Карма. Том 2 - Громыко Ольга

На самом деле малыш в панике драпал абы куда – не к океану с аллитами и не к еще более подозрительным спасателям, а просто петлял между загонами, чтобы увернуться от кислоты и плазмы. Взрыв торпеды вконец его деморализовал и заставил совершить ошибку: выскочить на слишком ровное и открытое место.

Пропавшую девочку-подростка искали три дня. Обычная история: поругалась с родителями, собрала сумку, оставила записку, что уходит из дома. Рабочая версия – пошла пешком к дедушке, живущему в соседнем городке. Не дошла.

Волонтеры – а на Шебе волонтером становится каждый взрослый человек, узнавший о пропаже ребенка, – и координирующие их эмчеэсовцы в экзоскелетах прочесали все придорожные леса. Процедили все ручьи, облазили все овраги.

А нашли ее дети. Причем совсем рядом, возле соседского дома, два месяца назад выставленного на продажу. Для Шебы это большой срок, за него дом может полностью оплести ядовитая лиана; или внутрь сквозь мельчайшие щелки пролезут и расплодятся крапулы, потом фиг вытравишь; или в палисадник подземными ходами кротов заберется более опасный зверь, наполовину сожрет добычу, а остаток небрежно забросает всяким хламом.

Что помешало хищнику вернуться и закончить трапезу, неизвестно. Может, нашел еду повкуснее. А может, хищника покрупнее.

Два ребенка бросились наутек, вопя как резаные. Третий остался, словно примерзнув к земле.

– Хэл! Не смотри на нее, не смотри! Идем домой, я уже вызвала полицию, они со всем разберутся!

Алиса тянет брата прочь от страшной находки, но он едва это ощущает и осознает.

У мертвой девочки нет глаз. Вместо них – белесая, непрерывно шевелящаяся каша с черными крупинками-головами. Личинки копошатся и в открытом рту, и в перегрызенном горле, слепо тычутся во все подряд, иногда падают на землю и суетливо ползают по ней, пытаясь вернуться на пищу обетованную. Животный белок – самый ценный и желанный ресурс, ни один шебский жук, ни одна муха не упустит такой подарок судьбы.

Хэл наконец стряхивает оцепенение, оборачивается – и видит девочку. Она такая же, как на голограмме, эмчеэсовцы всем ее показывали – светлое платье, золотые кудряшки, смешливое конопатое личико. Только под кожей требовательно ворочается, бугорками продавливает ее изнутри что-то мелкое и настойчивое.

Чье тело теперь лежит на земле перед Хэлом, он не хочет знать.

Но знает.

На самом деле Алиса благополучно отвела братишку домой, напоила горячим какао с гренками, и уже через час он, полностью оправившись от шока, взахлеб рассказывал про ужасную находку всем желающим, чувствуя себя героем дня. Одноклассники-первоклашки жутко ему завидовали! Натану и Иветте – тоже, но куда меньше – они же сразу убежали и не могли поведать настолько кошмарных подробностей! То есть, конечно, могли, но Хэл сочинял их с куда большим правом.

Шебские дети привычны к жестокости природы. Ну, подумаешь, пару раз проснулся посреди ночи, с ревом прибежал в спальню к сестре, та пустила его под теплый бок, и жуть развеялась.

Сны и страхи вернулись, когда Алиса пропала.

И усилились, когда Хэл узнал, что она тоже стала жертвой дикого зверя.

Хэл открыл глаза и ничего не увидел.

– Свет! – машинально пробормотал он.

Тьма как будто стала еще гуще, а заодно появилось непонятное, пугающее ощущение равномерного давления на тело. На одеяло это совсем не похоже!

Хэл попытался пошевелить рукой, потом ногой. С трудом, но удалось. Значит, он не парализован, а…

Память постепенно возвращалась вместе с чувствительностью – высадка на Ту-Ли, ферма, загоны, киборг… Киборг!!!

«Меня похоронили! Закопали заживо!!!» Проклятый кибер нарочно заманил своих обидчиков на почти необитаемую планету, чтобы им отомстить, и сейчас друзья Хэла точно так же задыхаются в глубоких могилах!

Оксигенератор скафандра был совершенно исправен, но в данный момент Хэлу не хватило бы и ста процентов кислорода.

