Душа архонта. Эймарские хроники. Книга первая - Анна Кочубей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эрендольские нелюди не воевали, но наверху что-то переиначили, и за мной пришли, – продолжал Гервант, – к тому времени отец уже скончался, а Лиандре исполнилось семнадцать. Эльф в этом возрасте – почти что ребенок. Но это не важно.
Нет, это было важно! Гервант не стал рассказывать о воплях матери, умолявшей именем Создателя оставить единственного кормильца в семье, о своем бессилии и злости. Маг-арий, состоящий на службе у короля Родерика, остался глух к ее мольбам, и даже испуганное личико Лиандры его не разжалобило. Герванта забрали на войну.
– Королевской армии южного Эймара было наплевать – эльф ты, человек или нелюдь; лучник или арбалетчик. Меня пнули под колено, заставили пробормотать слова присяги перед арием и выдали лук в полтора моего роста. С ним я не расставался десять лет, как с верной женой, а все бабы, что мне попадались, имелись в очередь и строго по времени. К концу войны я был уставшим командиром сотни таких же неудачников, злобным, как зверь. Вернуться в свою нору – вот о чем я мечтал. Мою сотню перерезали, когда наверху какой-то неуч бросил ее против архонтской конницы. Я не помер сразу только потому, что мой батюшка учил, как меч в руке держать.
Нелюдь оставил серьезный тон и привычно усмехнулся:
– Представьте картину, братья, как ваш Гервант ломает об колено лук, подбирает оружие павшего архонта и бросается в атаку, воспевая короля! Красиво? Не было этого: отразив пару выпадов, я притворился дохлым, до конца бойни мялся под трупами, а потом позорно сдался в плен. Мечник из меня и сейчас дерьмовый. Да, Гвидо?
– Э… да, нет, ничего так… – подал голос Гвидо.
– Гвидо мне сильно льстит. Куда мне до молодчика, который машет двуручником, как цепом молотилки! И не отмалчивайся, парень, твоя очередь рассказывать.
Неожиданно передав инициативу Гвидо, Гервант занялся арбалетом.
– А что говорить? Попали в плен, загнали нас в Лаконские болота, как скотов. Да я с Гервантом и не служил, я из ополчения. Мы в плену познакомились. Да это и так все понятно.
– Кому понятно? Ты упомяни про голодуху, комаров и тухлую воду, да не жалей красот, болота – они того стоят. Мы даже конца войны не заметили, прогнив лишний год в ожидании, пока власти о пленных страдальцах вспомнят.
– Ну, да. Хреново было, – откликнулся Гвидо.
События в рассказе Герванта были знакомы всем, и судьба главаря не отличалась оригинальностью. Разбойники раздумывали, как случилось, что долгая война, ставшая привычной, оказалась лучше худого мира, что наступил сейчас. Полные животы и монеты в карманах уже не скрашивали неуютную стоянку отряда: уныло серело небо, предвещая холодную морейскую зиму, а ветви деревьев напоминали перекладины виселиц…
– И что было дальше? – спросил светловолосый эльф, нарушив затянувшееся молчание, – ты же вернулся, Гервант?
– Да, я вернулся. На пепелище. В деревне узнал, что мать с сестрой к эльфам ушли, но в эрендольские леса нагрянули арии и все сожгли: и поселок, и мою хижину. Я больше не видел ни мать, ни Лиандру. Эльфийский клан перебили, кого-то увезли в Аверну, чтобы казнить. А еще я выяснил, что официально сдох, и содержание мне не положено, – закончил Гервант историю своей жизни скучным, будничным голосом и посмотрел на странницу:
– Кстати, сестричка, это юное остроухое создание отзывается на Златовласку. Тощий чернявый горец, который говорит еще реже, чем ты – Чазбор; старикан, что не умеет шить – Довбуш; угрюмый мужик с кривым мечом – Веселик, а вон та туша, когда проснется, будет дварфом Мензенлиром, – Гервант поочередно указал на всех разбойников, – остальных ты уже знаешь, если не дура. Для тех, кто пропил память, или проспал, эта девица – моя названная сестра Лиандра, прошу любить и жаловать.
– Меня зовут Киндар, – улыбнулся страннице молодой эльф, не согласный с прозвищем Герванта.
Бурая попона у края стоянки зашевелилась, и на свет показалась мятая заспанная рожа дварфа. Почесывая гриву цвета ржавчины, Мензенлир смачно сплюнул и проковылял в кусты, мельком взглянув на Лиандру:
– Баба в отряде. Не к добру это.
Вернулся Хан.
– И как оно? – спросил Гервант.
– Никого. Не сообразили.
– Славно. Трогаемся!
Разбойники начали укладываться. Странница наблюдала за Гервантом: главарь банды открылся перед ней с неожиданной стороны. Зачем он про себя рассказывал? Почему ее так назвал? Лиандра. Почему нет? Хорошее имя…
***Лошадей в банде Герванта было восемь на одиннадцать душ отряда. Дварф занял место на коне спереди Чазбора, а эльф Киндар сел позади Довбуша. Тинк терся рядом с Лето, запрягающего молодого конька светло-рыжей масти. У остальных разбойников были лошади свои.
