одна бригада 14-й дивизии, под начальством генерал-майора Паскина – Житомирский и Подольский полки. В это время набеги барона Засса повторялись реже. Он занялся устройством станиц и успел поселить станицы: Урупскую, Вознесенскую, Чамлыкскую, Лабинскую и укрепление Темиргоевское, связав линию укрепленными постами; но так как просимых средств для быстрого заселения станицами Лабинской линии не получалось, то линия после генерал-лейтенанта Засса населялась весьма медленно.
1842 год был последним годом пребывания барона Засса начальником правого фланга кавказской линии: в конце этого года, он сдал должность генерал-майору Безобразову и уехал в годовой отпуск.
Георгий Атарщиков
Текст воспроизведен по изданию: Заметки старого кавказца. О боевой и административной деятельности на Кавказе генерал-лейтенанта барона Григория Христофоровича Засса. Военный сборник, № 8. 1870
Несколько слов о генерале Зассе
(С Кубани)
Недавно я посетил старого кавказского ветерана, генерал-лейтенанта барона Григория Христофоровича Засса в имении его Шеден, находящемся близ Фрадебурга, в Курляндской губернии.
Имение Шеден (ныне – Шкеде) Современный вид.
Поистине, мне выпала завидная доля, снова, после многих протекших лет, увидеть героя Кавказа и передать ему от всех кубанских и закубанских сослуживцев поклон и душевное приветствие. Встреча эта оставила во мне глубокое и неизгладимо-отрадное впечатление, и такое чувство, полагаю, поймет всякий, кто имел счастье быть близким к Григорию Христофоровичу или служить под его непосредственным начальством. На Кубани достаточно произнести одну фамилию генерала Засса, чтобы воскресить в памяти казака былые подвиги геройской храбрости и те драмы народной ненависти, к пресечению которых с неутомимою настойчивостью стремился генерал Засс. Как боевой генерал и как администратор, Григорий Христофорович оказал незабвенные услуги нашему краю, а вместе с тем, конечно, и отечеству. До него шайки непокорных горцев свободно рыскали на Кубанской линии, грабили и опустошали казачьи хутора и безнаказанно уводили в плен их жен и детей; до него точно грозовая туча, разящая и разрушающая, беспрерывно носилась над бедными станицами: не красна была жизнь за укрепленными валами и баррикадами, тянувшаяся изо дня в день, в постоянно напряженном выжидании врага. При таких условиях жизни, естественно, экономический быт казака находился в самом плачевном состоянии; неразлучными его сотоварищами на работе ли, в поле, дома ли, во сне ли были винтовка, шашка и кинжал, и только с принятием генералом Зассом начальства над Кубанскою линиею, казак вздохнул свободнее и мог без прикрытия бороздить почву… Под его начальством, казаки чувствовали себя непобедимыми, и заранее были уверены в успехе предприятия: их не страшила численность неприятеля, лишь бы с ними был «могучий вождь», генерал Засс. Сами горцы высоко ценили заслуги генерала, его отвагу и изумительное умение пользоваться обстоятельствами; они верили в его непобедимость и доходили до самых химерических о нем умозаключений. Бывали случаи, что при самой жаркой схватке горцев с казаками, вдруг пронесется между ожесточенными бойцами: «Засс тут», – и громадное скопище горцев в панике бросается назад. Например, в 1842 году, на станицу Васюринскую напало до 10,000 горцев. Такая масса, собравшаяся для убийства и хищничества, конечно, легко задавила бы «станичонку»; горцы уже ломились по улицам и захватывали, что попадалось под руку. Но вот между победителями, точно электричество, проносится «Засс тут», и вся эта воинственная масса, бросив заграбленное и пленных, в ужасе спешит за Кубань, в лесные дебри… Да. имя генерала Засса не умрет в народе: его боевые подвиги настолько бывали неожиданными и смелыми, что в настоящее мирное время кажутся уже легендарными; про эти подвиги и теперь еще поет старый казак, и в монотонно-однообразной песне передает кубанский горец. Это имя займет вполне заслуженное и почетное место в истории покорения Кавказа, а благодарное казачье потомство почтит память храброго генерала каким-нибудь полезным учреждением.
Понятно, с каким чувством я, служивший когда-то при генерале Зассе, входил в его дом. Я ожидал встретить генерала согбенным и больным, но был приятно удивлен, застав его совершенно бодрым и свежим. Барон Засс встретил меня отечески и как близкого ему