Из алькуявских недоносков получались отличные рабы – немые, трудолюбивые и послушные, если правильно их воспитать. Поэтому змеелюд выбрал из отпрысков фермера самого мелкого и шустрого, о чем теперь жалел: изловить беглеца было нереально, однако бандит сумел-таки его достать.

Алькуявец волчком закрутился на месте, разбрызгивая голубоватую лимфу из отстреленного щупальца, которое так же отчаянно извивалось поодаль. Покалеченный раб утратил всю свою ценность, и злющий змеелюд подошел поближе, чтобы помучительнее прикончить мелкого гаденыша, но тут ситуация круто изменилась.

Охотник стал жертвой.

– Разойдитесссь! – прошипел бандит, схватив недоноска в охапку и глубоко вдавив бластер в его податливое тело. – А то ему конец, пш-ш-ш!

Спасатели нехотя попятились. Загораживаться от киборга живым щитом неэффективно, Кай мог попасть в мельчайший просвет в заложнике, однако вероятность, что преступник успеет выстрелить, столь же высока.

Змеелюд лихорадочно осмотрелся, определяя, куда его занесло. В самый конец загонов, к вступительной луже, а прорываться надо в обратную сторону, к грузовому флайеру фермера – большому, старому и грязному, только силос возить и годится, поэтому мародеры им не прельстились. Но для короткого рывка сойдет что угодно – главное, затеряться в облаках, а там авось сородичи его подберут. Корабль еще поблескивал серебристой искоркой на верхней границе тропосферы; видимо, змеелюды раскаялись в предательстве или, что вероятнее, опасались, что подельник попадет в плен и всех сдаст.

– Пусть проваливает, – негромко сказал Кай. – Мы успели.

– А малыш?!

Никто не сомневался: оторвавшись от преследования, змеелюд мигом избавится от заложника – и уж точно не высадив его в безопасном месте.

Кай промолчал. Альтернативы он не видел, бандит не отдаст им свой единственный козырь, а если они попытаются отбить малявку, то пострадает кто-нибудь еще.

– Послушайте, давайте мы все успокоимся и… – все-таки попыталась начать переговоры Лиза, но тут позади змеелюда разверзлись хляби навозные и из пучин лужи с громким хлюпом и ревом вынырнуло хтоническое чудовище – черное, бесформенное, обтекающее.

Стыдно признаться, но от настолько фееричного пришествия даже Кай вздрогнул, а остальные дружно ахнули и шарахнулись от чудовища, убедив змеелюда, что оно само по себе и без раздумий сожрет его вместе с заложником.

Система самоочистки шлема усердно работала даже на дне лужи, однако ее старания увенчались успехом лишь сейчас. Перед Хэлом наконец воссиял тусклый и грязный, но все-таки свет, по центру которого вместо лика самого отзывчивого святого красовалась оскаленная морда змеелюда с вытаращенными глазами и развевающимися щупальцами; потом выпущенный алькуявец в панике перевалил через плечо похитителя и многоногой «ласточкой» нырнул в лужу.

Рефлексы шебианина сработали безупречно – сперва выхватить оружие и выстрелить, а завизжать и обделаться можно и попозже.

Бластер оказался не столь хорош и лишь виновато булькнул.

Рефлексы снова не подвели. Хэл взмахнул рукой, и увесистый ком стали и грязи с такой силой влетел змеелюду в раззявленную для плевка пасть, что застрял в ней распоркой, а пока ксенос, кашляя подкатившей к горлу кислотой, обеими лапами пытался выколупать кляп, Лиза прыгнула ему на спину, повалила и оседлала, намертво зафиксировав.

– Неплохо сработано! – удивленно и почти уважительно пробормотал Кай – не в адрес Лизы, она и так всегда молодец.

– Ты!!! – заорал ничуть не польщенный Хэл и, поскольку оружие уже кончилось, попер на киборга со скрюченными от бешенства пальцами. – Это все ты подстроил, сволочь!

Вопреки логике и ожиданиям зрителей, киборг шарахнулся от него резвее змеелюда, к ближайшей скале, на гребне которой и угнездился.

Хэл не смог взобраться по настолько крутому откосу, но активно попытался. Раз кибер драпает, значит, и впрямь виноват!