Ленинский. Неизбежность бури. - Василий Александрович Бурцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Синцов расхаживал по коридору взад-вперед, заложив руки за спину, сцепив пальцы в замок и прокручивая в голове, стараясь вспомнить в подробностях, тогдашний разговор. Кажется, говорили и о какой-то группе детей, которой в семидесятые годы при перестройке центра города к юбилею Ленина каким-то образом удалось попасть в подземный ход, где стены были выложены красным кирпичом. Тот ход заканчивался комнатой с небольшим окном, забранным решеткой, сквозь которую можно было видеть Волгу. А также то, что многие церкви соединялись между собой подземными туннелями, шла речь и о так называемом бункере Сталина, и вообще много еще о чем говорили в то время. Нет, после окончания дежурства он должен обязательно с кем-нибудь это обсудить, поговорить, высказать свои соображения.
Внезапно лампа, расположенная на стене, моргнула и погасла, совсем. Как и остальной свет в убежище. Такого прежде не случалось. Дед остановился и поднял голову, затаив дыхание, прислушался. В груди медленно начал разгораться огонь тревоги. Темнота всегда захватывала человека, что называется, с головой, быстро вызывая приступ панического страха. В глубине убежища на некоторое время наступила полнейшая тишина. После чего стали слышны искаженные страхом и напряжением голоса. Кто-то кого-то звал, кто-то, крича в темноту, пытался выяснить причину.
Огонь тревоги запылал уже во всем теле Синцова, а чувство паники навалилось тяжелым грузом. Хрипло и отрывисто дыша, сразу же покрывшись холодным липким потом, Дед, выставив вперед руки и растопырив пальцы, шаркая по бетонному полу убежища кирзовыми сапогами, пошел по направлению к столу, где в выдвижном ящике лежал электрический фонарь в металлическом корпусе с большим круглым рассеивателем. Врезавшись пахом в угол стола, Григорий ойкнул и скривился. Потом, цепляясь за столешницу, обогнул его и нащупал ручку ящика. Потянул. В ящике, кроме фонаря, лежали патроны, аккуратно уложенные в коробочку, игральные карты, огрызки карандашей, стержни от шариковых ручек и тому подобные мелочи. Дрожащими руками Дед достал и надавил на маленькую черную кнопку, расположенную сбоку металлического цилиндра корпуса фонаря. Тусклый рассеянный желтый луч осветил коридор. Поводя фонарем, старик добрался до шкафа, расположенного у стены позади стола. В шкафу на самодельных крючках из скрученной проволоки висели противогаз, блеснувший в ответ окулярами стеклянных глаз и круглой коробкой фильтра, старый брезентовый плащ с глубоким капюшоном, а также потрепанный и много раз заштопанный и подшитый кожаный патронташ, заполненный латунными цилиндрами самодельных патронов. Дед положил фонарь на стол, направив луч в сторону черного провала коридора. Корпус фонаря по инерции покачался вправо-влево, отчего тени проводов, развешанных вдоль стен, ожили, извиваясь, словно змеи, и замер. Затянув патронташ, Дед поднял с пола ружье. Привычным плавным движением треснувшего сухой кожей пальцем, с обгрызенным коричневатым ногтем, с тихим щелчком отодвинул в сторону рычаг запирания, откинул стволы. Казенник принял два латунных цилиндра и захлопнулся.
А тем временем убежище снова стало оживать. В его глубине замелькали лучи множества фонарей и керосиновых ламп, разгоняя темноту. Послышалось множество голосов и топанье множества ног.
– Так! А ну-ка всем разойтись по комнатам, нечего тут под ногами путаться! – послышался властный голос старшего охраны Ильи Степаныча, которого Дед знал еще до удара и который еще тогда занимал пост начальника службы безопасности предприятия, его трудно было с кем-либо перепутать.
– Володь, дуй на первый пост, посмотри, как там Дед, и останься с ним, пока освещение не восстановим. Чего ты головой машешь? Иди, говорю! Встал как пенек, понимаешь!
Послышался протяжный скрип открывающейся железной решетки, являющейся первой входной дверью в оружейную комнату, в которой хранилось совсем новое, ни разу не использованное оружие: в основном автоматы и карабины с боеприпасами к ним, была даже одна снайперская винтовка, правда, с небольшим количеством патронов, РПК с внушительным боезапасом и прочие необходимые для обслуживания оружия вещи, выменянные на воду у полицейской общины, которая периодически навещала их.
– Дядя Дед, ты как там, нормально?! – окликнули старика из противоположного конца коридора высоким дрожащим голосом. Юноша, худой, кожа да кости, в синей спецовке предприятия на несколько размеров больше нужного, с большим ртом и обритой головой на длинной шее, шаркая по бетонному полу, неспешно приближался, освещая пространство вокруг себя желтым светом керосиновой лампы.
– Нормально! – отозвался Синцов, голос его как-то неожиданно осип и предательски дрогнул, а во рту пересохло. Парень в искаженном тенями свете керосинки показался вдруг уродливым мутантом, неуклюже двигающимся в дрожащем отблеске небольшого огонька за мутным стеклом высоко поднятой над головой лампы. Сказывался возраст и нервное напряжение, при таких условиях воображение во власти страха все что хочешь нарисует.
– Ты это, оставайся тут, никуда не уходи и не боись. Дядя Илья сказал, чтоб я тут с тобой постоял, пока свет снова не появится. Вместе веселее, – парень растянул губы в дружелюбной улыбке, отчего голова его показалась разделенной тенью посередине.
Синцов поежился, холодок пробежал вдоль позвоночника.
– Володя, что случилось? – крякнув в кулак, откашливаясь, отозвался Дед.
– Не знаю, что, но ходоки оружейную вскрывать пошли, а потом пойдут к трансформаторной посмотреть. Дядя Илья разогнал всех по комнатам и сказал запереться от греха подальше, пока он не разрешит выйти. – Володя подошел и встал рядом. На его левом плече на кожаном ремешке висело охотничье ружье, тускло поблескивая темными стволами.
– Ты, стало быть, ко мне в помощь? – Синцов немного расслабился и смахнул тыльной стороной ладони холодный липкий пот со лба. Хотя этот мальчик в случае опасности станет только обузой и не сможет толком чем-нибудь помочь, но вдвоем и правда не так страшно. Наверное, душа все-таки чувствует, что не одинока, и ей так спокойнее.
– Ну, вроде того! – Володя опустил лампу прямо на пол, снял с плеча ружье, прислонился спиной к стене и сполз вниз, усаживаясь на корточки,