Утренний всадник. Книга 1: Янтарные глаза леса - Елизавета Дворецкая

– А ты только сейчас увидел? – Смеяна фыркнула и тихо засмеялась. – А я еще десять лет назад девчонок пугала по ночам. Подстерегу за углом или в сенях…

– Десять лет назад меня здесь не было! – Даян сел поудобнее и стал выбирать сухие травинки из волос и кудрявой короткой бородки. – Я еще у батюшки сухую ложку облизывал – восьмым после всех. Чего тебе надо-то? Или княжичу слишком много пирогов натащили, самому не съесть? Подмога требуется?

– Требуется! – подтвердила Смеяна. – Только не ему, а мне. Открой мне ворота.

– Да ты куда собралась? – удивился Даян. – Ночь на дворе!

– А был бы день, я бы тебя не звала, сама бы управилась, да я сама засова не подниму. И как обратно пойду – отвори.

– Что же мне, полночи сидеть под воротами тебя дожидаться? – Даяну вовсе не понравилась эта просьба. – Не лето! Там холод не хуже, чем зимой! Ты, девка, не дури! Тебе погулять надобно, а я тут…

– Ну, как знаешь! – перебила Смеяна и вскочила, не дослушав. – Обойдусь и без тебя! Только и ты, как тебе опять жена рожу расцарапает, без меня обходись!

Она подалась к двери, но Даян вдруг схватил ее за щиколотку. Смеяна вскрикнула от неожиданности, чуть не упала на него, но взмахнула руками и удержала равновесие.

– Тьфу ты! Леший кучерявый! Лягни тебя лягушка! – негромко, но с большим чувством бранилась Смеяна. – Чтоб тебя граблями да по лбу!

А Даян только смеялся в ответ.

– Да ладно тебе, уже и обиделась! – сказал он, когда Смеяна немного выдохлась. – Чего ты сегодня злая какая? Да разве я когда тебе в чем не помог? Надо, так пойдем.

– Так бы сразу и сказал… – обиженно проворчала Смеяна. – Нет, выделывается, как девка красная…

– На себя посмотри…

Даян выпустил ее и поднялся, стал отряхивать сено с одежды. Уже не в первый раз он, поссорившись с молодой женой, ночевал в хлеву. Как и Смеяна, он не родился среди Ольховиков, а вошел в род благодаря женитьбе на одной из здешних девушек, Синичке. Среди новых родичей он больше всех дружил со Смеяной. Оба они знали, что ими старики не гордятся, и это их сближало.

– Потише ты! Всех перебудишь! – шипела Смеяна названому брату, пробираясь от хлева к воротам через двор. Собаки вопросительно подняли головы, но Смеяна махнула рукой, дескать, со мной ходить не надо, и те снова улеглись.

– А княжеские-то дозора не выставили? – прошептал Даян.

– Нет, я посмотрела. Спят все. Чего им дозоры ставить, не в чужой земле, чай.

Даян хмыкнул:

– Не в чужой, а кто же напал на них там, на реке?

– Это не на них напали, а на гостей торговых, глиногорских. Это город такой, Глиногор, в нем смолятический князь живет. Ты небось и не знал, голова дубовая, что такой город на белом свете есть!

– Ой, поглядите на нее! – Даян хлопнул себя по бокам. – Да ты сама еще утром ни про какой Глиногор не слыхала! А вещает, как Лесная баба премудрая, всем зверям мать! Кто же напал на твоих глиногорских?

– Ничего они не мои! А напал известно кто – дрёмичи из-за реки.

– Вот-вот! Пришли-то они из-за реки, да на нашей стороне и остались. Ведь не видел никто, чтобы они на свою сторону уплыли? Нет, а стало быть, до сих пор где-то по нашему лесу бродят, чтоб их лешие взяли. А ты туда собралась… Стой, ты собралась-то куда? – Вдруг сообразив, Даян крепко взял Смеяну за плечо. – Сдурела совсем? Куда пойдешь – упырям в зубы? Чего ты там забыла?

– А ну тебя! – Смеяна в своем лесу ничего не боялась и только отмахнулась. – За своей женой следи.

– Жена у меня тоже та еще ягодка, но в лес одна ночью не бегает. Нет, девка, ты подумай – а если встретишь их?

– Пусть они меня боятся. Открывай давай.

По опыту зная, что спорить с ней бесполезно, Даян больше не возражал. Нажав плечом на створку ворот, чтобы засов не стучал, он бесшумно поднял тяжелый брус и вынул из скобы.

– Ну, ступай, если самая умная! – шепнул он, дав створке отойти самую малость, чтобы не заскрипела. – Лешему от нас поклонись.

Смеяна неслышно метнулась в щель. Даян вдруг взял ее за плечо свободной рукой:

– А все же – куда собралась ночью-то?

– Нос прищемишь! – прошипела Смеяна.

– Э, да ты не к парню ли какому наладилась? – Даян вдруг нахмурился, осененный новой мыслью.

– А хотя бы! – ехидно ответил Смеяна.

