Журнал "Компьютерра" №771 - Компьютерра

Так вот, если сопоставлять то образование, что у нас было, и то, что стало: поменялись субъекты вокруг образования. Само общество изменилось, изменились установки семей и государства. Старое образование, я считаю, было одним из лучших в двадцатом веке. Оно великолепно удовлетворяло потребности государства как единой фабрики. Советское государство напоминало муравейник. Муравьи, вылупившись из яйца, тоже какое-то время воспитываются и становятся солдатами, разведчиками или рабочими. То есть в СССР готовился человек для конкретной ячейки.

А сейчас это невозможно не только потому, что общество уже не тоталитарное и не берет на себя функцию замещения отсутствующего предпринимателя, но и потому, что этих условных ячеек для заполнения больше нет. Если еще в восемнадцатом веке технологии оставались неизменными на протяжении жизни нескольких поколений, то теперь технологии умирают и возрождаются уже в новом качестве на наших глазах. Темпы обновления технологий отвергают традиционный жизненный цикл:  "обучение-работа". Теперь уже невыгодно готовить человека на конкретное рабочее место дольше, чем полгода. В первую очередь именно это отрицает всю структуру советского образования и глубокую специализацию в базовом высшем образовании.

Второе различие - возрастание степени свободы человека, которая необходима ему для полноценной жизни в обществе. Советская школа - опять же не самая плохая из тех, что были в двадцатом веке, - давала неплохие знания по естественным наукам, математике, литературе, но простора для творчества у человека не было. Даже школьная литература в самых лучших ее проявлениях - это было не творчество, а мечтание, рефлексия. Доля креативных предметов (от труда до лепки) в той школе (да и в нынешней, унаследовавшей прежнюю структуру) составляет 2,5%. Ребенок по большей части осваивает и заучивает материал. Когда-то это было хорошо и правильно, а сейчас воспринимается как негатив.

Лучше стало образование или хуже - спорить бессмысленно: надо говорить о том, насколько нынешняя система образования в России отвечает сегодняшним потребностям и потребностям в перспективе, насколько мы можем ее угадать. Полезнее также рассуждать о том, насколько образование обеспечено ресурсами. Тогда разговор может быть рациональным. А сравнение с прошлым изобилует эмоциями.

Вы согласны с тем, что образование сталоболее поверхностным? И отвечает ли это потребностям общества, о которых вы говорите?

- В последние сто с лишним лет наблюдается экспоненциальный рост информации, причем информации полезной. В девятнадцатом веке объем потенциально полезной информации (до профессиональной специализации) действительно укладывался в курс классической гимназии. В середине прошлого века общество пыталось отреагировать на рост количества информации введением глубокой специализации. Возникло несколько сотен специализаций высшего образования.

Потом и этого стало не хватать. Как сориентироваться в потоке знаний? Возникло не просто клиповое образование, а целая клиповая культура. Обратите внимание на то, каким стало искусство. Оно потеряло обстоятельность, переполнено намеками и символами, что раньше всего проявилось в поэзии и живописи. Для длинных объяснений нет места. Поэтому мы не можем так просто объяснить, к примеру, "про что" данное стихотворение. "Про что", например, "Зеркало" Тарковского?

Кто сформулирует и объяснит? Это и есть клиповая культура, и обратите внимание, я не говорю о ней предосудительно. Это единственная доступная нам форма культуры сегодня. Мы можем увлечься "Илиадой" и читать ее по ночам всю жизнь, но, боюсь, общество сочтет это разновидностью тихого помешательства, а ведь были времена, когда занимавшийся неспешным чтением "вечных книг" человек мог считать себя на передовой прогресса.

Не приведет ли такая культура к расслоению общества, отдельные группы которого перестанут друг друга понимать?

- Пьер Абеляр и крестьянин, копавший картошку у стен его монастыря в двенадцатом веке, тоже плохо понимали друг друга.

А семь веков спустя священнослужитель и инженер вполне могли найти общий язык. Для этого существует массовая культура, функции которой в наше время переходят к Сети, где тоже есть свои точки сбора. В отношении взаимопонимания никакой трагедии, полагаю, не происходит. Картина, которую я нарисовал, отнюдь не безысходна, ведь наряду с трагически умножающимися знаниями (я никогда не прочту даже всех книг, которые купил, несмотря на строгую избирательность) у нас появляются мощные поводыри - поисковые системы. Появляются новые виды популяризации, яркий пример которых - Википедия. Старая популяризация - это когда ученый снисходительно пытался объяснить что-то младшим.

