Укороченный удар - Харлан Кобен

Побледневший Терминатор кивнул. Болитар отпустил палец.

— До скорого, Павел!

Менанси не ответил.

Спортивный агент прошел мимо Шварценеггера: тот послушно улыбался.

— Пока, Арни!

ГЛАВА 6

Сталкер.

Неужели все так просто? Неужели безумный фанат всадил пулю в Валери Симпсон, потому что ему приказали голоса? Тогда где связь с Дуэйном Ричвудом? Возможно, ее нет вообще, а возможно, она не имеет отношения ни к убийству, ни к делам «Эм-Би спортс». («Эм-Би спортс». Компания Майрона. Майрон Болитар — отсюда «Эм-Би». Представляет спортсменов — значит «спортс».)

Болитар свернул на Хобарт-Гэп-роуд. Он всего в миле от родительского дома в Ливингстоне, штат Нью-Джерси.

Сине-зеленый «кадиллак» с канареечно-желтой крышей наконец отцепился, перескочив на автостраду имени Кеннеди. Неведомый преследователь наверняка догадался: Майрон едет ночевать домой, значит, сидеть на хвосте бессмысленно. Если «кадиллак» появится завтра, придется разобраться с гостем из солнечной Флориды.

Сейчас лучше сосредоточиться на сталкере.

Предположим, Валери убил Роджер Куинси, тогда почему любезнейший Менанси так задергался, стоило упомянуть Александра Кросса? Или румын, по его собственному утверждению, просто не хотел злоупотреблять доверием бывшей подопечной? Однако разве не кажется, что Павлу просто выгоднее промолчать? Сенатор Кросс — личность влиятельная, и болтать о его погибшем сыне не самое разумное решение.

«Форд-таурус» остановился на подъездной аллее. Мамина машина в гараже, а папиной не видно. Дверь Болитар открыл своим ключом.

— Майрон!

Майрон… Боже, ну и имя! Вообще-то за тридцать с лишним лет можно было привыкнуть, однако порой ужас возвращался. Его окрестили Майроном в самый последний момент, как утверждали родители. Чудесная идея пришла маме уже в роддоме. Здорово, конечно, но назвать ребенка Майроном Болитаром… Разве это справедливо? Разве этично?

Мальчишкой Майрон старательно придумывал себе прозвища: Майк, Микки и даже Попрыгун — в честь фирменного «зависания» над корзиной. Конечно, хорошо, что Попрыгун не прижился, но все-таки…

Отсюда назидание молодым родителям: выбирая ребенку имя, сто раз подумайте.

— Майрон, — снова позвала мама, — это ты?

— Да, мам!

— Я в маленькой комнате.

Облачившись в тренировочный костюм, миссис Болитар смотрела кассету с записью каких-то упражнений. И не просто смотрела, а активно выполняла упражнения, стоя на одной ноге в позе журавля из «Малыша-каратиста». «Теперь ме-едленно переносим вес тела…» — вкрадчиво увещевал знакомый голос.

Все понятно: комплекс упражнений тай-чи Дэвида Каррандина. Как мило!

— Привет, мам!

— Ты опоздал.

— Не знал, что в этом доме комендантский час.

— Сам обещал вернуться к семи, а сейчас уже девять, десятый.

— И что с того?

— Я переживала! Слышала в новостях: в теннисном центре застрелили девушку. Откуда мне было знать, что с тобой все в порядке?

Майрон сдержал тяжелый вздох.

— В новостях сказали, что я убит? Или упомянули неопознанные тела? Или сообщили, что застрелена девушка по имени Валери Симпсон?

— Они могли врать!

— Что?

— Такое случается сплошь и рядом. Полиция не говорит журналистам всю правду, пока не известит ближайших родственников.

— Ты же весь день была дома!

— Думаешь, у полицейских есть наш телефон?

— Они ведь могли… — Майрон сдался: что толку спорить? — В следующий раз, когда в радиусе пяти километров от меня произойдет убийство, обязательно позвоню.

— Хорошо! — Миссис Болитар вынула кассету, потом, положив в угол подушку, встала на голову.

— Мама!

— Да?

— Что ты делаешь?

— А сам как думаешь? Упражнение улучшает ток крови, общее состояние организма и даже внешний вид! Знаешь, кто ежедневно стоял на голове?

Спортивный агент покачал головой.

— Давид Бен-Гурион!

— Всем известно, как он выглядел! — напомнил Майрон.

— Ладно тебе, умник!

