Небесная игрушка - Владимир Микульский

– И вот тут я вспомнил и как летел вверх Волчара, и тень, мелькнувшую до этого подо мной, и понял, почему я еще жив. А когда понял это, тут же сложился план, как спастись от поганой твари, и, может, если не убить ее, то здорово покалечить, если получится. Я понял, что тварь первоначально охотилась не за собакой, а за мной, ведь я больше, крупнее, а для нее, огромной, это немаловажно. Но я остановился, а Волчара бежал, и она, потеряв меня из виду, атаковала движущийся предмет – собаку, ударив лед снизу-вперед, на встречных с ней курсах. Поэтому Волчара и взлетел вертикально вверх, словно на стенку наткнувшись. Меня же затем она атаковала у берега, мало места-то ей было. Ударила она лед снизу не встречно, а прямо подо мной, но я бежал, и не полетел вверх, как она задумывала, а по инерции вперед, туда, где мелководье уже было. Ей с ее плохим дневным зрением было уже меня не достать.

– Итак, получалось, что поганая тварь нападает раньше на движущиеся предметы, которые больше в размерах, и при этом плохо видит днем. Вот эти особенности и надо было использовать для спасения. Ни до, ни после, никогда я не работал с такой скоростью, как в те оставшиеся до захода солнца часы, ведь от того, успею я или нет, зависела моя жизнь. Я срубил три сосны, из их самых толстых частей вырубил три бревна, метра по два с половиной каждый, и заточил все их концы. А затем, немного подрубив середины, сделал из них конструкцию, копию противотанкового ежа, когда два рельса крестом сваривают, а третий к ним серединой вертикально прикрепляют. Место соединения накрепко веревкой закрепил, навив ее виток за витком. И дополнительно скрепил все это гвоздями. А также набил гвозди в концы бревен так, чтобы они во все стороны остриями торчали. Конструкция получилась хоть куда, крепкая, то, что было нужно, но тяжелая, деревья-то были не сухими и достаточно толстыми. С трудом перекантовал я ее на самый край льда и поставил на заготовленные три небольшие чурочки, как на лыжи. А затем я разделся, снял исподнее, и брюки вторые, и рубашку. Готов был все, что у меня было, сюда навесить. Холода я не замечал, просто частью сознания понимал, что совсем без одежды нельзя, замерзнешь. И все, что я снял, надел как можно шире на конструкцию свою, словно это что-то широкое и большое. А тварь тем временем исчезла куда-то, и не видно ее стало.

– Толкнул я конструкцию, и покатилась она по льду в направлении, куда я ранее направляться думал – в бок от горы. Шел настороже, все время вниз поглядывая, молясь про себя, чтобы успеть движение внизу засечь. Солнце должно было вот-вот на деревья сесть, и уже больше половины пути по льду прошел я, толкая спереди свою конструкцию, когда прямо под ногами разглядел огромную темную массу, вверх стремящуюся. И тогда я изо всей силы толкнул конструкцию вперед, а сам застыл на месте без движения. Кажется, даже дышать перестал. Быстро заскользила та вперед, постепенно сбавляя скорость, вот-вот готова уже была остановиться, как и лед под ней, и она сама взлетели высоко вверх, а изо льда уже торчала огромная голова с открытой зубастой пастью. Конструкция рухнула прямо в пасть. Раздался хруст, но показалось мне, что дерево не так хрустит, как в тот раз. Похоже, крепко достал я ее своей придумкой… Дикий рев вырвался из пасти. Голова, извергая потоки кровавой пены, начала мотаться из стороны в сторону, а затем рухнула вниз. Из-подо льда вверх взметнулись потоки воды, едва не сбив меня с ног. Я бросился бежать к берегу, а сзади раз за разом трещал лед, время от времени снова раздавался дикий рев пробивающей его твари… Позднее понял я, что дно-то я видел, а вот что близко казалось мне оно, то обман зрения был из-за чистоты воды и льда. Глубоко было там на самом деле, очень глубоко. И твари надо было время, чтобы из той глубины поверхности достичь. Поэтому и увидел я ее, и приманку запустить успел.

– А я, не оглядываясь, мчался дальше и дальше. И, даже выскочив на берег, не сбавил скорость. Тридцать с гаком верст до лагеря я пролетел, как говорится, на одном дыхании. И только там упал в изнеможении и сразу же уснул. Проспал, как убитый, двое суток подряд. А когда проснулся, мне рассказали, что я влетел в лагерь в мокрых валенках, пьяный, а от меня за версту разило водкой. Одежду и валенки обледеневшие с меня ножом срезали. Вот тогда я и отморозил пальцы на ногах. Врача-то у нас не было, и когда пришел за нами обоз, ходить я уже почти не мог. В поселке же был фельдшер, как это водится, мастер на все руки. Он и отрезал у меня отмороженные пальцы. Потом говорили, что сделал это грамотно и, главное, вовремя… И еще одна приметная отметина осталась у меня с той поры: когда я проснулся через двое суток, поднесли зеркало, и увидел я, что волосы мои стали белые-белые. Удивлялись все потом, как такое могло в одночасье случиться. Однако, когда я заикнулся было о твари на Чудь-озере, то сказано было мне – ты пей меньше, вот и не будет таких видений у тебя… И тогда я перестал упоминать кому бы то ни было об этом случае. Вы первые, кому я рассказываю со всеми подробностями.

