Душа архонта. Эймарские хроники. Книга первая - Анна Кочубей

Разбойники проводили их смешками и пожеланиями легкого пара. Иногда Гервант был слишком крут, всегда отчаянно хамил, но и развлекаться умел. Вечер сулил новые забавы.

Беспомощно оглядываясь по сторонам, странница не заметила руку, мелькнувшую у ее пояса. Сверкнуло маленькое лезвие, и кошель с деньгами дварфа исчез.

– Всю выручку за неделю забрали, а нажрут и того больше, ироды окаянные! – не стесняясь в выражениях, причитала трактирщица, подталкивая девушку вверх по крутой лестнице, – а теперь еще ты им понадобилась – сколько я сейчас одежи на тебя изведу, не считая воды?

Мансарда трактира делилась перегородкой на две части: общую залу с рядами тюфяков на полу для случайных постояльцев – «стойло» в морейском просторечье, и хозяйские комнаты, куда странницу и отвели. Пока другая баба готовила «ванну» – носила воду в дубовую колоду, а трактирщица рылась в комоде, девушка подошла к окну, забранному деревянными ставнями – о такой роскоши, как стекла, в морейских селениях и не мечтали. Потихоньку потянув ставень на себя, девушка выглянула наружу, но разглядеть, какие сюрпризы ждут на земле, не смогла.

– Ты не вздумай вниз сигать, костей не соберешь! – заметив ее интерес, заголосила баба, – а мне из-за тебя избу спалят! Раздевайся и полезай мыться, прынцесса дорожная! А твою гнилую одежу мы в печке сожжем.

Странница сняла лохмотья и, прикрываясь руками, залезла в колоду. Ванна не была горячей, но после холодного душа осенних дождей она показалась сказочно прекрасной. Вместо мыла, хозяйка трактира кидала в колоду пахучие травы и приговаривала:

– Худая-то, худая! Только бы не болезная! А спина-то как располосована! Ой, чует мое сердце, что за дело!

Трактирщица старалась на совесть: кожа девушки становилась все светлее, а из длинных волос вымывалась глина. Погрузившись в ароматную воду с головой, странница наслаждалась теплом и непривычным ощущением чистоты. Неизвестно, что ждет ее внизу, но здесь несравнимо лучше, чем на Проклятой дороге. Куда же исчезли деньги? Сняв одежду, она не обнаружила кошелька Гарта Бадена.

Внизу с грохотом сдвигали столы и скамьи, чтобы разбойникам было удобнее пировать всем вместе. Скрипели полы под топотом ног трактирной челяди, разносящей кушанья, гудели голоса… На лестнице слышалась чья-то перебранка.

– Отдай Герванту!

– Еще чего! Да пошел ты лесом, Лето! Я заприметил, значит – мое! Давай между нами поделим. Я к тебе, как к другу, а ты! – голос был тонкий, мальчишеский, в нем звучало возмущение.

– Я тоже заметил! Ты сработал грубо, как щипач уличный. Может, не только у меня глаз острый, а? А если главный видел? Я тебя выгораживать не стану! – веский аргумент заставил тонкий голос замолчать.

Старший воспользовался минутой сомнения младшего, послышался недолгий шум борьбы, сдавленный возглас и шаги разбойников проскрипели вниз.

– Обязательно было мне синяки ставить, да? Сам бы отдал! – жаловался обиженный вор.

– Вот. У нее на поясе было.

Бросив перед Гервантом кошелек из коричневой замши, молодой разбойник окинул взглядом зал, выискивая девицу посимпатичнее из тех, что разносили еду и выпивку. На его полных, четко вырезанных, с приподнятыми уголками губах появилась зазывная улыбка. Но парень мог обойтись и без дополнительных ухищрений: высокий и ладный, орехово-смуглый, кареглазый, с выгоревшими на солнце кудрями разбойник неизменно привлекал к себе внимание противоположного пола.

– И что у нас там, Лето? Потроха Создателя? Засушенные жабы? Эльфийское зелье? – Гервант полез в кошель, – деньги?!

Действительно, деньги. Главарь вытряхнул содержимое кошелька на стол и пересчитал. Общая сумма оказалась равна двум серебряным лирам.

– Удивительно, насколько хорошо ей подают – народ в Морее жмотный. Или у кого-то руки ловкие? Нет, точно – ворье. После все вместе поделим.

Гервант сгреб деньги в карман и обратился к своей братии:

– Запомните, Создатель платит за благие дела звонкой монетой. Будьте добры, как я – и серебро потечет в карманы ваших штанов! Но сегодня мне настолько подвело брюхо, что я забыл все заповеди и помню одни смертные грехи. Предлагаю им предаться, братья, во славу наших животов… и прочих частей тела!

