Грозовой перевал – 2 - Игорь Афонский

В чем его личная выгода? Давайте посчитаем, двадцать два фунта опиума — это около пятиста долларов. Тут он получает только треть. Сам он ничего не делает, собранный урожай у него регулярно забирают по твердой цене.

Приезжает грузовик с вооруженными людьми, улыбчивый экспедитор пьет с фермером горячий чай, потом рассчитывается. Теперь ему ещё нужно успеть и в другие Аллахом забытые места. Толстая пачка денег перекочевала в домашний сейф.

Хамара, хозяина. всё устраивает, если он что-то решит изменить в этой ситуации, то завтра на месте его ферме останутся только головешки.

Экспедитор сам бывалый наркоман со стажем, он работает на очень серьёзного человека, который и организовал весь этот бизнес. Охрана, оплата всех транспортных расходов, прикрытие, все это осуществляется с его стороны.

В Турции иметь дело с наркотиками очень опасно. За эти деяния есть статья, в которой наказание прописано вплоть до смертной казни. «Очень серьезный человек» — крупный чиновник, связанный с правоохранительными органами. Ему не надо объяснять, чем всё это для него самого может обернуться, но видит Аллах, ничего подобного не происходит. Зато можно потрепать нервы конкурентам и вольным стрелкам, тех закон действительно не щадит. Для этого серьезного человека всё началось тоже не сразу.

Много лет назад его попросили помочь некой организации в налаживании канала транспортировки наркотиков из Афганистана. Следовало организовать перевалочную базу. Нет, все выглядело вполне законно, мол, следует внедрить своего человека, чтобы изучить рынок и структуру подпольной организации где-то в Европе. Как объяснили, это была операция специальных служб под прикрытием.

Сам чиновник ничего не делал, но отведенная под такое дело взлетная полоса прослужила очень долго. От него требовалось самому присутствовать на каждом мероприятии. Правда, там ничего особенного не происходило.

Небольшие самолёты заправлялись на территории охраняемой стоянки, их никто не тревожил, а если требовалось, то лётчики всегда могли переждать любые нелётные условия на месте. Иногда требовалось перегрузить доставленный товар в другое транспортное средство, но все это было хорошо отработанно и никогда не возникало затруднений. Чиновник нередко сам угощал обедом курьеров, надеясь выведать у них нужные сведения. Так наладились некоторые внерабочие отношения с «итальянской стороной». Лёгкие самолёты доставляли небольшие партии товара дальше в следующий пункт. Порой маршрут меняли. Иногда требовалось организовать грузовики, чтобы отправить мешки под охраной в нужный порт, где их ждали контрабандисты.

За это время можно было успешно изучить всю подпольную структуру и локализовать любые виды поставок. Сам «сёрьезный человек» получал от каждой данной операции немалую сумму денег, ему буквально выдавали её в пухлом конверте. Тут хватало на всё, и на оплату топлива, на аренду и охрану территории. Сверху оставалась такая крупная сумма, что очень скоро чиновник к этому привык и не смог понять, почему однажды всё так неожиданно закончилось.

Пораскинув мозгами, он пришел к выводу, что местный товар тоже можно пустить в оборот, а превратить опиум в морфий — это оказалось совсем не трудно. Для переработки в героин требовалась серьёзная лаборатория с опытным химиком, но этого в самой Турции никто не требовал. Для этого уже существовал надежный итальянский канал.

Сначала он организовал создание нескольких плантаций высоко в горах. Хамар был из числа тех, кто начинал ещё в первые годы этих операций.

Первая партия сырья была отправлена во Францию, где и находилась секретная лаборатория. Там килограмм героина, то есть плотная масса чуть больше двух фунтов, уже стоила порядка пяти тысяч долларов. Что касается общего объема, то всё тогда началось только с нескольких десятков килограмм.

Куда дальше направлялся товар, чиновника не интересовало. Пусть им травятся неверные где-нибудь в Нью-Йорке. Единственное, что не давало ему покоя, это увеличение цены каждого килограмма в дальнейшем. После транспортировки стоимость героина выходила уже порядком до шестнадцати тысяч долларов. Как говорится: есть спрос, будет и предложение. Если считать, что одна доза стоит пять-десять долларов, а в одном килограмме таких доз выходит до семидесяти пяти тысяч, то деньги получаются очень внушительные. То, что стоило пятьсот долларов у турецкого фермера, на улице теперь стоит триста пятьдесят-семьсот тысяч у продавца.