Новая - когда неофиты объясняют неофитам, поправляя друг друга. Может быть, это знание вульгарное, но может - истинное, потому как истинных носителей знаний о царе Хаммурапи всего двое, один - в Сиднее, другой - в Сан-Франциско, и что обществу до того, что они есть?

Тогда можно в будущем ждать доминирования сетевого образования?

- Пожалуй, оно таким уже стало. В школе довольно давно произошло отрицание старой фигуры учителя. В городах учитель еще при советской власти потерял ауру "самого умного" - авторитета. Просто родители во многих семьях могли легко оспорить слова учителя. Сейчас то же самое происходит и в высшей школе. Когда мой сын учился на втором курсе, у них была такая форма деятельности - студенты объясняли друг другу на специальных семинарах сложные вопросы того или иного предмета. Потом они стали то же рассказывать младшим студентам, просто из интереса. Такой вот вид самоорганизации, причем, обратите внимание, от преподавателя никто не отказывается.

Все понимают, что преподаватель, будучи загружен донесением нормативного или оптимального знания, не имеет возможности давать индивидуальные консультации и разжевывать. Таким образом, развиваются ведущие университеты мира. Люди шутят, что Гарвард - это место, где студенты учат студентов. Слишком дорого нобелевского лауреата выпускать в бакалавриат. Огромная доля нагрузки там ложится на старших студентов, которым что-то платят и которых называют teaching assistant или research assistant. Постдоки такие появились - преподаватели без места, но которые тоже чем-то подобным занимаются. Мы в Высшей школе экономики тоже давно пытаемся внедрить такую практику, которая уже стала нормальной частью образовательного процесса. У нас создано пятнадцать научно-учебных лабораторий, где студенты занимаются наукой практически "без взрослых".

Введение таких методов образования - попытка научного сообщества, увидевшего процесс, сделать его частью официальной структуры университета.

Благодаря чему еще вы ждете в будущем качественных перемен в образовании?

- Могу судить по тому, что происходит у нас. Стремительно уходят в прошлое бумажные библиотеки. Мы подписаны практически на все электронные журналы и базы данных, то есть у студента Высшей школы экономики есть доступ ко всем материалам по его предмету, начиная с конца девятнадцатого века. Полные тексты и возможность поиска.

Доступность источников создает иную почву для отношений преподаватель-ученик. Неквалифицированный преподаватель, который читал не все, просто вымирает, если он окружен хоть сколько-нибудь требовательными студентами. Это даже доказывать не нужно: все само собой произойдет в течение пяти-семи лет с момента появления такой электронной подписки. Раньше преподаватель был своего рода бутылочным горлышком для донесения знаний, и могли формироваться разные школы и школки, основанные на неполном знании. Изучил человек двадцать процентов работ, написал по ним учебник, и студенты в провинциальном вузе по этому учебнику учатся. А теперь грядет колоссальная перестройка.

И это, безусловно, плюс, так как никаких достойных внешних способов измерения качества преподавания нет, но сейчас мы все можем надеяться на естественное вымывание худших учителей.

Второе, что очевидно изменит будущее, - это блоги исследователей, аналитиков. В западных сообществах блоги уже оказывают заметное влияние, в России же могу привести пример работающей в Вышке Лаборатории институционального анализа экономических реформ Марии Юдкевич [Лаборатория (lia.hse.ru) создана в начале 2005 года. Она объединяет преподавателей, аспирантов и студентов ВШЭ, занимающихся теоретическими и прикладными исследованиями в сфере институциональной экономики и смежных областях]. Есть несколько блогов, есть электронный учебник, который дописывается слушателем. Образуется своеобразное надуниверситетское пространство, поскольку в процесс включены люди не только из ВШЭ. Приобщение к большому научному обществу через блоги происходит быстрее, так как в Интернете легко снимаются формальные барьеры между студентами, аспирантами, доцентами, профессорами. Профессор и студент пишут одним и тем же шрифтом, и оценивается только то, что написано.