Коготь химеры - Сергей Павловский

То, что на первый взгляд казалось несложной задачей, неожиданно обернулось проблемой. Шкура, шкура химеры! С одной стороны — эластичная, легко растяжимая. Док легко свел ладонями края обширной раны и подумал: они легко сведутся даже отдельными узловыми швами. Но толщина шкуры — сантиметра четыре. И, что самое неприятное, на ощупь настолько плотная и твердая, словно лист металла. Куда там слону и носорогу!

— Хреново! — выругался Док. — Никакая хирургическая игла твою броню не возьмет. Попробую проткнуть сапожным шилом. Хорошо, что оно у меня есть.

Он продел в ушко шила нить. Шило прошло сквозь ткань — натужно, но прошло. Ощущение было странное, будто буравил толстый лист резины.

— Класс! — восхищенно причмокнул Док. — Пробить подобную эластичную скорлупу труднее, чем бронежилет. И раневой канал сразу закрывается. Просто класс!

Приноровившись, он быстро стянул края раны редкими отдельными швами, смахнул пот со лба, полюбовался работой.

— Теперь займемся ногой. Это будет, пожалуй, побольнее, если, конечно, ты испытываешь боль.

Химера испытывала боль — это Док понял по тому, как дернулось ее тело, когда он попытался руками сделать репозицию — соединить обломки перебитой кости. Мало того, тварь впервые подала голос — то ли всхлип, то ли стон. Доку вдруг стало жаль это уродливое и страшное порождение Зоны, которое, к слову, уже дважды спасло ему жизнь. Самое обидное заключалось в том, что он не знал, подействуют ли на химеру обычные человеческие обезболивающие препараты. Но попробовать все же стоило. Док вскрыл две ампулы с ультракаином, мощным местным анестетиком, и экономно, но со знанием дела обколол ткани вокруг раны. Еще вкатил химере две ампулы морфина, позаимствованные из аптечки Хомяка.

— Ну, с Богом! — Он медленно и осторожно, но со значительными усилиями — уж больно толстой и мощной была бедренная кость химеры — соединил в ране поломанные кости. После обработки раны следовало зафиксировать их гипсовой повязкой, на худой конец — обычной шиной. Но у Дока в его драгоценной и неоценимой в условиях Зоны аптечке имелось кое-что получше. Несколько пластин для остеосинтеза, специальные к ним шурупы и аккумуляторный шуруповерт. Набор, правда, рассчитан на человеческую кость соответствующего диаметра. Но можно было использовать две пластины, что Док и сделал. Две пластины, шестнадцать шурупов, десять минут работы — и обломки кости были прочно и надежно зафиксированы. Так что никаких повязок и шин не потребовалось.

Справившись с одной проблемой, Док сразу столкнулся с другой. Мышцы химеры сильно отличались от человеческих. И не только цветом. Структурой и строением! Более всего они походили на стальные тросы разного диаметра. Каждый трос четко контурирован, отделен от остальных и густо смазан вязкой слизью. Сухожилий нет — ткань мышцы на всем протяжении однородна. Но это не проблема — просто особенности строения. Сложность заключалась в том, что самый толстый трос-мышца, основной трос, был перебит. И не просто перебит: осколок или снаряд выбили фрагмент длиной сантиметров в десять. И сколько Док ни пытался свести концы мышцы, ему это не удалось. А без основного троса химере, похоже, на лапу не встать. А если и встанет, то ходок, а тем более прыгун из нее получится неважнецкий. Химера с первой группой инвалидности в Зоне не жилец — ежу понятно.

— Что же делать… — Док задумчиво потер давно не бритый подбородок. — А… будем делать аутопластику! Вот этот тросик, пожалуй, подойдет. Обойдешься без него.

Ничтоже сумняшеся, он выкроил из другой мышцы нужной длины отрезок и вшил его вместо выбитого фрагмента основной. Фрагменты, правда, не совпадали по диаметру, идеального стыка не получилось, но все равно было неплохо.

— Потом нарастишь до нужной толщины, — заверил химеру Док. — Что ж, «секанд лук»[6] — и будем штопать.

Он внимательно осмотрел рану — мышцы химеры и шкура изнутри были словно покрыты мельчайшей ажурной сеточкой. «Кровеносные сосуды или нервные сплетения, — догадался Док. — Возможно, и то и другое вместе». Научного любопытства ради он сунул руку в рану, пытаясь нащупать пульсацию сосуда. Ведь именно в этом месте у любого животного проходит бедренная артерия — один из самых крупных сосудов. Ничего, даже отдаленно напоминающего пульсацию, обнаружить не удалось. Под пальцами только кость и веревки мышц.

