К третьему полюсу - Гюнтер Оскар Диренфурт

Конечно, моя теория представляет собой лишь «доказательство, основанное на косвенных уликах», хотя и довольно убедительное. Абсолютно достоверных сведений о случившемся мы никогда не получим — Чомолунгма, «мать богов», навсегда сохранит свою тайну.

* * *

Мы ограничимся сравнительно кратким обзором всех позднейших эверестских экспедиций, так как результаты, достигнутые в 1924 г., почти не были превзойдены[18].

1933 г. Только через девять лет вновь удалось преодолеть все дипломатические затруднения и далай-лама дал разрешение на проведение новой эверестской экспедиции. В 1933 г. было организовано даже два таких мероприятия.

Первым из них была четвертая эверестская экспедиция под руководством Хьюга Раттледжа. Базовый лагерь и лагери 1-5 были установлены на тех же местах, что и в 1924 г., но штурмовой лагерь 6 был перенесен выше — до 8350 м. Из него и были предприняты две попытки штурма.

30 мая 1933 г. П. Вин Харрис и Л.Р. Уэджер разведали сначала путь по северо-восточному гребню, причем они, как уже указывалось, нашли ледоруб пропавшей без вести группы (Мэллори и Эрвайн). В конце концов они пришли к тому же выводу, что и Нортон в 1924 г.: гребень практически непроходим, в первую очередь из-за «второй ступени». Но эта разведка стоила им трех часов солнечной спокойной погоды. Все же они попытались произвести еще одну атаку вершины — по полкам западного склона. Они пересекли большой кулуар несколько выше пути Нортона, но траверс там стал труднее. Примерно в 50 м за кулуаром они дошли до крутого желоба, заполненного порошкообразным снегом. Входить в него было, очевидно, опасно: пылевидный снег без всякого сцепления лежал на гладких плитах, страховка стала бы невозможна. Кроме того, было уже часов 30 минут, оба восходителя заметно устали. Они достигли примерно того же места, что и Нортон в 1924 г. — круглым счетом 8570 м, и отправились назад по пути «траверса Нортона». К 16 часам были в лагере 6 (8350 м), куда тем временем уже прибыла вторая штурмовая группа (Ф.С. Смит и Э.Э. Шиптон); поэтому Вин Харрис и Уэджер в тот же вечер спустились в лагерь 5 (7770 м).

31 мая погода испортилась, начался довольно сильный снегопад. Но 1 июня Смит и Шиптон смогли выйти на штурм. К сожалению, из-за заболевания желудка Шиптону пришлось сдаться и вернуться назад в лагерь 6. Смит пошел дальше один и уже к 10 часам достиг примерно того же места, что и Вин Харрис с Уэджером, а за 9 лет до них — Нортон. Из-за свежего, выпавшего накануне снега, путь стал более трудным. На этот раз времени было достаточно и Смит находился в хорошей форме, но он шел в одиночку, а на черепитчатых известняковых плитах лежал порошкообразный снег. Опасная обстановка на такой высоте, нехватка кислорода, может быть, и недостаточное поступление крови в мозг — все это отражается на душевном состоянии одинокого человека и вызывает даже галлюцинации. Смит описывает два странных события.

Когда он шел в одиночестве, то все время чувствовал, что он идет с кем-то в связке. Если бы он сорвался, этот «другой» должен был бы его удержать. Достигнув наибольшей высоты, Смит решил подкрепиться и тщательно разделил кусок кекса на две части. Он обернулся назад и для него было полной неожиданностью, что там нет того, кому была предназначена вторая половина куска. Только перед самым лагерем 6 исчезло это ощущение «другого в связке», и Смит внезапно почувствовал, что он идет один.

Второй феномен был еще удивительнее. Смит видел на северо-восточном гребне два странных, не поддающихся четкому определению предмета, вроде змейковых аэростатов. У одного из них, казалось, были небольшие сплющенные крылья, у другого — выступ, напоминающий клюв. Они парили неподвижно, но, казалось, медленно пульсировали. Ритм этой пульсации был гораздо медленнее ритма сердцебиения Смита, поэтому он заключил, что это — не ошибка зрения. Оба предмета были темного цвета и отчетливо выделялись на фоне неба и облаков. «Мой рассудок, казалось, был в порядке, но я решил себя проверить. Сначала я посмотрел в другую сторону. Предметы исчезли из моего поля зрения, но когда мой взор вернулся обратно, они все еще были там. Затем я снова отвернулся и на этот раз определил названия некоторых вершин, долин и ледников, которые были мне видны. Когда я снова повернулся, предметы были все еще на месте. Наконец, я решил кончить с этим делом, но едва я двинулся в дальнейший путь, как гребень затянулся полосой тумана, которая постепенно скрыла эти предметы. Через одну-две минуты снова прояснилось и весь северо-восточный гребень открылся. Тогда эти образы исчезли так же таинственно, как они появились. Они находились примерно посередине между лагерем 6 (1924 г.) и северо-восточным плечом вершины. Возможно, это было нечто вроде фата-морганы. Я вспомнил о том, как однажды полковник Ф. Ним и я видели корабли на Финстераархорне».