– Э, так не пойдет… – начал было Даян, но Смеяна вдруг подалась к нему и укусила за нос. От неожиданности молодец охнул, а Смеяна отпихнула его от створки, выскользнула за ворота и мигом пропала во тьме. И шагов по траве не было слышно.

Даян осторожно оттянул на место створку, заложил дубовый засов в железную кованую скобу – свое же собственное изделие. При этом он презрительно фыркал, как будто Смеяна все еще могла его слышать. Усевшись на землю под тыном, он прислонился к бревнам спиной, потрогал свой нос, пожал плечами, усмехнулся, а потом вдруг вцепился зубами в рукав, чтобы не рассмеяться в голос.

Облака затянули луну, за тыном царила густая холодная тьма, но Смеяна хорошо знала дорогу. Миновав луговину и поле, по которому утром катали княжича, она вошла в лес, где тесно перемешались сосны, мелкие березки, разлапистые елки, ольховые заросли. Ни в какую темень, ни в какой чаще, даже совсем чужой, ей не случалось заблудиться. Старшие учили ребятишек определять дорогу по солнцу, по коре деревьев, по муравейникам, по лишайникам на стволах – да мало ли других способов? Много, и наука не всякому покажется легка, но без нее нельзя – пропадешь, будешь блуждать по лесу, как слепой. Но Смеяна не смогла бы толком рассказать, почему выбрала именно эту дорогу, не смотрела ни на мхи, ни на солнце. Она просто знала – туда. Ей казалось, что какие-то глаза смотрят на нее из чащи, зовут, раздвигают ветки. И она шла, доверяясь зовущему взору этих невидимых глаз, еще ни разу не обманувших.

Под горкой, возле ручья, стояла небольшая избушка. Крохотное окошко было изнутри задвинуто заслонкой, хозяева, очевидно, спали. Но Смеяна без стука толкнула дверь и шагнула через порог.

Навстречу ей мигнули два ярко-зеленых огонька. Черный кот, совершенно не видный в темноте, бросился под ноги Смеяне и стал об них тереться, выгибая спину и высоко задрав пушистый хвост.

– Какой леший тебя принес? – послышался из темноты хрипловатый мужской голос. – Ни днем, ни ночью от тебя покою нет! Вот смотри – прикую тебя к прялке и не выпущу, пока…

– Да ладно тебе, дядька! – перебила Смеяна. – Не сердись. Тебе бы без меня скучно было. Другие-то к тебе по доброй воле не ходят.

– А мне и не надо никого… – проворчал голос.

В глубине избушки послышалось движение, скрип дерева, шарканье ног. Раздался глубокий вздох, словно сама темнота, разбуженная вторжением неугомонной Смеяны, втянула в грудь воздух, чтобы выдуть прочь виновницу беспокойства. Взметнулось облачко золы над очагом, из-под пепла мигнули красным непогасшие угли.

Смеяна бросилась на колени возле очага и принялась раздувать огонек. Избушка осветилась. Кот ходил вокруг девушки, терся боками о ее плечи. По другую сторону очага сидел на лавке рослый мужчина лет сорока, русобородый, с выпуклым высоким лбом, самого угрюмого вида. Впрочем, это неудивительно для человека, среди ночи разбуженного в собственном доме наглой захватчицей непонятно зачем.

– Ты все спишь! – с упреком сказала Смеяна, видя, что он морщится от яркого огня.

– А что еще ночью делать? Это ты, как полуночница, все бродишь! Тебя что, дед из дома выгнал? Давно пора.

– Ты хоть знаешь, что у нас сегодня на реке делалось?

– Как не знать! – с насмешкой сказал ведун, глянув на нее поверх низкого огня. – Ты ведь самого княжича в полон взяла.

– Да ну, ты скажешь – в полон взяла! – Смеяна хотела сказать это насмешливо, а получилось скорее жалобно. Она опасалась, что княжич взял в полон ее саму, и насмешка показалась не забавной, а горькой и обидной. – Ему бы самому поберечься!

– А что так?

– Боюсь я, как бы его берегиня не заполонила.

– Берегиня? – Творян поднял брови, так что три глубокие продольные морщины на лбу уехали под самые волосы. – Да ты, рыжая, стала басни сказывать! Откуда же он ее взял в травень-то месяц? Я и то их еще не слышал.

– А я почем знаю? – с намеренной небрежностью отозвалась Смеяна. – Он про девку какую-то спрашивал, да так ее расписывал, что краше ее на всем свете нет.

– А тебе и завидно? – со снисходительной издевкой спросил ведун. – Не на тебя же ему смотреть, рыжую! Ты бы хоть кислым молоком умывалась, может, веснушек бы поменьше стало!

– А я так нечисти не боюсь! – вызывающе ответила Смеяна. Веснушки никого не красят, но она не хотела этого признавать. – Она пока будет мои веснушки считать, забудет, чем навредить хотела.

Ведун хмыкнул. Его забавляла Смеяна, которую ничем не удавалось смутить или озадачить.

– Ну так и что? Чего тебе было ночью бегать?

– Дядька Творян! – просительно заговорила девушка. – Поворожи на эту девку! Кто она, живая или морок?