Утренний всадник. Книга 1: Янтарные глаза леса - Елизавета Дворецкая

– Стойте! – Смеяна замахала руками, ее румяное лицо стало таим серьезным, что даже веснушки побледнели. – Помолчите!

Кмети молчали, выжидающе глядя на нее, а она прислушивалась и принюхивалась, быстро вертя головой. Шум леса нес ей непонятное, но тревожное сообщение: где-то рядом была опасность. Смеяна верила своим предчувствиям, но сейчас не знала, как их истолковать. Из леса ощутимо пахло чужими. Но где они, что делают? Изо всех сил Смеяна пыталась разобраться в своих ощущениях, отчаянно злилась на свой бестолковый дар. Творян бы со своей чашей быстро разобрался! А она хуже собаки: сама не знает, что такое ей чудится.

– Нет, рано вам уходить! – воскликнула она, быстро оглядывая настороженные лица кметей. – Видно, не ушли они! Я на нашем берегу чужой дух чую!

Руки кметей привычно потянулись к оружию. Преждан обернулся к лесу, шагнул к опушке, и вдруг из-под ветвей с коротким свистом выскочила стрела и ударила его в плечо. Преждан вскрикнул от неожиданности. В воздухе кружилось несколько березовых листочков, сорванных стрелой в полете. Кмети вскинули щиты, закрываясь от новых стрел, выхватили мечи и бросились к опушке. Меж деревьями мелькнуло несколько фигур с личинами вместо лиц, и никто уже не удивился.

– Гром Перунов! – закричали в лесу дрёмический боевой клич.

– Молот и Чаша! Руби их! – крикнул Светловой и метнулся к ближайшему из лиходеев, с берестяной личиной и козлиными рогами, выкрашенными в красный цвет. В нем вспыхнули вчерашний боевой азарт, негодование, жгучее стремление на сей раз довести дело до конца.

С занесенным для удара мечом Светловой бросился к противнику, но тот отскочил и пропал за деревьями. Одним прыжком Светловой влетел в прохладную тень ветвей, держа щит перед собой, и тут же ощутил сильный удар, чужой клинок звякнул по умбону. Светловой теперь увидел своего врага в нескольких шагах впереди: тот прижался к осине, и его серо-зеленая рубаха почти сливалась со стволом. Только краснеющие рога личины выдавали его, оскаленная пасть, казалось, щерила кривые черные зубы в ухмылке. «В прятки играет?!» – мелькнуло в голове у Светловоя, но в это мгновение «оборотень» ловко метнул в него нож, так что княжичу пришлось закрыться. Выглянув из-за щита, он увидел своего врага уже у дальнего дерева.

Вокруг них раздавались выкрики, резко шуршали ветки, звенело оружие, звучали глухие удары железа о щиты и о стволы деревьев. Возле опушки лес оказался не очень густым, между серыми стволами осин и редкими мелкими елочками открывался вид шагов на двадцать в глубину. Но драться здесь было нелегко: лиходеи, одетые в серые, зеленые, коричневые рубахи, выскакивали из-за каждого куста, как лешие, их казалось много, гораздо больше, чем на берегу. Отбиваясь, славенцы углублялись в лес, рубились между деревьями, задевая оружием стволы и ветки. А лиходеи ловко скользили меж стволами, то прятались, то внезапно выскакивали, как настоящая нечисть.

Берег возле опушки почти опустел: здесь остались только семеро пленных дрёмичей, раненый Преждан, Смеяна, двое провожатых Ольховиков да бродили брошенные кметями кони. Смеяна стояла на коленях возле Преждана; ей хотелось скорее бежать в лес следом за Светловоем, но она не могла бросить раненого. Ей еще вчера не понравился этот надменный и слишком самоуверенный боярич, но не пропадать же ему теперь! Кривясь не столько от боли, сколько от обиды, кметь прижимал ладонь к ране, из которой все еще торчала стрела. Сгоряча он хотел ее выдернуть, но Смеяна не позволила.

– Клешни убери, полоумный! – непочтительно кричала она, с силой отдирая руку парня от раны. – Не смей! Стрелы с зазубриной, я вчера на берегу видела! Вырвешь мясо, не птицу же Нагай кормить собрался! Помрешь, дурак!

– Пусти! – грубо отвечал Преждан, пытаясь оттолкнуть настырную девку, встать и следовать за товарищами. – Не видишь – мне надо…

– Сиди! – Смеяна уже не шутя толкнула его в плечо, и он сквозь зубы взвыл от боли. – Ведь за первым кустом упадешь! Так со стрелой и побежишь? Дай хоть вытащу!

Боль заставила Преждана опомниться, и он сел на песок. Смеяна рванула его рубаху на плече, осмотрела древко. Стрела вошла глубоко и пробила мягкую часть плеча, не задев кости. И то слава Велесу! Наконечник виднелся с другой стороны.

– Терпи! – сердито приказала Смеяна, обломала древко и потянула за наконечник стрелы.

Преждан резко скривил рот и зашипел. Хмуро сдвинув брови, Смеяна недрогнувшей рукой вытащила стрелу, бросила ее на песок и поспешно зажала рану ладонью. Кровь обильно стекала через ее пальцы и падала на песок.

