Yerba Mate: Мате. Матэ. Мати. 9000 лет парагвайского чая - Аугусто Колина

Возможно, одним из первых геноцидов в мировой истории, стоит считать геноцид индейского народа. Здесь любопытным является письмо Бартоломео, брата Христофора Колумба, в бытность первого губернатором острова Эспаньола. Бартоломео пишет, что по состоянию на 1496 год число индейцев, населяющих половину острова, составляет 1 миллион и 100 тысяч. Но это не точная перепись, так как испанцы не брали в расчет женщин, детей, а также иных нетрудоспособных. То есть полное население составляло порядка трех миллионов. Уже спустя тридцать лет индейцев на острове осталось всего 11 тысяч.

Что касается гуарани, то у испанцев и португальцев в большом числе были распространены набеги за рабами, в результате которых численность гуарани резко снизилась. Работорговцев было принято называть паулистами, так как большинство из них были из штата Сан-Паулу, бывшего в то время центром работорговли.

После того, как в Америку были завезены мастиффы, хорошим тоном считалось кормить этих прожорливых и агрессивных собак мясом индейцев. Именно для этого их порой и забивали, а тела несчастных зачастую висели на оградах новых вилл, ожидая своего часа исчезнуть в желудке мастиффа.

Именно желание спасти гуарани от вымирания поставило перед иезуитами задачу создать такую форму проживания индейцев, которая могла бы защитить их от паулистов. И хотя орден иезуитов старался не только защитить индейцев от охотников за рабами, но и обеспечить какую-то прибыль от владения индейскими душами, что позволило бы им держаться на плаву, социальная организация в созданных ими резервациях вполне походила на коммунизм. Не коммунистической была только прибыль от продажи мате, которая составляла около девятиста процентов. Мало какое предприятие сейчас может похвастаться такой окупаемостью.

Иезуиты покоряли индейцев не кнутом, а пряником. Резервации, в которых предстояло жить гуарани, были названы словом «редукция», от испанского слова «reducir» – превращать, обращать, приводить к вере. В конечном счете, была образована тридцать одна редукция, в которой индейцы не только работали на благо иезуитского государства, но и получали необходимые знания по медицине, агротехнике. Они строили храмы, работали в мастерских, и иезуиты не стремились сломать самобытный быт индейцев. Происходило по другому: население постепенно само принимало решение жить по-новому, ведь формально главой оставался все тот же вождь-касик.

Первая из редукций была основана в 1610 году и называлась «Нуэстра-Сеньора-де-Лорето», сейчас ее руины располагаются в Аргентине, в провинции Миссионес.

Решение придать индейцам оседлый образ жизни, поместив их в редукции, на удивление сработало: многие из них все-таки захотели жить по-новому. К сожалению, это также не спасало их от набегов паулистов, в результате чего иезуитами было принято решение переселить гуарани к берегам горных рек. Это место было защищено самой природой: с одной стороны эта территория была ограничена Андами, а с другой реками Парана и Уругвай.

Из 12 000 индейцев-католиков, которые пустились в долгий и тяжелый путь (почти в 1300 километров) под руководством отца Монтойи, добралось лишь около 3 тысяч. Но даже после этого паулисты продолжали беспокоить редукции. А значит, народу гуарани все еще грозило рабство. Иезуиты получили разрешение у испанской короны на выдачу индейцам огнестрельного оружия с целью охраны своего нового дома.

Идеологом иезуитских миссий (редукций) был Диего де Торрес, который прежде чем взяться за обустройство быта индейцев, некоторое время пробыл в Перу, где еще совсем недавно ширилась могучая империя Инков, контроль над большей территорией которой конкистадоры получили в 1533 году. Полное исчезновение империи пришлось на 1578 год. Ее девизом было: Ama llulla, ama suwa, ama qilla (Не лги, не воруй, не ленись).

Считается, что именно Торрес решил, что менять быт индейцев коренным образом будет ошибкой. Он заявлял, что за основу надо взять устройство их жизни в Тауантинсуйу, их родной империи (думается, что он предполагал, что гуарани также входили в эту империю). И тогда они благосклонно отнесутся ко всем новым начинаниям миссионеров.

И индейцы (не только кечуа, но и гуарани), действительно полюбили иезуитов, так, как предсказывал Торрес. Отчетливо это можно проследить из множества источников, мы же воспользуемся записями иезуита Антонио Зеппа, который прибыл в уже обустроенные редукции в 1691 году. Он описывает свое прибытие в самую южную из редукций – Япейу.

«Когда утром 2-го июня отцы уже готовились сойти на берег, внезапно раздался страшный шум и грохот, как будто от угрожающего нападения неприятелей. По реке продвигаются два фрегата. Они симулируют морскую битву, непрерывно обмениваясь пушечными выстрелами. В то же время на берегу вступают в сражение два эскадрона кавалерии и две роты пехоты с таким воинственным пылом, что изумлённые зрители не могут поверить своим глазам и ушам… Блестят мушкеты, бьют барабаны, звучат рожки, флейты и тромпеты»

Но нет, это не бунт. Это гуарани встречают святых отцов! Их (индейцев) тысячи, и они искренне рады приезду иезуитов. Индейцы ведут сошедших на берег своих учителей через зеленые триумфальные арки, пройдя которые, святые отцы оказываются у церкви.

Население миссий на пике могущества государства иезуитов было таковым: 150–200 тысяч индейцев, около 12 тысяч рабов-негров и около 300 монахов ордена. Это население слишком мало, чтобы говорить о тотальной занятости индейцев в редукциях. Стоит хотя бы вспомнить, что население только империи Инков составляло 20 миллионов человек.

Всё вышло именно так, как и предлагал Диего де Торрес. Устройство редукций было скопировано с образца империи кечуа, лишь теперь главным был не Инка, а кто-то из святых отцов.