Потрясенные рассказом, слушатели некоторое время молчали.

– А что, так и не проверили, правду ли ты говорил? – наконец, нарушил тишину один из стажеров.

– А как же, проверили, – криво усмехнулся Никодимыч, – да только из той проверки ничего не вышло… За день до того, как к нам обоз пришел, побывали там двое ребят. Взяли зимние удочки с собой, коловорот, думали, заодно рыбки наловить. И рассказывали, что вышли на лед, пробурили первую же лунку, и в них поджилки затряслись. Потому, как стояли-то они на льду, а под ним пропасть безводная была. Такая обманка обычно у берега бывает. Становишься на лед, а под ним воды нет, пустота, значит, вода ниже стоит, и проваливаешься вниз. Опасное место… Ребята с перепуга на пузо сразу упали и погребли было так к берегу, совсем рядом с ним были, но все же себя пересилили и решили уточнить, сколько же там до воды. Две лески связали, каждая по полсотни метров была, а все же до воды не дотянулись. Так и пришли назад ни с чем… А за утерянное ружье у меня, конечно, вычли из получки, да еще и выговор влепили.

– Никодимыч, – спросил внимательно слушавший начальник партии, – а ты слышал, чтобы потом кто-нибудь еще на том озере побывал?

– Зачем мне слышать? – снова криво усмехнулся тот,– я сам там был через три года после этого, хотел спасибо тому фельдшеру сказать и гостинец ему отдать. Ружье купил хорошее по случаю.

– Ну и что? – не удержался кто-то из стажеров.

– А ничего!

– Как ничего?

– А так, не осталось там ничего, вообще ничего, нет ни поселка, ни озера, ни тайги. Некому отдавать-то было.

Начальник партии даже привстал с места: – Что-то ты заливаешь, Никодимыч, как это может быть, что ничего нет?

Бригадир укоризненно покачал головой.

– Здесь все правда, от начала и до конца, – тихо сказал он, – я ведь говорил, что гора там была, на берегу. С червоточиной она оказалась. Через два года после случая этого, за год до того, как я снова там побывал, случилось в тех краях несильное землетрясение. Может, всего-то раз землю и тряхнуло. Обычное дело. А сущность его последствий мне потом очень просто один ученый человек разъяснил.

– Вот представь, – сказал он, – шайку, в которую наполовину вода залита. Возьми, опусти вертикально в нее ладонь хотя бы наполовину и быстро двинь вперед. Что будет?

– Вода выплеснется, – ответил я.

– Вот подобное случилось и тут, только масштабы были другие. Гора-то слоеная была, словно пирог какой, только про это никто еще не знал тогда. Это уже после открылось. А нижние слои глинистые были, водой напитавшиеся, и с уклоном в сторону Чудь-озера. И, видимо, окончательную меру воды в то лето приняли. И заскользила гора по глине, как по маслу, от легкого толчка. Землетрясение сбросило гору в озеро. Она сработала, как ладонь, только воды было в миллионы раз больше. Поток высотой в сотни метров перехлестнул через край впадины и понесся вниз, сметая все на своем пути, катя камни, захватывая грязь и песок. Больше полусотни верст тайги он уничтожил начисто по всему немаленькому фронту. И на пути его и, к несчастью, достаточно близко оказался поселок. Мало того, что никто не уцелел, вообще не нашли потом из него ни одного тела, стерло в порошок вместе со всеми постройками и живностью. А впадину, где Чудь-озеро находилось, та гора засыпала полностью. Вот и осталось тайной для меня, откуда взялась там эта тварь, как сумела выжить, ведь еды ей, пожалуй, надо было ой как много, а озеро-то было временами не шибко большое…

Никодимыч зябко, словно ему внезапно стало холодно, повел плечами, встал и медленно пошел прочь.

Слушатели его необычного рассказа молча и задумчиво смотрели на пляшущее пламя костра.

– Что-то я нигде не читал про такое происшествие с целым поселком, – осторожно сказал кто-то из стажеров.

– А разве у нас про такое напишут? – тихо ответил начальник партии, – это там у них, – он кивнул головой куда-то в сторону, – и землетрясения, и самолеты падают, и корабли тонут, а у нас всегда тишь да гладь…