«Похоже, у нее совсем нет центральной сосудистой системы! — восхищенно ахнул Док. — Насос, подобный сердцу, наверняка есть, но он перекачивает кровь непосредственно в капиллярную сеть. Вот почему даже обширные раны почти не кровоточат. Неимоверно! А как же с центральной нервной системой? Тоже нет? Говорят, что у химеры три основных нервных узла, и, только поразив все три, можно ее убить. Но как же тогда головной мозг? Ведь моя подружка, без всяких сомнений, наделена интеллектом. Ладно, со временем разберемся — если получится».

Док уже механически наложил шилом кожные швы, обработал рану хлоргексидином и удовлетворенно выдохнул: «Все! Отдыхай».

Сам прислонился спиной к стене, достал сигарету и затянулся. Конечно же, с неизменным чувством удовлетворенности после тяжелой, но любимой работы. И с неизменным удовольствием, понятным только ремесленнику. А хирургия — не отрасль медицины. Как говорится, курица — не птица, а хирург — не врач. Он — ремесленник. А по глубокому, с философской точки зрения, может, и ошибочному, но чисто личному убеждению Дока, мужик, который руками не может сотворить нечто, — мужик неправильный.

Химера жила. Дышала, как любое млекопитающее. Только тяжело, медленно и натужно. Как больное млекопитающее. А была ли она млекопитающим?

Док включил свое аналитическое мышление. Ему хотелось подумать в спокойной обстановке. И он никогда в подобной роскоши себе не отказывал.

«Итак, что мы знаем о химерах? Мы?.. Сузим понятие — я. Основные параметры… Минимум три метра в длину. Масса неизвестна, но не менее чем полтонны. Сорокасантиметровые когти треугольной формы, твердые, словно алмаз, и с гранями, отточенными до остроты лезвия. Страшное оружие. Хотя даже таким когтем бронекостюм, рассчитанный на прямое пулевое попадание, не пробьешь. Но костюм не рассчитан на разрыв. Потому тактика, предположительно, проста и эффективна. Удар лапой сверху вниз — и костюм раздирается. Свободной лапой наносится смертельный удар. Всего-то дела — секунда. К тому же у химеры не две, а четыре лапы. Удивительно, но сорок сантиметров когтей легко втягиваются внутрь лапы, как у любой кошки, исключая гепарда.

Пасть — почти идеально круглая. Около метра в диаметре — за счет того, что челюсти, как у яхттерьера или таксы, размыкаются на 180 градусов. Зубы — в два ряда, мелкие, кинжально острые, треугольной же формы, акульи. Всего — триста…

Анатомическое строение изучил, но не полностью, в общих чертах. Но и того, что видел и щупал, достаточно, чтобы понять — идеал! Идеал хищника!»

Химера вздохнула глубоко, протяжно и посмотрела прямо в лицо Доку желтыми пятнами глаз. А в глазах… В глазах боль, страдание и… благодарность.

Док шмыгнул носом, выщелкнул из пачки еще одну сигарету.

— Что, будем знакомиться?

И четко, предельно четко услышал в мозгу: «Будем знакомиться».

— Я — Док. Так меня зовут. А тебя?

— Не знаю. У меня нет имени.

— Хорошо. Тогда я буду звать тебя… Чудо.

— Что означает это имя?

— Оно… оно означает нечто непонятное. Я — человек. И с человеком, правда, очень редко, происходят странные вещи.

Сталкер задумался на минуту. Химера прочла его мысли.

«Я поняла… Я могла убить и сожрать тебя, как убила и сожрала десятки тебе подобных. Но не сделала этого. Потому я — Чудо».

— Да. Именно так, — Док произнес это вслух. — Итак, познакомились. Я — Док. Ты — Чудо. А сейчас, Чудо, я сделаю тебе еще один укол — и спи, отдыхай.

В течение последующих четырех дней, пока химера выздоравливала, он сделал еще несколько практических умозаключений.

Двигается прыжками. Средняя длина прыжка — десять метров. Чудо, постаравшись, наверняка может сигануть и на пятнадцать метров. В прыжке помогает хвостом, который выполняет функцию еще одной лапы. Парапсихические способности подобны способностям контролера, но слабее и специфичнее. Контролер подчиняет человека своей воле, «зомбирует» по полной схеме. Химера этого сделать не может, да и не нужно ей это. Ужас, парализующий страх, блокирование воли к сопротивлению — вот ее «фишка».

Способность к мимикрии. Кровосос на время может становиться полностью невидимым. Абсолютная мимикрия к «заднему фону». Фактически кровосос видим, просто человеческий глаз не может его различить на фоне окружающей среды. Американцы уже разработали и внедрили защитный комбез, используя тот же принцип, но пока в единичных экспериментальных экземплярах. Шибко дорого стоит такой комбез — пол-лимона зеленых американских. Химера мимикрировать полностью, подобно кровососу, не может, но ее трансформацию научным языком можно было бы назвать «достаточной» — этакое эфемерное серое облако, абсолютно неразличимое ночью.