Записки из мира духов - Чжан Тянь-и

— Слухи? Это сама история!

— Увы, это ошибка.

— Вэй — профессор истории. Крупнейший авторитет. И, конечно же, без веских оснований он не стал бы вводить в научный оборот этот новейший исторический материал.

Наши препирательства закончились ссорой, и за обедом мы оба не раскрывали рта.

— Господин Хань,— начал он первый,— в полемике побеждают факты, я надеюсь, им ты поверишь, ты должен поверить, во славу мироздания... А пока нас ждет простолюдин Лу на чашку чая. Пора ехать.

И мы снова прибыли в жилище Лу Юэ-лао, похожее на укрепленный лагерь. На этот раз, предъявив личное приглашение простолюдина, мы прошли сквозь строй канцелярий без всяких хлопот. Охрана дома была еще внушительнее; кроме сторожевого поста мы заметили восемь пулеметов с прислугой и группу солдат, стоящих неподвижной шеренгой, с оружием наизготовку. По двору с решительным видом прохаживался офицер.

На совещание за чашкой чая явились лидеры партии. Кроме уже известных мне лиц я впервые увидел чрезвычайно важного духа, который оказался простолюдином Пань Ло. Он был худощавее Лу Юэ-лао, глаза его сверкали металлическим блеском. Каждому входящему он милостиво пожимал руку, явно не тяготясь тяжким бременем своего высокого общественного положения.

Совещание проходило во внешней приемной, где свободно могло разместиться свыше пятисот духов. В речах недостатка не было, но, к сожалению, мне трудно было вникнуть в их смысл. Обсуждались законопроекты для будущего кабинета. Разумеется, в качестве первого шага намечалось осуществить в масштабах всей страны перестройку мест отдохновения, приспособив их к нуждам восседающих. Этот законопроект был принят без обсуждений. Следующим на повестке дня стоял вопрос о ратификации Соглашения с государством Lampi. Соглашением предусматривалось создание единой компании по производству пряжи, что давало возможность держать в своих руках ее производство во всем мире. В политическом отношении обе стороны становились союзными государствами. Последним шел законопроект о новой системе образования. Консультация г-на Сяо была превосходна, и я все отлично понял. Это был важнейший из законопроектов, принятый после длительной дискуссии. Дело в том, что подобного законопроекта, опрокидывающего всю старую систему образования, еще не предлагала и не принимала ни одна политическая партия.

Так, одним из параграфов образование низов ограничивалось изучением тысячи общеупотребительных иероглифов. Низам запрещалось переходить из средней в высшую школу, ибо, чтобы уметь читать, вполне достаточно вышеуказанных знаний. Строгие правила вводились и в систему образования верхнего яруса. Владельцы имущества на сумму свыше трех тысяч юаней имели право учиться лишь в начальной школе, владельцы имущества на сумму свыше пятидесяти тысяч юаней — в средней школе первой ступени; на сумму свыше ста тысяч юаней — в средней школе старшей ступени; имущество на сумму свыше шестисот тысяч давало право на поступление в высшее учебное заведение; на сумму свыше трех миллионов — в научно-исследовательские институты. Впрочем, и без этих правил происходил примерно такой же естественный отбор, так как плата за обучение была непомерно высока, и, скажем, духу с имуществом на сумму ниже шестисот тысяч юаней нечего было и думать о высшем образовании. Новый законопроект вводил обязательное обучение, даже низам вменялось в обязанность учиться. В нижнем ярусе намечалось широкое строительство начальных и средних школ. Решение было дальновидным и разумным. Во-первых, многие виды работ требовали определенного минимума знаний, без среднего образования для нижнеярусников обойтись было невозможно. Во-вторых, высокая плата за обучение гарантировала правительству немалые доходы...

Жаркие споры и сомнения вызвала кем-то оброненная фраза о пагубных последствиях среднего образования для низов. По этому поводу Ба Шань-доу сказал следующее:

— Получив среднее образование, нижнеярусники неизбежно нивелируются с определенной группой из верхов. Заметим, gentlemen, наше образование в целом основано на принципах верхнего яруса, иными словами, на принципах демократизма и политических идеалов парламентаризма. Будучи приобщенными к этим принципам, низы наверняка прекратят беспорядки и волнения. Возникнет новая тенденция. Какая? Тенденция устремленности низов на верхний ярус! Gentlemen, демократия — вот краеугольный камень нашей политики. И нам не следует препятствовать этому карабканью вверх, более того, мы должны всячески его поощрять, да, поощрять, gentlemen! Тенденция карабканья вверх — это свидетельство благонадежности. В мире людей в государстве Migo бывшие нижнеярусники стали столпами общества, выдающимися простолюдинами... А теперь, gentlemen, подумайте, опасно ли образование для низов? Самое народное, самое патриотическое, самое верхнеярусное! Нет, я не вижу предлога для спора. Напротив, для меня очевидно: образование низов — благо района.