– Встречаемся с интервалом в двое суток в «Дырявом котле», – скомандовал главарь, – кто куда думает?
Лиандра не знала, что сейчас перед ней раскрывается один из главных секретов неуловимости банды. Разбиваясь после налета на группы, разбойники разбегались в разные стороны: в итоге, «вроде, как людей Герванта» видели в самых разных уголках Мореи, а выследить и поймать не могли.
– С интер – чего? – Чазбор нахмурил мохнатые брови, соображая.
– Через два дня, дурья твоя башка, а раз ты во второй тройке, то вам – через четыре, – объяснил Лето.
– Так бы и сказал, а то ин… интер… не пойми чего, – буркнул Чазбор.
– В Готу пойдем, – перебил напарника Тас, – тута близко, ежели верхами.
– В Готе наместник, – предупредил Хан.
– Да мне поссать!
Злобно обернувшись на эльфа, Тас дернул поводьями.
– Хочешь ссать? Топай в Готу, тебя там ждут! В твою честь шибеницу новую отстроят, веревку совьют: обоссышься до смерти, пока в петле ногами сучить будешь, – ядовито пообещал Гервант, – сир Годфри, как там его мать, шишка из Аверны, может, и не страшен, но в городе полторы сотни голов в амуниции. На днях пропускной режим ввели. Кто из вас настолько туп, чтобы попросить входную бумажку у имперских собак? Сами решайте, я не держу. Если сдохнуть невтерпеж – пожалуйста!
Разбойники переглянулись и выругались. Лиандра стояла в кольце нетерпеливо перетаптывающихся лошадей и не знала, как быть. Похоже, Гервант о ней забыл.
– У моего жеребца только четыре ноги, а не шесть, сестричка, – заметил главарь ее взгляд, – взял бы тебя с собой, но не могу. Зато вот тебе первое боевое задание – раздобудь себе коня и одежку попрактичнее. Лето, она едет с вами. Ну, до скорого…
Взметнулась грязь под копытами коней. Разбившись по трое, разбойники разъехались. Гервант, Хан и Гвидо уехали вместе. У речки остались Лиандра, Лето, Тинк и одна лошадь.
– Ты уверен, что можно? Гервант страстей напустил… – нерешительно спросил Тинк напарника.
– Не боись. На перекрестке встретимся. Я быстро!
Лето вскочил в седло и умчался.
– Дождь будет! Промокнем же! – закричал Тинк ему вслед, а затем обратил внимание на Лиандру, – а теперь и мы двинем. Что так удивленно смотришь? Пешком, конечно! Тебе ж не привыкать. У лошака Герванта копыт не шесть, так и у Рыжика не восемь.
Улыбнувшись до ушей и показав мелкие зубы, Тинк направился вдоль реки, продолжая болтать:
– Гервант тебя верхами не взял потому, что ты высокая. Я, к примеру, ростом мелкий, да и дварф тоже, – мы до стремян не достаем, а Киндар весит, как девка, он лошади не в тягость. Слышишь? Ты бы хоть кивнула! Как тяжело говорить с немой, с ума сойти!
Лиандра слушала невнимательно. Если бежать – то сейчас самое время! Но стоит ли? Гарт Баден советовал идти на север, но она даже не знает, в какую это сторону. Нет денег и нет способа их заработать… Видимость свободы смущала девушку: самостоятельно принять решение – уйти или остаться, – оказалось сложно. «Я подожду. Может, не все так плохо?» – решила Лиандра.
Ее провожатый свернул от реки, и теперь они взбирались с одного холма на другой. Куда не глянь – пусто, ни жилья, ни дорог, только бурые островки перелесков. Тинк шел уверенно, изредка протягивая Лиандре руку, помогая спускаться по жухлой траве. Обутая в крестьянские шлепанцы на деревянной подошве, она то и дело поскальзывалась и теряла обувь. Жилистая, с виду мальчишеская ладонь разбойника оказалась цепкой и твердой. Устав молчать, Тинк снова разразился речью, благо слушатель у него был самый благодарный: не задавал вопросов и не поднимал руку для подзатыльника.
– Насчет Герванта: у главного планы на тебя крупнее, чем на одну ночку. Но ты не гордись и на дармовой фарт не рассчитывай! Смекаешь, как наш отряд подобран? У каждого ремесло свое, и каждый в нем мастер. Гервант – вояка бывший, да ты и сама слышала; арбалетчик он от бога: стреляет на бегу и на скаку, не целясь и всегда в яблочко! А если арбалет не при делах, Гервант мечом орудует. У Гвидо силища звериная, и предан он Герванту, как собака, в рот смотрит и приказов ждет, разве что язык не высовывает. Хан – эрендольский убийца, мечник обоерукий, а это – редкость. Но о нем разговор особый будет!