Журнал "Компьютерра" №771 - Компьютерра

Не произойдет ли деградация ценности знания как такового в эпоху доступности электронных источников? Не придет ли на смену знанию отточенный навык поиска информации?

- Первый российский институционалист был Козьма Прутков, за сто лет до Герберта Саймона написавший, что нельзя объять необъятное. Нельзя противопоставлять знание и способность к поиску.

Поиск - базовое умение знания, но если у человека нет внутри теоретической модели, под которую он ищет информацию, то он не способен к поиску. Может быть, через десятилетия у нас появятся интеллектуальные системы поиска и разжевывания введенного ключевого слова. Типа "Гегеля для идиотов". Сеть предложит разобранную конструкцию, но это будет срабатывать только до тех пор, пока человек согласен читать "Гегеля для идиотов". Как правило же, человеку свойственно отрицать хотя бы часть полученной информации. Человек не превратится в чистого интеллектуального потребителя хотя бы потому, что это скучно. Цель такого потребления не ясна, если это не самостоятельное конструирование нового, собственных моделей и смыслов, если это не критика чужой позиции. Вуайеристы, конечно, есть, но девушку лучше любить самому. И наукой заниматься - тоже.

Невидимость различий между студентом и профессором в Сети приводит к тому, что там перестают существовать истины в последней инстанции - авторитеты. Соответственно, перестают существовать и критерии достоверности информации.

- Авторитет - это увлечение. Он живет ровно столько, сколько это увлечение длится. Так обстоит дело и в гастрономии, и в любви, и в науке. Мне кажется, что в Интернете скорее возникнет деперсонификация авторитета, то есть практически нельзя будет установить автора трактовок, получивших наибольшее распространение.

Кстати, "растворение автора" было характерно для самых разных этапов развития культуры. Это случалось и в библейские времена, и в начале прошлого века. Помните - "Сто пятьдесят миллионов автора этой поэмы имя"?

Но деперсонализация - это случайное, а не имманентное свойство Интернета. Можно ожидать, что авторам станет обидно, потому что человек нуждается в самоутверждении и персонификации. C другой стороны, все это исправимо, если будет вестись история правок, вносимых разными людьми в тексты.

В образовании, конечно, авторитет очень важен. Титул в образовании есть необходимая форма общественного признания. В сочетании со стандартами образования титул делает всю систему образования работающей. Но как любой ярлык, титул может вырождаться. В науке всегда возникает новое, и это новое всегда "недотитуловано". Именно в зоне присвоения титулов оседают самые консервативные и нежизнеспособные элементы в науке и образовании. Человек, ориентирующийся на титул, попадает в зону риска из-за истинного качества своего знания. На ранних этапах образования на это можно наплевать, но только до тех пор, пока от увлечения человек не перейдет к профессиональной деятельности. Теория доверительных товаров (а образование - продукт доверительный) говорит о том, что единственный способ их измерения - это измерение на основе достоверных сигналов. Здесь очень важна репутация. Если человек или сообщество обладают репутацией, то остальная часть общества доверяет сигналам, которые он или оно выпускает. А потому для оценки степени доверия важно не только знать, какую человек получил ученую степень, но и в каком вузе он ее получил.

Насколько важна сейчас повсеместность высшего образования? С учетом того, что вы говорили про полугодовую подготовку к специальности, может быть, массовому высшему образованию вообще пора отмирать?