– Вот, горе мое, навязался… – бормотала Смеяна, невольно подражая бабке Гладине. – Держи!

Отняв ладонь от плеча Преждана, она поспешно задрала подол своей верхней рубахи, выхватила с пояса кметя нож и безжалостно отрезала от подола нижней рубахи длинную полосу. Ох, бабка и тетки не похвалят – так что же, дать ему, лосю безголовому, кровью изойти? Закусив губу, она поспешно перевязывала кметя, бормоча какие-то обрывки заговора.

Вдруг Преждан дернулся, приподнялся, будто хотел встать. Взгляд его был устремлен мимо Смеяны куда-то на реку.

– Ты куда? – возмутилась Смеяна.

Преждан не ответил, но на лице его изобразилось такое изумление, что Смеяна, зажав в зубах конец льняной полосы, обернулась и тоже посмотрела.

Из-за берегового выступа показалась небольшая ладья, весел на шесть. В ней сидели дрёмичи, одетые в такие же серые и зеленые рубахи, но без личин. Преждан попытался встать, привычно шевельнул рукой в поисках оружия, но глухо застонал и осел снова на песок. Ладья ткнулась носом в берег, дрёмичи выскочили и сразу кинулись к пленным. На Смеяну и Преждана они едва глянули. Быстро перерезав веревки, дрёмичи потащили своих к ладье. Один из них поднял руки ко рту и заревел оленем на гону. Весной этот звук казался несвоевременным и диким – как и фигуры ряженых с окровавленным оружием в руках.

Из глубины леса ответил такой же «олень». Дрёмичи расхватали весла, оттолкнули ладью, и она стрелой полетела через широкую реку к другому берегу.

Смеяна обернулась к лесу: шум битвы затих, ветви качались на ветерке, листва тихо шумела. Из-за дерева выглядывало бледное лицо брата Кудрявца, дядька Изнанец не показывался. Все было как всегда: ни людей, ни битвы. Преждан рядом с ней шевельнулся, попытался встать, и Смеяна опомнилась.

– Сиди! – Она удержала его на песке, а сама встала на ноги, приложила руки ко рту и закричала в лес: – Эй! Княжич! Люди добрые!

Никто ей не ответил. Смеяне стало страшновато: уж не перебили ли разбойники всех славенцев?

Ладья с дрёмичами уже вышла на середину реки. Теперь их и стрелой не достанешь. Обмениваясь бессвязными восклицаниями, Смеяна и Кудрявец вертели головами, лицо Преждана было искажено болью и бессильным отчаянием. А из-за берегового выступа выше по течению показалась еще одна ладья, большая. В ней сидело не меньше двух десятков человек, все в тех же серых и зеленых рубахах. Личины они сбросили на грудь, и Смеяна невольно вскрикнула: казалось, что это оборотни с двумя лицами.

Кудрявец вдруг нервно рассмеялся и сел на песок.

– Ты что? – Смеяна с возмущением обернулась к нему. – Может, они самого княжича зарубили, а тебе весело! Пойдем искать скорее!

– А если зарубили, так и надо дураку! – с юным презрением шестнадцати лет ко всякой ошибке отозвался Кудрявец. – Как щенков слепых дрёмичи славенцев обошли! Нарочно на берегу наследили, нарочно в лес заманили, а тем временем своих увезли! Ну, был бы я княжич…

– Ты язык-то придержи! – хрипло рявкнул Преждан.

Кудрявец глянул на княжеского кметя, хмыкнул, но замолчал.

Дядька Изнанец наконец оправился от страха и выбрался из-за коряги, потирая то лоб, то спину.

– Ох, мудр наш отец Варовит! – бормотал он. – Ох и мудр! Лиходеи-то непростые оказались – вернулись-таки за своими! Оставь мы их на огнище – ох, что было бы!

– Да ладно вам! – хмуро воскликнула Смеяна. Она тоже понимала, что княжич отличился сегодня не лучшим образом, ей было обидно и стыдно за него. – Пойдемте-ка в лес покричим. А не то ведь заблудятся…

Кудрявец снова хмыкнул и встал с песка. Изнанец вздохнул, махнул рукой и направился к опушке.

Первые «ратные подвиги» княжича Светловоя вышли весьма бесславными, и на огнище Ольховиков, где оставались их раненные вчера товарищи, кмети возвращались в понуром молчании. По десять – двенадцать лет их обучали всевозможным воинским искусствам старшие кмети из Велемоговой дружины, отцы и кормильцы. Все они знали – и в первый же раз так опростоволосились! Кмети старались не глядеть друг на друга. Только Взорец, которого в Славене прозвали С-Гуся-Вода, продолжал поддразнивать Смеяну. Но она, глядя на хмурого Светловоя, поскучнела тоже и не отвечала на шутки.

– Что-то я не слыхал, чтобы простые лиходеи своих отбивали, да еще у княжеской дружины! – хмурясь, бормотал Скоромет, словно хотел перед кем-то оправдаться. Но он и сам понимал, что князя Велемога это не убедит.