Мировая общественность, окажись она несколько мудрей, могла бы еще много чего позаимствовать у цивилизации «сыновей Солнца». Например, боливийский писатель Энрике Облитас Поблете в своей книге «Культура кальяуайя», написал, что инки в своей медицинской практике использовали пенициллин, антибиотик, который европейской цивилизацией был открыт лишь в 1928 году. У инков много было совершенного. Стоит отметить хотя бы водопровод, который не уступал римскому. Протяженность дорог составляла 25 тысяч километров, а почта работала на удивление быстро. Но история не терпит сослагательного наклонения. Что было – то было. Мы же вернемся к иезуитам.

Их редукции были построены следующим образом. Управляющими были выбранные святые отцы, один из которых отвечал за административную часть, а второй был духовником-исповедником. В помощь им из числа гуарани избирались «коррехидоры», которые и контактировали со всем населением редукций. Все редукции строились по типовому образцу. Как правило, они находились на возвышенности, и были окружены рвом и крепостной стеной. Редукции имели «правильную» архитектуру. Их улицы были прямыми, сходившимися к центральной площади, на которой стояла церковь, окруженная деревьями, крест, и статуя Девы Марии. Улицы были мощеными, и на них стояли квадратные дома гуарани, сделанные из сырцового кирпича, в которых теснилось все семейство: от внуков, до праотцов вместе с домашними животными. Архитектура этих домов была очень простой, чего не скажешь о церквях и постройках, принадлежавших иезуитам: они строились с претензией на благолепие со стороны туземцев. С одной стороны церкви стояла резиденция иезуитов (коллегия), к которой примыкали общественные постройки: аптека, больница, фабрики, магазины и тюрьма. С другой стороны церкви располагалось кладбище. Напротив церкви стояла канцелярия коррехидора, от которой начинались дома простых граждан.

Вот, пожалуй, и все устройство общины, и, выйдя за ворота, мы бы попали на общественные поля редукций. Здесь, по Зеппу, мы нашли бы «прежде всего гостиницу-рамаду и разного рода промышленные заведения: кирпичные заводы, печи для обжигания извести, красильни, колокольно-литейные заводы, мельницы, приводимые в движение людьми и лошадьми. Немного далее он [посетитель] встречает прекрасно содержащиеся сады. Они образуют первую зону обрабатываемой земли. Далее идут обширные поля риса, табака, пшеницы, бобов и гороха вперемежку с плантациями чая, хлопка и сахарного тростника. Все эти поля содержатся в великолепном порядке. Только некоторые участки представляют весьма печальный вид: это земли, предоставленные в индивидуальное пользование туземцам. Выйдя за пределы полевых угодий, мы находим альменду редукции – беспредельную ширь прерий и зарослей. Здесь пасутся 50 тысяч голов рогатого скота, 40 тысяч голов овец, до тысячи лошадей и ослов редукции Япейю. Вдалеке, на горизонте, кое-где виднеются хижины пастухов, охраняющих стада редукции…».

Антонио Зепп пишет, что индейцы выращивали чай, имея в виду мате. Выращивать его было очень выгодно, потому что после того, как иезуиты обосновались на новом месте, они получили от испанской короны право не платить налога. А это означало, что они могут начинать успешно вести торговлю. Иезуиты не заставили себя долго ждать. Из индейцев, уже живущих в редукциях, были снаряжены экспедиции, с целью доставки самых лучших саженцев мате, так как святые отцы пока не могли понять, каким образом можно размножить это растение. Семена, воткнутые в землю, не всходили. Вскоре они разгадали этот секрет, который, после своего изгнания, унесли с собой. Заново открыть секрет прорастания семян смог только Бонплан, знаменитый ботаник, и то спустя много лет. Но об этом позже. Пока же иезуиты посылали экспедиции за саженцами, и многие посланные не возвращались, после чего монахи посылали новую партию. Точно не установлено, но где-то между 1650 и 1670 годами иезуитам все-таки удалось разгадать секрет размножения падуба и одомашнить растение. А, так как в 1645 году они получили от короля Испании право на торговлю мате, они не стали сидеть сложа руки. Вскоре государство иезуитов производило мате больше, чем весь Парагвай вместе взятый. Хорошим продажам способствовало также и то, что иезуитские миссии находились поблизости от важных центров торговли: Буэнос-Айреса и Санта-фе. И это несмотря на то, что индейцы, как правило, работали «из-под палки». Иезуиты отмечали «детский» характер психологии индейцев. Они предпочитали получить порку за плохую работу на поле, но при этом ничего не делать, нежели хорошо обработать свой участок и получить хороший урожай. Антонио Зепп замечал, что в домах индейцев царит смрад и грязь, и что человеку непривычному, находиться в их жилищах трудно. Иезуит Кардиельс писал в 1758 г.: «140 лет мы боремся с этим, но едва ли что-нибудь улучшилось. И пока они будут обладать лишь разумом ребенка, ничто не улучшится». Тем не менее, в связи с тем, что в 1680 году иезуитские миссии были освобождены не только от десятины, но и от множества других налогов, их продукция была более чем конкурентоспособна. Торговцы из Асунсьона и Вильярики жаловались, что иезуиты наводнили рынок низкокачественным мате по низким ценам, хотя это было не так. Мате у иезуитов был лучший. Но, так или иначе, жалобы возымели свою силу, и очередным указом экспорт иезуитов был ограничен новым законом, который, однако, монахи и не думали соблюдать. Нарушения закона достигали критической отметки: экспорт превышал дозволенный в четыре раза. Причем иезуиты заявляли, что их мате предпочитают покупать не из-за дешевой цены, а из-за более высокого качества.