Душа архонта. Эймарские хроники. Книга первая - Анна Кочубей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Доска объявлений в центре городской площади выглядела островком спокойствия. Странница добралась до нее, чтобы отдохнуть от толчеи и съедобных соблазнов. Деревянный щит с важными посланиями прятался от дождей под крышей, занимал драгоценное место и вызывал брань готцев своей никчемностью – зачем нужна грамота, если можно спросить? А язык на что даден?
Разгладив ладонью бурые клочки дешевой бумаги, от сырости свернувшиеся в трубочки, странница прочла о пропаже белой козы, о преступнике под именем «Гервант» и о щедром дварфе, что дает деньги под залог без процентов. Она не удивилась своему умению читать, как не задумывалась о том, как дышит, но привлекла чужое внимание:
– Ты что, умная?
Детский голос обращался к ней. Мальчик лет восьми мял в руках ивовый прутик и смотрел заинтересованно – еда на подводах ему наскучила, а тут нашелся новый объект для изучения.
– Умеешь читать? – продолжал мальчик, не смущенный ее молчанием, – а ты слыхала про злодея, которого «Гервантом» кличут? В его банде куча убивцев, эльфов и коротышек. Страшенные все! Нападают в полночь, как бешеный петух прокукарекает, а потом пьют кровь до рассвета и исчезают! Гервант, завидев дитя, немедля набрасывается и потрошит! Я вечером за порог ни ногой!
Рассказчик вытаращил глаза, пугаясь собственной смелости и перешел к делу:
– Читай! Поймали Герванта? Тут все написано. Вот или вот!
Он поочередно ткнул прутом в несколько случайных объявлений. От щита оторвался лист жесткой гербовой бумаги и упал страннице под ноги. Она подняла. «… высочайшим приказом Императора» … «повышение налога», 20 октября 3223 года. Над ровными строчками алел оттиск орла. Гордо расправив крылья, он скалился злорадно и очень знакомо!
Странницу захлестнула ненависть. Не просто к символу, нет! В мире случилось несчастье, большое и непоправимое, если красный орел висит на доске! Здесь должен быть другой герб, но какой? Размытое изображение ускользало из памяти… Сорвав со щита все бумажки, странница подняла с земли камень и начала рисовать. Ее рука неожиданно оказалась тверда и умела, а подгнившие доски поддавались легко, как масло, и вот уже змея с мечом заняла все пространство доски объявлений.
Отступив на шаг, странница осмотрела дело рук своих, но вспомнить, кому принадлежит символ змеи и меча, так и не смогла. Ребенок напомнил о себе истошным криком: напрочь забыв о морейском детоубийце, он бросился в толпу, призывая мать. Заволновалась вся площадь – люди протискивались вперед, смотрели с осуждением и неприязнью, тревожно переговаривались. Когда мысль о побеге пришла страннице в голову, было уже поздно. Прижавшись спиной к гнилым доскам, она переводила взгляд с одного лица на другое. Что дурного в символе, почему люди так злы?
– Вот отродье архонтское! Вы только посмотрите – при всем честном народе эдакое малевать, да на площади!
– А, может, у нее меч запрятан, мало ли?
– Это где же? Да на ней, кроме вшей, ничто не спрячется!
Раздались смешки, но веселье было недолгим:
– А вдруг – подосланная она? Сейчас как выскочат архонты и порубают нас в капусту! А если не они – так люди наместника! Невелика разница, кто брюхо вспорет!
На мгновение наступила тишина. Самые благоразумные жители Готы одумались, похватали свое барахло и поспешили от греха подальше.
– Архонты – в Готе? Да откуда?
– Оттуда! Проклятый тракт под боком, забыли?
Толпа рассасывалась, уступая место городской страже.
– Именем Императора и наместника Готы: приказываю разойтись! – чей-то солидный бас приводил зевак в чувство, а торговцев – в отчаяние.
– Все по домам! Живо! – вторили ему голоса легионеров, добавляя к приказу доходчивые ругательства.
– Берем каждого пятого!
Народ разбегался с площади со скоростью ошпаренных тараканов. Арестованных горожан отпустили в тот же день, прочитав серьезное внушение, а нарушительницу спокойствия отвели в крепость Готы. Ей предстояло ответить за преступление по всей строгости закона.
***Плеть ударила по спине. И еще раз. Все вопросы давно прозвучали. Страницу избивали молча, выполняя приказ, а она только вздрагивала, смутно понимая, что ответ «я ничего не знаю» слишком напоминает ложь. В желании сломить упрямство преступницы, пытатели перестарались и едва не убили ее в первый же вечер, но на утро она снова открыла глаза. И все повторилось.
