Колыбель времени - Эвелина Грин

мне причинить вреда даже с младенцем на руках, — сказала она и, слегка поклонившись, двинулась к люку, затем спрыгнула вниз и открыла трюм.

Он был набит пленными с острова, и их было больше десяти. Эверилд присмотрела себе молодую пухленькую девушку, она каждый раз морщилась при движении. Видимо, пираты неплохо с ней позабавились. Остальные негритянки Эверилд показались слишком худосочными. Хотя вон та женщина лет сорока очень внушительных размеров неплоха. Она стояла и смотрела в одну точку, дети плакали, не понимая, что происходит. Кого-то вырвало. Вообще в трюме пахло мочой, блевотиной и многими другими неприятными запахами. Младенец продолжал орать, требуя еду. Пленники смотрели на Эверилд умоляюще.

— Помогите нам сбежать. Ведь вы тоже женщина! — всхлипнула миниатюрная девчонка с черными кудрявыми волосами, большими карими глазами, одетая в разорванные тряпки.

Эверилд промолчала и приказала, указав на пухленькую девушку:

— Подойди ко мне ближе.

Та со страхом приблизилась.

— Возьми младенца, — девушка повиновалась, и стоило ей прижать ребенка к груди, как она закричала.

— Если ты его уронишь, будешь умирать в страшных муках, — сурово сказала Эверилд. Но угроз не потребовалось, вскоре она счастливо улыбалась, пока младенец пил кровь. Краска уходила с ее лица, девушка пошатнулась и, разжав руки, уронила малыша, Эверилд едва успела поймать ребенка, когда рабыня упала замертво.

— Молодец, — похвалила вампирша и закрыла двери, покинув пленных.

Младенец опять спал у нее на руках. Пока ему хватало в день пяти литров крови — это один человек. Но чем больше становится ребенок, тем больше ему требуется крови. В какой-то период ему придется скармливать до десяти человек в день, когда норма, разрешенная советом, составляет пять — семь человек на три дня.

Вампиры за раз могут выпить семь человек, но на следующую охоту можно будет выйти только через три дня. Она сама периодически нарушала эту норму, пользуясь тем, что принадлежит к правящим сословиям вампиров, а именно к детям солнечного затмения, они могли в день убивать до двенадцати человек, точнее — раз в неделю, но этого было более чем достаточно, чтобы обжираться. Сегодня, например, Эверилд выпила около пятнадцати человек. Растущий детеныш может выпить даже до двадцати человек. Но эти нормы — скорее исключение, чем правило. Потому что у вампиров детей не рождается, а обращать детей до двенадцати лет они не имеют права, а в этом возрасте проще вампира научить контролировать свою жажду.

Но сейчас Эверилд не хотела думать о том, как ее ребенок будет питаться. Этот вопрос она решит тогда, когда придет время. В конце концов, к тому моменту он уже твердо будет стоять на ногах и сможет сам охотиться, а в людях недостатка не будет. Самое сложное будет его приучить не трогать своих, придется потратить много времени, прежде чем ребенок это усвоит.

* * *

Эверилд уже который день ходит почти голодная, так и похудеть недолго. Шутка! Ее развитие тела остановилось еще тогда, полторы тысячи лет назад. Если бы она по-прежнему осталась человеком, то уже была бы мертва и не познакомилась с таким замечательным корсаром, как Красный Бард.

Глава 7. Пора домой

Красный Бард оторвался от задумчивого созерцания моря и посмотрел на Эверилд, качающую на руках младенца.

— Из тебя бы получилась отличная жена и мать. Но не разбойница. Ты так расцвела, что впору на твоем лице высаживать цветы счастья.

Эверилд засмеялась мелодичным перезвоном колокольчиков.

— Из меня мать, как из тигра балерина, — парировала она.

— Зря ты так, думаю, из тигра получится отличная балерина, — усмехнулся Пират.

Он любовался ее красивыми чертами лица: прямой греческий нос, ярко-голубые глаза, как небо в ясный день. Он, наверно, женился бы на ней. Ее красота и непосредственность поражали, а с этим младенцем на руках она смотрелась по-домашнему, словно с мужем отправилась в плавание. Отважная была бы жена.

— Ты не задумывалась о семье?

— Что тебя потянуло на романтику? Нет, не задумывалась, — и всё-таки он ей импонировал: жесткий властный взгляд, прямая осанка — за этим мужчиной будешь как за каменной стеной, он никому тебя в обиду не даст.

Если бы не все эти правила, Эверилд переспала бы с ним, так ей хотелось на себе ощутить его сильные руки, шершавую от мозолей кожу. Если бы не правила… А так приходится играть в скромницу, хотя кому стесняться? Ей? Пиратке, вампиру, у которого давно не осталось никаких принципов? Да и как он воспримет, если Эверилд возьмет и прямо сейчас затащит его в постель. «И всё-таки какой мужчина!»

— Пленники сильно испугались? — неожиданно спросил Красный Бард.

— Думаю, в штаны наложили от страха. Держу пари, они сейчас сидят, дрожат в трюме и молятся своим богам или духам. Кстати, пора спрашивать об их вере. Знаешь, Красный Бард, я мечтаю написать книгу об обычаях и традициях разных народов. Я столько видела за свою долгую жизнь, что бумаги всего мира не хватит, чтобы пересказать все события, произошедшие со мной, — Эверилд опустила плечи.

— Устала? Давай я подержу ребенка, а ты пока сходишь в каюту и отдохнешь. Ведь ты весь день не расстаешься с младенцем и из рук его не выпускаешь. Не стоит его так баловать. Тем более ты сама говоришь, что они очень быстро растут. Значит, и мир осознают быстрее.

— Да, устала, но, скорее, морально. Знаешь, когда живешь вечно, в один прекрасный день ты теряешь смысл своей жизни. Ты не знаешь, чем себя занять. Ты думаешь: «Я пошла в пираты, потому что наслушалась романтических историй?» Нет, я пошла в корсары от безысходности. Мой муж умер тридцать лет назад, дочь — десять. Да, и не смотри на меня такими глазами. У меня была дочь. Такая же смертная, как ты, она умерла в восемьдесят лет. Знаешь, я иногда жалею, что я не могу на себя наложить руки. Я устала от этого мира, от людей, пьянок, секса. Я устала от всего, как древняя старуха, коей я и являюсь, и этот ребенок, которого ты советовал убить, вдохнул в меня смысл жизни. Понимаешь? Я захотела жить снова, хоть ради этого крохи, увидеть, как он начнет ходить, скажет первые слова, как будет учиться грамоте, знакомиться с мальчишками и играть в разбойников, и я готова жизнь за него отдать, всю себя. Мне даже не страшно, что Совет может меня запереть в казематах. Поверь, он за мной рано или поздно придет, как просочатся слухи, что Эверилд Тревелз обзавелась новым ребенком, и он дампир. Знаешь,