- Высшему образованию отмирать явно не пора, но ему нужно модифицироваться. Мы сегодня переживаем очень интересный период, когда высшее образование становится общественно обязательным. Не в качестве профессионального, а в качестве общего. Минимальный объем социально необходимых знаний и базовых систем мышления, которые мы с вами должны освоить, стал больше, чем тридцать-сорок лет назад. Качественное приращение - это социальные науки и практики, и это креативные практики. Как минимум два-три года общего образования требуются дополнительно к стандарту школы середины прошлого века. Это происходит в двух формах. Во многих странах удлиняется школа или появляется общеобязательный лицей после школы: в вузы люди идут после двадцати лет и там получают профессиональное образование, более короткое, чем мы с вами. В России традиционно другой путь: короткая школа и взявший на себя общеобразовательные функции вуз. Так или иначе, базовое высшее образование (бакалавриат) во всех странах - это общее, а не профессиональное образование. Просто у нас он будет длиннее - не три, а четыре года. Профессиональное обучение на уровне таких знаний и умений, за которые платят, - это магистратура. Но стартовое, систематическое профессиональное образование, будучи нужным как система, не является достаточным для успешной профессиональной карьеры. В этом существенная разница с тем, что было полвека назад. Раньше человеку не нужно было учиться всю жизнь. Он оканчивал институт и дальше лишь приобретал опыт во время работы. В наше время работа на одном треке не гарантирована, и человек должен постоянно повышать свою квалификацию.

Образование в течение всей жизни организовано как ряд дискретных, конкретно ориентированных программ. Апгрейдовых или альтернативных.

Я думаю, что сейчас очень быстрыми темпами будут развиваться еще два вида обучения. Мне кажется, появится необходимость в обучающих программах, позволяющих полностью поменять специальность. Скажем, программа, которая из инженера сделает психолога. Кроме того, будет спрос на двух-трехгодичные программы, связанные не с тем, что человек зарабатывает деньги, а с развитием нашего потребления. Люди начнут учиться арабской поэзии, виндсерфингу и театральному искусству именно как потребители, чтобы получать от процесса потребления больше удовольствия. Ограничитель здесь лишь один - степень богатства общества. Нужно, чтобы общество было готово оплачивать людям такое образование - увеличением их личных доходов или посредством социальных фондов.

Не могу не спросить о вашем личном восприятии информационных технологий, которым сейчас отводят важную роль чуть ли не во всем, не исключая образование.

Есть ли в них что-то, чего вы для себя не приняли?

- Я не большой сторонник SMS и MMS. Время от времени, конечно, я ими пользуюсь, но нахожу их какими-то неорганичными, мне легче с человеком поговорить. Я не веду блог, хотя иногда читаю блоги других. Это, пожалуй, не отрицание: у меня просто нет времени так самовыражаться. Было бы девять дней в неделе - было бы все иначе.

Что до массовых беспроводных технологий, то в наше время не мы определяем нужные технологии, а технологии определяют их потребление. И в сфере информационных технологий мы являемся пассивными элементами. Нам все навязывают разными путями, и мы не слишком-то с этим боремся. У меня с собой всегда четыре телефона, включая iPhone. Я вообще "маковец", у меня дома компьютеры Apple, вся ВШЭ первые годы работала на Макинтошах, но мы ушли от этой платформы, так как Apple повела себя безобразно, не поддерживая русскоязычное ПО. Теперь многие возвращаются обратно, но не изза самого устройства, а из-за постоянной борьбы на Windows с вирусными атаками.

Если Мак займет большую долю на рынке, то такое его преимущество, очевидно, сойдет на нет. Еще об информационных технологиях могу сказать, что я сейчас нахожусь в процессе перехода от письма ручкой к набору текста.

И что больше нравится?

- Сейчас уже практически все равно. Для меня важно создать некий образ с разными пометками, стрелочками, чтобы было наглядно, что с чем и как соотносится. Это гораздо проще сделать на листе бумаги, чем на компьютере. В последнее время я пытаюсь делать то же самое в Power Point или Visio, но, честно говоря, идет туго, квалификации не хватает. В основном приходится работать не на бумаге, и девяносто процентов текста я набираю на компьютере. Просто я частенько работаю в машине, а там неудобно писать.

Жизнь после смерти

Автор: Ольга Топровер

Мы уже писали о том, что с нового года перестала выходить печатная версия американского PC Magazine ("КТ" #761), причем в отличие от многих изданий, которые в последние месяцы прекратили свое существование или, как PC Magazine, перешли на электронную дистрибуцию, бумажный журнал вплоть до закрытия прибыль приносил, хотя и уступил пальму первенства цифровому контенту.

Почему PC Magazine отказался от бумаги и типографской краски и как он чувствует себя сегодня, рассказывает редактор журнала Эрик Рей (Erik Rhey).