Миссис Болитар полноправно считалась незаурядной личностью. С одной стороны, вот уже двадцать лет она занималась адвокатской практикой. И это при том, что представляла второе поколение эмигрантов. Первое, то есть бабушка и дедушка Майрона, вырвались в США откуда-то из-под Минска, где жизнь очень напоминала сюжет мюзикла «Скрипач на крыше» по мотивам повести Шолом-Алейхема. В шестидесятые новоиспеченная миссис Болитар слыла крайней радикалкой, жгла бюстгальтеры и вовсю экспериментировала с галлюциногенными препаратами (поэтому и назвала сына Майроном). Она не занималась готовкой. Никогда. Понятия не имела, где в доме хранится пылесос, как пользоваться утюгом и вообще есть ли у нее утюг. В залах суда ходили легенды о ее умении подавать встречные иски и апелляции. Главные свидетели рыдали, когда их допрашивала миссис Болитар, такая яркая, ужасающе проницательная, современная.

Но когда речь заходила о сыне, все эти качества бесследно исчезали. Миссис Болитар буквально голову теряла, становясь похожей на свою мать, только гораздо эмоциональнее. Успешная американка-адвокат превращалась в гиперзаботливую еврейскую мамашу.

— Отец поехал за китайской едой. Я и на тебя заказала.

— Спасибо, что-то аппетит пропал.

— Майрон, я заказала свиные ребрышки и цыпленка в кунжуте, а еще… — она сделала эффектную паузу, — креветки под омаровым соусом!

— Мне действительно не хочется.

— Креветки под омаровым соусом! — повторила миссис Болитар.

— Мама…

— Из «Логова дракона» Фонга.

— Нет, спасибо.

— Что? Ты же обожаешь его креветки под омаровым соусом!

— Хорошо, только чуть-чуть.

Все это время миссис Болитар стояла на голове, а тут начала свистеть. Как ни в чем не бывало…

— Ну, — с деланным равнодушием начала она, — как дела у Джессики?

— Мама, не вмешивайся.

— Кто вмешивается? Я задала тебе простой вопрос.

— А я дал простой ответ: не вмешивайся.

— Ладно, только если что-то пойдет не так, не прибегай ко мне жаловаться!

Можно подумать, такое хоть раз случалось!

— Почему Джессики так долго нет? Чем она занимается в своей служебной поездке?

— Спасибо, что не вмешиваешься!

— Просто беспокоюсь, — заявила миссис Болитар. — Надеюсь, ей ничего такого в голову не придет?

— Не вмешивайся!

— Тебе что, кроме «не вмешивайся», больше сказать мне нечего? Или в попугая превратился? Где твоя девушка?

Майрон открыл рот, огромным усилием воли закрыл, а потом бросился в подвал. В свое царство! Тридцать два исполнилось, а он по-прежнему живет с родителями. Вообще-то в последние несколько месяцев в этом доме Майрон почти не бывал, почти ежедневно ночуя в Нью-Йорке у Джессики. Они даже подумывали о том, чтобы съехаться, однако решили не торопить события. Пусть все идет своим чередом. Естественно. Ну, сказать легче, чем сделать. Сердце не знает, что такое «естественность». А мама, по обыкновению, задела за живое. Джессика улетела в Европу, но куда именно? Целых две недели от нее не было никаких вестей. Майрон очень скучал, да и в голову лезло всякое.

В дверь позвонили.

— Это отец! — громко объявила миссис Болитар. — Никак снова ключи забыл! Бог свидетель, старость не радость.

Через несколько секунд дверь в подвал открылась. Сначала показалась мамина нога, затянутая в тренировочные брюки, потом все остальное. Миссис Болитар поманила сына пальцем.

— Что такое?

— К тебе девушка! — объявила она и, понизив голос, добавила: — Черная!

— О Господи! — изображая приступ, схватился за сердце Майрон. — Надеюсь, соседи не вызвали полицию!

— Слушай, умник, я не это имела в виду, что прекрасно тебе известно. В нашем районе живут и темнокожие. Уилсоны, например, очень славные люди. Поселились на Ковентри-драйв, в бывшем доме Дехтманов.

— Знаю, мама, знаю.

— Я просто описывала внешность и с таким же успехом могла сказать, что у нее светлые волосы, приятная улыбка или, скажем, заячья губа.

— Угу.

— Или что она хромая или высокая, низкорослая или толстая. Или…

— Мама, смысл я уловил. Ты спросила, как ее зовут?

Миссис Болитар покачала головой.

— Зачем совать нос в чужие дела? Вот именно!

Поднявшись по лестнице, Майрон увидел подругу Дуэйна Ванду. Почему-то он нисколько не удивился. Девушка слабо улыбнулась и помахала рукой.

— Все нормально, проходи!

Они спустились в подвал, который Болитар разделил на две части. В маленькую гостиную он почти не входил, так что комнатка блистала чистотой и производила хорошее впечатление. Зато вторая, то есть спальня, больше напоминала студенческое общежитие после вечеринки.

Ванда испуганно оглядела подвал. Совсем как днем, когда к ним в квартиру нагрянул Димонт.