Аудитория задумалась. Молчание было нарушено аплодисментами простолюдинов Лу Юэ-лао и Пань Ло. Вслед за ними овацией разразился весь зал.

Перечислю еще некоторые важные законопроекты:

1. На 45% увеличивался налог с игорных домов: все поступления предназначались для партии в период ее деятельности по формированию кабинета. (Победа партии восседающих не вызывала сомнений, поэтому законопроект был принят без колебаний.)

2. Дополнительно к ранее намеченной цифре предусматривалось строительство и спуск на воду военных судов общим водоизмещением в девятьсот миллионов тонн, а также строительство ста тысяч самолетов.

3. Учреждалась комиссия по перестройке мест отдохновения: предполагалось для работы в отхожих местах района пригласить от пяти тысяч пятисот одного до пяти тысяч пятисот трех специалистов. Накануне начала массовых работ Генеральному Президенту надлежало лично прибыть в городское место отдохновения № 1 для мужчин с целью закладки первого кирпича. Впоследствии при его участии должна была пройти «церемония открытия».

4. Владельцам частных мест отдохновения отныне запрещалось идти по стопам корточкистов.

5. За большие заслуги перед партией восседающих философу Лао Луну присваивался титул «священного философа».

После официальной части Лу Юэ-лао пустил по рядам корреспондентов лист, на котором они по очереди расписывались. Г-н Сяо объяснил мне, что корреспонденты обязались хранить в строгой тайне каждый параграф принятых законов и всеми силами пропагандировать их, когда на то придет время. В том же листе была проставлена цифра за услуги. Простолюдин Лу раздал корреспондентам чеки, и хотя г-н Сяо не знал точной суммы гонорара, но утверждал, что она превышает пять тысяч юаней.

Принесли чай. Г-н Сяо представил меня священнику Чжу Шэнь-эню, последователю Христа, известному тем, что он мог непосредственно общаться с Иеговой и Христом.

Пань Ло подошел к священнослужителю и осведомился, не свяжется ли он с великим Христом, дабы выяснить, одобряет ли тот принятые законы.

— О сем предмете,— священник взглянул на кончик носа,— я беседовал с почтенным Старцем от имени приверженца всемилостивейшего нашего Христа. Он лично молвил: «Сын мой, политика ваша верна, объяви об этом миру от моего имени. И счастье придет к вам, если вы и впредь направите стопы ваши этим путем». Стало быть, Иисус Христос выразил одобрение свое.

К месту беседы уже поспешал с карандашом и блокнотом корреспондент.

— Father[11],— начал он,— прошу прощения, могу ли я у вас спросить: как Он там?

— Бесспорно можешь. Все еще носит терновый венец, одет в рубища, над головой его Halo[12],— в голосе священника были слезы. Осенив себя крестным знаменьем, он вытащил носовой платок и утер глаза.

— Father,— не отставал корреспондент,— могу ли я еще у вас спросить, на каком языке он глаголет?

Священнослужитель поднял глаза на прыткого корреспондента, нерешительно помолчал и изрек: — На китайском.

— На китайском?

— Именно, сын мой. На кантонском диалекте.

Корреспондент обдумывал следующий вопрос, но интервьюируемый уже повернулся к Пань Ло и Лу Юэ-лао:

— Men[13], я обращаюсь к вам именем всемилостивейшего Христа. Добрые вести возрадуют Lord[14], ибо трудами всечасными несу народу благо...

— Понимаю, понимаю, чего там,— перебил его Лу Юэ-лао. И простолюдины передали ему чек.

— Да снизойдет на вас благодать божья: вручая мне чек, вы вручаете его все равно что сыну господа. Можете поцеловать мне руку.

Духи пили пиво, курили, но держали себя благопристойно и строго. Священник от предложенного бокала отказался, но после настойчивых просьб Пань Ло опустил голову, сотворил молитву и приступил. Пить он умел.

Вдруг в зале кто-то из присутствующих громко чихнул.

И тотчас же в лицо чихнувшего впились сотни глаз.