Игрушка подводного Принца. Часть 2 (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas"

И в соцсетях не появлялась, и на мобильном все звонки поставила на недозвон. Время от времени, конечно, смотрели, вдруг отец позвонит, но ему явно было не до разговора. А массовые пропущенные от энного количества знакомых — игнорила.

А когда от папы пришло сообщение: «милая, я задержусь», апатия накатила с большей силой.

На следующий день ожидала от Стэфана атаки на дом, но её не последовало, хотя вчера он заезжал, а Роза его отправила, как я и просила. В бассейне не появлялся и в кафешку, куда мы с девчатами из секции зашли, не заглядывал.

И даже телефон подозрительно молчал.

Это напрягло. Не то, чтобы ждала более внушительного поступка от Радмински, каких-то телодвижений и попытки загладить своё неподобающее поведение простым извинением, за то, что изнасиловал, но он вообще пропал с радаров и я не на шутку занервничала.

Пока девчата шушукались, кто и как провёл эти дни, я отмахивалась общими фразами и торопливо проверяла почту и соцсети…

Все сообщения от Стэфана датированы вчерашним днём и сегодняшним утром. И если вначале было что-то из ряда: «Ответь, нужно поговорить! Ты что дуешь? Ведёшь себя как малолетняя идиотка!» то последние, скорее: «ну и хрен с тобой!».

Это… поразило, шокировало, и укрепило в мысли, что гада нужно поставить на место.

И когда я уже была готова окончательно с ним порвать, вернулся отец:

— Рэя? — удивлённый тон, и взгляд ещё более изумлённый, — ты почему дома?

Шокировал меня в свою очередь, когда выбежала его встретить в зале на первом этаже.

— Если ты не заметил, ночь, папа, — обняла и чмокнула в щёку. — И я спала. Захотелось попить, и на кухню шла…

— Ты что не в курсе? — запнулся на фразе отец, поставил портфель на диван.

— Что-то случилось? — насторожилась, сердце неровно отбило волнение.

— Да, милая, родители Стэфана разбились…

Глава 7

Глава 7

Мирэя

— Как разбились?

— На частном самолёте… и… — отцу тяжко давалось пояснение. — Мне пару часов назад позвонили, когда у меня посадка была. Не знал, что ты не в курсе. Неужели Стэфан не сказал?.. — нахмурился папа.

Чёрт! Вот как ему объяснить, что у меня с Радмински почти разорванные отношения? Почти! Дело за малым…

— Милая, ему очень тяжело, — мою заминку по-своему считал отец, — и любая поддержка в такой момент необходима. Ты же его невеста! — укорял мягко. — Будущая жена!

Нужно ли говорить, что у меня в душе всё перевернулось от… нет, не от взыгравшей совести, а от мерзости.

Я… ему близкий… человек?

Знал бы ты, папочка…

Но промолчала. Поступок Стэфа был низким, подлым, противозаконным, но на фоне жуткой катастрофы и смерти его родителей, моя беда и новость о разрыве с Радмински, меркла.

— Да, пап, я ему обязательно позвоню, — заверила невнятным кивком, не будучи уверенной, что отыщу в себе силы это сделать.

— А теперь иди, душ, отоспаться, — почти подтолкнула к лестнице на второй этаж, волнуясь за его самочувствие. Мы с ним не поговорили толком, он был очень усталым и расстроенным, но памятливым:

— Прости, милая, я опять с делами и проблемами тебя загрузил. — Ты ведь поговорить хотела? — уже ногой на ступени обернулся отец.

— Неважно, пап, потом, — отмахнулась легкомысленно, никто не узнает, чего мне это стоило.

Уже в комнате, сидя на постели, сомневалась до последнего, но решающим стало: рвать с женихом в такой момент — равнозначно смертному приговору. Удару в спину…

А я предательницей никогда не была. Порву с ним чуть позже…

И я ему написала: «сочувствую утрате».

Ответа не последовало.