– Не в себе девка. Я бы отпустил на все четыре стороны, но наместник…
Голос грязно выругался. Подвешенная за руки лицом к стене, странница видела лишь тень говорившего. Пусть постоит там подольше, загораживая своим телом тепло факела! Изуродованную плетьми спину жгло и огнем, и холодными сквозняками подземелья, а не кричать от боли становилось все труднее.
– Одень ее. Сир Годфри желает поразвлеч… допросить сумасшедшую сам. Вот и я послушаю, демон меня задери!
– Слушаюсь, сир.
Разорванное платье зашили прямо на теле, как попало протыкая лохмотья хомутной иглой и стягивая суровой ниткой. Сам наместник Готы спустился в тюрьму, чтобы с преступницей поговорить!
Годфри ванн Вердену было от силы лет двадцать. Протеже знатных родственников, он пока не успел вписать свое славное имя в историю Эймара, но собирался доказать преданность Императору добросовестной службой. Незначительному посту в столице сир Годфри предпочел высокую должность в провинции, и до сегодняшнего дня не сильно сожалел, что променял удобства Аверны на непролазную грязь Готы.
В помещении для допросов связанный легионер, впустивший странницу в город, уже маялся в ожидании приговора. Брезгливо сторонясь влажных стен и стараясь ничего лишний раз не касаться, сир Годфри уселся на шелковую подушку, брошенную на скамью, и поправил манжеты нового голубого камзола. Не дай бог испачкать!
– Где эта женщина?
– Ведут, сир.
Наместник обратился к бывшему стражу ворот:
– Итак, читал ли ты кодекс правил, согласно которому, в город, находящийся под охраной Императорского легиона, запрещается впускать подозрительных лиц, не имеющих соответствующего разрешения?
– Никак нет, господин, я не умею читать! – залепетал легионер, запутавшись в длинной фразе наместника, – я это самое выучил наизусть со слов тех, кто до меня запомнил. У нас все так делают!
Сир Годфри поморщился. «Не умеет читать!» Разговаривать с чернью отвратительно!
– Неужели ты действовал осознанно, пропуская в ворота Готы государственную преступницу?!
Голос наместника взвился к низкому потолку комнаты.
– Сир, она лихоманкой не выглядела! Ну, нищенка и нищенка, откуда у нее пропуску-то взяться? Голодная, одетая худо, грустная! Я так подумал – пусть подадут ей, у нас народ не злой.
– Признаешься, что умеешь думать? Ты отвечал за мой город и не предвидел скрытый умысел! Согласно кодексу легиона, тебя должны четвертовать за измену. Но я подарю милость – умрешь через повешение.
– Г-господин! – заикаясь, выдавил стражник, сообразив, что за добро жестоко наказывают и решая впредь быть самым злобным существом на свете, – сир, я не знал! Такого не повторится, Создателем клянусь!
– Конечно, не повторится, – страшно сказал наместник.
В комнату ввели преступницу, усадили в пыточное кресло и приковали за безвольные руки к подлокотникам. Она подчинялась с отрешенным видом, глядела в пол и выглядела измученной, едва живой.
Сир Годфри удивился. Впервые в Готе, да и вообще в провинции Морея, он встретил по-настоящему красивое существо! Отмыть ее, одеть… Девушка совсем не похожа на готку – приземистую бабу с грубым лицом! На долю секунды в сердце наместника шевельнулась жалость.
– Ее проверили? Она не архонт?
– Да, сир, проверили. Убедитесь сами.
Страница узнала голос человека, предлагавшего ее отпустить. Комендант крепости поднес ко лбу преступницы медальон с отверстием посередине. Все замерли в ожидании. Медальон покачивался, невольно заставляя следить за ним глазами. Вправо-влево. Эту штуку совали в лицо и раньше, но значение ритуала странница не понимала. Кто этот человек в голубом, разодетый, как харматанская птица? А что такое «Харматан», откуда в голове взялось это слово? Может, ее оставят в покое, если и дальше молчать?
«Северная зараза» – архонты, искусные воины, объявленные Империей вне закона, все еще бродили по просторам Эймара, но не в каждом провинциальном городе служил маг стихий – арий, способный распознать архонта в обычном человеке. К счастью, Империя придумала медальоны-ловушки. Они отвечали на магию архонта таинственным светом, всегда разным: синим, голубым, желтым или зеленым.
– Не светится, сир, – констатировал комендант, – совсем, ни искорки. Не архонт.
– Прекрасно! Выяснили мотивы поступка? Зачем девица символ изображала? Если она сама архонтом не является, значит, подосланная! Я сам видел ее знак – вывела четко, как заученное задание. Сообщников взяли?