Я могу сказать об этом только одно — очень жаль, что Фрэнк Смит, хороший фотограф и расторопный, всегда сохраняющий присутствие духа фоторепортер, не снял этих загадочных «демонов» Эвереста»... а ведь фотоаппарат был у него с собой!

В 13.30 Смит уже снова был в лагере б, где его ожидал Шиптон. Было еще достаточно времени, чтобы спуститься по меньшей мере до лагеря 5, что и сделал Шиптон, через час отправившийся в путь. Смит, наоборот, решил провести еще ночь в лагере 6 — не столько из-за усталости, сколько из желания в одиночестве как можно полнее воспринять впечатления этого бивака, самого высокого в мире. 2 июня он в бурю спустился в лагерь на Северное седло. Вскоре за этим начался муссон, и экспедиция была вынуждена закончить свою работу.

Хаустонская эверестская экспедиция, состоявшаяся в том же 1933 г., увенчалась двукратным перелетом через вершину Эвереста (3 и 19 апреля) и привезла богатые фото- и кинотрофеи. Для 1933 г. это был большой успех английской авиационной промышленности и замечательное достижение всех участников. Но говорить об этом, как о «завоевании Эвереста» или даже о «покорении Гималаев», как делали газеты тех дней, может только тот, кто не имеет ни малейшего представления о данной проблеме, ее серьезности и ее значении с альпинистской и научной точек зрения. Через несколько месяцев 15 января 1934 г. произошло мощное Бихар-Непальское землетрясение, сопровождавшееся ужасными разрушениями и многочисленными человеческими жертвами. Были разрушены тысячи домов и в том числе дворец магараджи Непала, остались невредимыми только храмы. Для нас, просвещенных людей Запада, ясно, что это было значительное тектоническое колебание, связанное с продолжающимся доныне повышением Гималаев, а храмы, очевидно, были построены более прочно, чем жилые дома. Но мы не должны удивляться тому, что непальское и тибетское население восприняло эту катастрофу как кару богов, разгневанных дерзким перелетом через Чомолунгму.

1934 г. Полной противоположностью эверестской летной экспедиции, располагавшей большими средствами и пользовавшейся всеми достижениями техники, является романтическая попытка восходителя-одиночки Мориса Уилсона. Он проник в Тибет, переодевшись тибетцем, располагая самым скудным снаряжением, в сопровождении всего трех кули. Он достиг Ронгбукского монастыря и добрался до места, где был лагерь 3 (6400 м). Разумеется, его носильщики отказались идти дальше. Оставшись один, он несколько раз безуспешно пытался подняться на Северное седло, что явствует из его дневника. В конце концов он погиб от истощения и холода; в 1935 г. его труп был найден поблизости от лагеря 3. Кто бы он ни был — восторженный ли мечтатель или фанатичный любитель рекордов, он пожертвовал жизнью во имя своего идеала.

1935 г. Разрешение далай-ламы было получено слишком поздно; для организации большой эверестской экспедиции уже не оставалось времени. Чтобы по возможности использовать разрешение, быстро отправилась в путь небольшая подвижная разведывательная экспедиция под руководством Э. Шиптона. На самом Эвересте поднялись только до Северного седла (7007 м) и были вынуждены вернуться из-за муссона, который в этом году начался исключительно поздно — 9 июля. Но предшествовавший этому период хорошей погоды был использован для исследования всего района Эвереста. Были совершены первовосхождения на три семитысячника и многочисленные шеститысячники района, собран богатый фотографический материал. Ныне покойный

топограф Майкл Спендер сделал весьма ценные стереофо-тограмметрические снимки. Наши сведения о всем районе Эвереста получены благодаря трудам разведок 1921 и 1935 гг. 1936 г. Шестая эверестская экспедиция (собственно, уже седьмая) была сплошной неудачей. В 1935 г., когда никого своевременно не было на месте, начало муссона запоздало более чем на три недели. Если бы тогда прибыть в Ронгбук, как обычно, в конце апреля, то оставалось бы еще десять недель устойчивой хорошей погоды; до 8 июля 1935 г. скальный северо-западный склон Эвереста был чист от снега. Это был просто идеальный год, и вполне возможно, что в 1935 г. сильная экспедиция могла бы добиться успеха.