Провозилась ночь, поглядывая на телефон, но он упорно молчал. В сети гремели новости авиакатастрофы, снимки с места трагедии, догадки, версии…

Наутро отец собрался к Радмински, оказывается ещё по прилёту договорился о встрече, и мне пришлось с ним ехать. На самом деле, не знала, как отказать, да и приличия ради было необходимо…

Стэфан уже оказался на рабочем месте. И ни где-нибудь в кабинетике заместителя, рядового сотрудника, а в кабинете отца. На самом высоком этаже из всех, что занимала корпорация его семьи. Стэф и до того здесь работал, но в связи с трагедией… в их семейном бизнесе наступили перемены.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И первая — Радмински младший занял не только кабинет отца, но и временно его пост. До первого совета, где и должна будет решиться судьба столь масштабного дела.

Когда вошли, Стэф стоял, руки в карманах, покатывался с пятки на носок и задумчиво смотрел в обзорное окно кабинета президента компании в небоскрёбе с лучшим видом на мегаполис.

— Приносим искренне соболезнование твоей утрате, — отец был, как всегда воспитан и учтив.

— Спасибо, — безжизненно отозвался Стэфан.

— Они были достойными людьми…

— Да, но их это уже не вернёт. Так вы по делу? — обернулся, будто мы… совершенно чужие и не ко времени. Почти мешали его важной работе.

— Пришли выразить соболезнование и заверить, что любая помощь, если нужно…

— Спасибо, я справлюсь, — отрезал Радмински. — Что-нибудь ещё? — деловым тоном. Так стало мерзко. Мы с папой, будто подачку просили.

— Нет, это всё, — недоуменно кивнул отец, так и остался стоять… нам ведь даже не предложили сесть. Папа на меня покосился. Видимо, надеялся, у меня на лице отыскать ответы или, что я как-то исправлю возникшее недопонимание.

Но мне нечего было сказать, я пребывала в большем шоке.

— Ладно, — зажато кивнул папа, — вижу ты парень сильный, — пробормотал в явном смятении. — Не буду мешать, но помни, что я всегда готов помочь. Милая, ты остаёшься или со мной?.. — ко мне обратился.

— Д-домой, — торопливо отозвалась. — Мне очень-очень жаль, Стэф. Если могу чем-то…

— Нет, не можешь. Я справлюсь, — холодом облил экс-жених, но только мы ошарашенные приёмом к двери ступили, Радмински окрикнул:

— СтанислАв, как ваши переговоры? Отец говорил, что планы были и…

— Я оставил типовые проекты и смету в нескольких банках. Но было бы хорошо дело решить на уровне губернаторов, мэров, а в идеале до президента бы дойти…

— Высоко, — безлико кивну Стэан, — а теперь простите, дел много.

Была ли я в шоке? Не то слово…

Ехали домой в гробовой тишине и только дома папа уточнил:

— Вы в соре?

— Нет, — не лгала, мы же не ссорились, я просто ушла. Поиграла в прятки и молчанку всего пару дней.

— Тогда, что это было?

— Может, у него такая реакция из-за смерти… Потом отойдёт… — мямлила, а в сердцах молилась, чтобы у папы вопросы решились быстрее. А Стэфан обо мне больше не вспоминал.

И он не вспоминал… Почти день…

Новости орали о случившемся, конечно, много сплетен, и когда они затронули меня и его «размолвка или удар после смерти отца? И почему Шольц словно чужая? Она его бросила, потому что компания Радмински стремительно тонет?»

Неприятны обвинения при том, что хоть и злилась на Стэфана, но позвони он, заикнись о помощи, намекни на поддержку, я бы пошла…

Я и без того рядом была. На отпевании, на кладбище. Но мы даже словом не обмолвились.

Так что я хоронила наши отношения вместе с его родителями. И если его отца и мать мне было искренне жаль, то наших отношений — нет.

Вот только зря я на это надеялась.

Он позвонил днём позже и пригласил меня с папой к себе в офис.

— Я договорился о встрече с мэром Освальдом и директором департамента строительства Энтони Купером.

— Это… — папа удивлённо сморгнул. — Замечательные новости.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да, и я так думаю, — улыбнулся Стэфан. — Если не сложно пришлите мне последние ваши разработки и смету. Раньше этим делом отец занимался, теперь буду я. Хотелось бы свежим глазом…

— Да, конечно, Стэфан, как скажешь… А когда встреча?