Эта «проповедь» стала сигналом к началу оргии. Разбойники не заставили главаря повторять приглашение дважды. Стол, заставленный глиняной и деревянной посудой, исходил ароматным паром от тушеного мяса, овощей и горячей медовухи. Трактирщица знала свое дело: добавив в бражку пряности и подогрев на огне, хитрая баба экономила на количестве выпитого зелья – в таком виде медовуха валила с ног сильнее. Самые бойкие деревенские девки, выставив за порог скромность, уселись за стол рядом с разбойниками, рассчитывая на более весомую благодарность, чем незапланированная беременность. Разомлевшие грабители нередко одаривали девиц лишней монеткой, с пьяных глаз не разбираясь в ее достоинстве. Так и золотой можно было отхватить!

Спустившись в общий зал, странница с тоской посмотрела в сторону выхода – от двери на улицу ее отделял стол и одиннадцать пирующих мужчин. Разбойники не сразу заметили девушку, прилипшую к стенке у самой лестницы, но хозяйка заведения, помня о своих трудах, повертела ее во все стороны, в последний раз проверяя, как подогнана одежда. Одернув тут и там, довольная результатом трактирщица прихватила волосы странницы голубой лентой, невесть откуда взявшейся под рукой и пожертвованной на благо заведения. Крепко взяв за руку, она подвела девушку к столу и обратилась к главарю разбойников:

– Получайте, сир Гервант, ваш подарок. Надеюсь, по нраву придется.

«Гервант? Средний рост, средний возраст, шатен, искусный арбалетчик. Разыскивается, обвиняется… Приговорен к казни через повешение, награда за информацию…» – странница вспомнила строчки объявления, прочитанного в Готе и рассказ мальчика о морейском детоубийце, – «это тот самый преступник. По такому описанию его никогда не найдут!» Тем не менее, как бы ни был страшен Гервант – на кровожадное чудовище он не походил.

Пирующие замолчали и с интересом уставились на «подарок», не узнавая ободранную нищенку в стройной девушке. Простая крестьянская одежда – шерстяная юбка и корсаж на шнуровке, лишь подчеркивали ее выразительную внешность: высокий для Мореи рост, черные волосы и светлую кожу с желтоватым оттенком загара. Только серые глаза с сизыми ободками отказывались смотреть куда-либо еще, кроме пола. Гервант остался доволен.

– Вот ведь, что ванна животворящая с людьми делает! А то была страшна, как кара Создателя. Добро пожаловать за наш стол, девочка. Будет неплохо, если представишься. Мое имя ты услышала, а погоняла остальных тебе без надобности: сегодня ты ужинаешь с Гервантом.

Главарь пододвинулся на скамье, освобождая место рядом с собой.

Этот маневр был встречен протяжным свистом и одобрительными возгласами подвыпивших людей. Кто-то громко и некстати рыгнул.

– Братья, не ведите себя, как свиньи, чавкайте тише и с седалищ не падайте, у меня свидание, – добродушно прокомментировал Гервант.

Главарь подмигнул братве, а трактирщица, тем временем, уже тащила новый прибор – тарелку и деревянную ложку.

У странницы не было иного выбора, как сесть рядом с Гервантом. Решив быть гостеприимным хозяином, он сам доверху наполнил ее тарелку и налил хмельного напитка. Не глядя по сторонам, она тихонько ела, поддевая мясное рагу неудобной толстой ложкой. За свою короткую сознательную жизнь девушка еще ни разу не видела столько еды. Приготовленные просто, из самых свежих продуктов блюда морейской кухни пришлись ей по вкусу, но горячее зелье слишком сильно кружило голову. Хлебнув из кружки несколько раз, странница не стала его пить.

Гервант ей не мешал. Казалось, он вообще забыл про «подарок». Трезво наблюдая за братией, главарь вставлял слово-другое в общий разговор, но больше слушал. Его маленькое королевство было вне закона – нигде разбойники не могли задержаться дольше, чем на сутки. Подданные Герванта не отличались дружелюбием и продолжительностью жизни, не все были людьми: два чистокровных эльфа и дварф на равных правах участвовали в пирушках и были готовы разделить с главарем виселицу. Но Гервант правил умело: предупреждал ссоры, вычислял недовольных и предугадывал возможные измены. В развлечениях разбойники тоже нуждались – совместные пирушки укрепляли боевой дух банды не хуже, чем успешные налеты.

За столом разговаривали громко. Бородач Тас рассказывал, как в подполе у старосты обнаружились закопанные монеты. Перемежая слова ругательствами и взмахами больших рук с черными от грязи ногтями, Тас стучал кулаком по столешнице и настаивал, что «старого козла» надо прикончить. Худой жилистый мужчина односложно поддакивал, а сидящий напротив него эльф с очень длинными светлыми волосами, собранными в хвост, успевал одновременно морщиться от грубых выкриков соседа и нежно улыбаться юной особе рядом с собой. Гвидо пил и много ел, а в его глазах оставалось все меньше смысла и все больше довольства жизнью. Видный загорелый парень первым встал из-за стола. Подмигнув Герванту, он обвил рукой талию румяной девицы и двинулся в сторону лестницы. Щуплый подросток завистливо посмотрел ему вслед и вздохнул.