Чиновник не торопил события, ему не хотелось оказаться за решёткой в своей стране, поэтому он вовремя нашел союзников, которые помогали в решении разных проблем на других уровнях.

Стоит отметить, что отработанный «афганский трафик» просто изменился, а появление нового турецкого товара, привело к расширению всей этой отрасли. Нельзя сказать, что это связанно с изменениями турецких законов, нет, просто люди стали более гибкими в некоторых вопросах. Им требовались большие деньги, а как они их зарабатывали, это уже никого не касалось.

В случае, если что-то мешало в данном вопросе, решение было одно: плантации покидались, свидетели исчезали бесследно, а ведение расследования попадало под юрисдикцию этого же «серьезного человека», который теперь обрёл очень большой вес в политике.

Глава четвертая, в которой мы возвращаемся в воинскую часть для афганских специалистов

Он отлежался в лазарете своей учебной части. Ему сделали рентген, пальпацию. Врачи только развели руками.

— У него всего-навсего ушибы, внутренних повреждений нет, порезы. Организм молодой, всё пройдет и так, нужно только время.

Поставили капельницу с глюкозой. Забинтовали, как следует. Маленький, тщедушный, темнокожий, перебинтованный светлым материалом — полный контраст.

Потом появился русский следователь из местной военной прокуратуры с переводчиком, но Хаким ничего ему сообщить не смог, он ещё плохо говорил по-русски, а после этого чудовищного избиения вообще, неважно себя чувствовал. Гость был тучный и неповоротливый, много потел.

Следователю срочно нужно было отписаться по данному факту, составить протокол, изобразить видимость ведущегося дела. Ему ничего не нужно, скоро долгожданный перевод в другую часть, а это прямая дорога в Германию. В немецкую группу войск. С этим делом ему следовало быть осторожным, это международный конфликт, гражданин другой, дружественной с ними страны стал жертвой хулиганов.

Военная прокуратура в этом случае землю должна была рыть, но «кто-то» решил, что это не столь важный факт, тем более, что накануне первомайские праздники, зачем портить общие показатели! Ох, уж эти показатели.

Хаким мало что говорил, мол, никого не помню, ни чего не знаю, мол, все они были на одно лицо. Избили, забрали валюту, несколько бумажных десяток, «белых» чеков, месячный оклад.

О том, что его называли «духом» и говорили, что эта участь ждет каждого, он умолчал. Справиться сразу с тремя противниками он бы не смог, но это не беда, он запомнил «ихнего» заправилу, тот был из соседней части. Его часто ставили в дежурство на КПП, там его Хаким когда-то и увидел, пробегая на утреннем кроссе. Увидел и запомнил. Он методично бил какого-то узбекского солдата в грудную клетку кулаком. И тот не мог ему ничем ответить.

Афганские курсанты вступились за молодого бойца. Спасли его. Но сам Хаким не уберегся, когда его подстерегли в очередном увольнительном.

Так же, тот сержант потом бил и в его грудную клетку со словами:

— Ну, что, падла, помнишь меня? Не узнаешь? А так?

Чудовищного размера кулак ударил в грудь. За руки Хакима держали. Он попытался смягчить удар, расслабился, но это не помогло. Последовала серия ударов, а потом он просто потерял сознание.

Следователь заполнил свои бумаги и ушёл. Ему нужно было «отчитаться о проделанной работе». Афганский юноша остался лежать на кровати.

Переводчик виновато оглядел палату, ничего не сказал, он что-то подозревал, но какое ему дело до этого узбека. Хаким всё решил про себя, он будет мстить. Мстить этим русским.

После того, как он окончательно оправился, его навестил прапорщик Алексеев. Он расспрашивал, был очень настойчив, хотел во всём разобраться.

Но он такой же, он русский. Он ничего не понимает. Мы здесь чужие, афганцы, нас ещё называют духами, призраками, что ли? Почему духами? — Хаким сидел на койке, и ел свежие красные яблоки. Даже под кожурой было всё красное. — И умеет же Алексеев удивить, выбрал такой необычный сорт. Вкусно! Всё равно, я для него тоже дух!

Они попрощались, а через неделю Хаким вернулся в свою часть. Там у него уже были единомышленники, он собрал короткое совещание. Так и было решено найти этого сержанта, и узнать о нём всё. Ровно через неделю им сообщили, что этот сержант по фамилии Козырев, пойдет завтра в увольнение к женскому общежитию, которое находится недалеко от железнодорожного вокзала. Там у него проживала одна знакомая пассия.