1356 - Бернард Корнуэлл

У него был мочевой пузырь как у буйвола, и моча лилась очень долго. Где-то в замке закричал человек, и крик все не прекращался, но, к счастью, в конце концов затих.

В это же время закончил и граф, затем протянул руку к своему оруженосцу, который дал ему небольшой нож с жутким изогнутым лезвием.

— Видишь это, Вийон? — граф поднял нож, так что лезвие сверкнуло в огнях. — Знаешь, что это?

Вийон, удерживаемый двумя воинами, промолчал.

— Это для тебя, — сказал граф. — Она, — он указал ножом на графиню, — отправится обратно в Лабруйяд, и ты тоже, но сначала мы тебя порежем.

Люди в бело-зеленых ливреях ухмыльнулись, предвкушая предстоящую боль и удовольствие. Нож, чье лезвие было ржавым, а ручка — лишь куском обветшалой древесины, был ножом для кастрации, которым оскопляли баранов, телят или мальчиков, предназначенных для хоров больших церквей.

— Разденьте его, — приказал граф своим людям.

— О Господи! — пробормотал брат Майкл.

— Недостаточно крепкий желудок для такого, брат? — спросил Сэм.

— Он хорошо сражался, — вмешался новый голос, и монах увидел, что Бастард подошел к краю помоста. — Он храбро сражался и заслуживает умереть как мужчина.

Некоторые из воинов графа положили руки на рукояти мечей, но епископ успокоил их.

— Он преступил закон Божий и человеческий, — заявил он Бастарду, — и поставил себя вне рыцарского кодекса.

— Это мой с ним спор, а не твой, — огрызнулся граф на Бастарда.

— Он мой пленник, — сказал Бастард.

— Когда я тебя нанял, — продолжил епископ, — мы договорились, что все пленники будут принадлежать нам с графом, вне зависимости от того, кто их захватил. — Разве это не так?

Бастард поколебался, но было очевидно, что епископ сказал правду. Высокий человек в черных доспехах оглядел комнату, но люди епископа и графа превосходили числом воинов Бастарда. — Тогда я взываю к тебе, — сказал он епископу, — позволь ему отправиться к Господу как мужчина.

— Он прелюбодей и грешник, — ответил епископ, — так что я отдаю его графу, и пусть делает с ним, что захочет. А я напомню тебе, что твоя оплата зависит от повиновения всем нашим разумным приказам.

— Этот — неразумный, — настаивал Бастард.

— Приказ сделать шаг назад — вполне разумный, — заявил епископ, — и я даю его тебе.

Воины графа ударили щитами об пол в знак одобрения, и Бастард, зная, что проиграл спор, а противник превосходит его числом, пожал плечами и отступил.

Брат Майкл увидел, как воин взял нож для кастрации и, не в силах вынести то, что вот-вот должно было случиться, выбежал по лестнице из башни и вдохнул дымный ночной воздух.

Он хотел бежать дальше, но кто-то из людей графа нашел в конюшнях замка быка и теперь они мучили животное, тыкая его копьями и мечами и отскакивая, когда бык неуклюже поворачивался, чтобы напасть на них, и не смея попробовать проложить себе путь через поле этой жестокой игры. Потом в замке снова послышались крики.

На его плечо легла рука, и он оглянулся, подняв тяжелый посох, но увидел лишь священника, старика, который предложил монаху мех с вином.

— Кажется, — сказал старик, — ты не одобряешь то, что делает граф?

— А ты одобряешь?

Священник пожал плечами.

— Вийон забрал жену графа, так чего же он ожидал? А наша церковь благословляет месть графа, и на то есть причины. Вийон — презренный человек.

— А граф нет? — брат Майкл решил, что ненавидит жирного графа, с его сальными волосами и тяжелыми челюстями.

— Я его капеллан и духовник, — сказал старый священник, — так что я знаю, каков он, — его голос звучал холодно. — А ты, — спросил он монаха, — что привело тебя в это место?

— Я принес послание для Бастарда, — ответил брат Майкл.

— Какое послание?

Английский монах покачал головой.

— Я не читал его.

— Всегда следует читать послания, — произнес старик с улыбкой.

— Оно запечатано.

— Горячий нож с этим справится.

Брат Майкл нахмурился.

— Мне было велено не читать его.

— Кем?

— Графом Нортгемптоном. Он сказал, что оно срочное и тайное.

— Срочное?

Брат Майкл перекрестился.

— Он сказал, что принц Уэльский собирает очередную армию. Я думаю, Бастарду приказано присоединиться к ней, — он пожал плечами. — В любом случае, это звучит здраво.

— Да.

Разговор отвлек брата Майкла от жутких криков, что слышались внутри замка. Эти крики постепенно затихали, превращаясь в жалкое всхлипывание, и только тогда графский капеллан повел монаха обратно, к огням комнаты с колоннами.

Брат Майкл не смотрел на нечто обнаженное, лежавшее на окровавленном полу. Он остался в глубине зала, скрывшись от оскопленного мужчины за толпой солдат в кольчугах.

— Мы закончили, — сказал граф Лабруйяд Бастарду.

— Мы закончили, милорд, — согласился Бастард, но ты должен нам дополнительных денег за то, что мы взяли это место быстро.

— Я вам должен, — согласился граф, — и деньги будут ждать вас в Павиле.

— Тогда мы отправимся в Павиль, милорд, — Бастард отвесил графу поклон, а потом хлопнул в ладони, привлекая внимание своих воинов. — Вы знаете, что делать! Так за дело!

Люди Бастарда забрали своих раненых, подобрали мертвых и стрелы, выпущенные во время битвы, потому что в Бургундии, Тулузе и Провансе трудно было достать английские стрелы.

К тому времени, как люди Бастарда вышли из разрушенных городских ворот, уже наступила заря, они пересекли мост в долине и повернули на восток.

Раненых везли на телегах, но все остальные ехали верхом, и брат Майкл, которому удалось вздремнуть несколько часов, смог наконец-то рассчитывать на компанию Бастарда.

Он узнал, что некоторые из Эллекенов до сих пор охраняли замок в Кастийоне, который был их убежищем, но войско Бастарда все равно было устрашающим.

Оно насчитывало лишь чуть больше шестидесяти лучников, все англичане или валлийцы, и тридцать два латника, большинство из Гаскони, несколько из Бургундии и дюжина англичан, а некоторые — из дальних стран, все они были искателями приключений в поисках денег, которые и нашли у Бастарда.

Вместе со слугами и оруженосцами они сформировали отряд наемников, который мог нанять любой лорд, имевший достаточно денег, чтобы позволить себе лучшее, хотя любому лорду, пожелавшему драться с англичанами и их гасконскими союзниками, пришлось бы искать помощи в другом месте, потому что Бастард не стал бы этого делать.

Он любил говорить, что помогает врагам Англии убивать друг друга, а враги платят ему за эту помощь.