Божественная жемчужина. Часть I. Тайна двойственности - Игорь Чио
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Безмолвная, она остановилась перед алтарем. Капюшоны встали в полукруг, вынули из-под балахонов кривые сучья, сложили на камне и подожгли. Шушукающая мелочь, как стая летучих мышей, облепила фигуру женщины, освободила ее от воздушных тканей и утащила их подальше от костра. Альфреду явилась черноволосая красавица, откровенно нагая и несравненная, как молодая богиня.
— Эрика! — воскликнул он, узнав жену, и не услышал своего голоса, зато услышал тишину.
Звуки будто провалились под землю. Благоговейное молчание свиты казалось торжественным. Постепенно стало слышно тихое потрескивание костра и даже то, как горит сам огонь. Нарастая, звуки жара сделались размеренными, ритмично закачались в воздухе и зазвучали музыкой огненной стихии.
Эрика дерзко одарила Альфреда обжигающим взглядом и задвигалась в танце то грациозно, как хищная рысь, то порывисто, как природная стихия. Завершив танец, она обняла ладонями золотой плод, висящий над костром, и сорвала его под взрыв одобрительного визга свиты.
Оглушенный этими восторгами, Альфред не сразу заметил на руках Эрики ребенка, обернутого розовой лентой. Он вдруг рывком оказался рядом с супругой, обнял ее за плечи, но она отстранилась и бросила малышку в огонь.
Альфреда сковала невидимая сила, он мог только видеть и страдать, будто ему показывали отрывок из кинофильма, на события которого невозможно повлиять. Слезная пелена мешала разглядеть жену, стоящую у костра с опущенными руками. В одной из них осталась лента.
Свита приглушенно забубнила и разошлась, как толпа после средневековой казни на площади. Супруга дерзко тряхнула волосами и вновь подошла к Альфреду. Разделив надвое почерневшую ленту, Эрика одной половиной обвязала свою талию, а другой крепко перетянула ему мешок, где зарождается мужское семя. Пылая от вожделения, жена стала тереться о плоть мужа, змееподобно обвивая собою, отчего он испытал муки насильника, приговоренного к адовой казни через ласки гетеры. От невыносимого давления фонтана, запертого внутри естества, слезы Альфреда закипели и высохли, налипнув на щеках перечными зернами.
Тень, готовая забрать мужа в свою обитель, спустилась на черных крыльях, заглянула бездной в его угасающий взгляд и вопросила вкрадчиво:
— Видел ли ты лес за черной стеной?
— Да, — отвечал он.
— Любишь ли ту, которую избрал?
— Да, — вновь отвечал он.
— Хочешь ли детей и будешь ли хорошим отцом?
— Да, — после некоторой паузы отвечал он.
— Трижды сказав «да», ты ни разу не солгал… Знай же, что слепых не судят, но со зрячего спросят сполна.
Взмахнув одним крылом, Тень сорвала черную ленту с талии Эрики и повязала округ ее груди. Альфред увидел, как из глаз супруги потекли ручейками серебряные слезы. Взмахнув другим крылом, Тень усмирила естество Альфреда и освободила его от ленты. Спрятав ее в складках своих одежд, она молвила:
— В одной дочери ты получишь двух — божественную жемчужину из воды и огня.
Послышался глухой рокот могучей стихии. От стен леса нахлынули морские воды и превратили поляну с деревом в малый остров, омываемый тихим прибоем. На фоне лесной чащи появился стройный силуэт девушки танцовщицы, выходящей из пенной волны. Двигаясь в балетных па, она коснулась золотого плода и превратила его в причудливую морскую раковину.
Тень властно взмахнула крылом на костер. Языки пламени вынесли из раскаленных углей огненный фантом девочки и, ласково облизав, вложили ее маленькое тельце в морскую диковину, которой касалась танцовщица. На груди малышки ярко полыхнуло медным свечением родимое пятнышко, а между створок раковины перед тем, как они захлопнулись, блеснула перламутром круглая драгоценность.
— Найди Божественную Жемчужину, принеси домой и помни: жизнь твоя, привязанная к небу черной лентой, висит над пропастью. Храня верность жене, сумеешь сохранить и себя.
Сказав так, Тень ступила в тлеющий огонь и исчезла вместе с костром.
О зловещем напутствии тени Альфред умолчал. Закончив рассказ, он надеялся на откровенность матери, но она не торопилась открывать свои тайны. Он взглянул на часы, понял, что выдал свое нетерпение, и заговорил вновь:
— Возможно, в девяносто первом ваш с отцом заговор был оправдан, но ты сказала, что время запретов прошло. Может, сообщишь наконец, о чем молчала все эти годы?
Мариэн оперлась локтями на поверхность стола, закрыла глаза и помассировала пальцами веки.
— Я знала, что Эрика сделала аборт незадолго до вашей свадьбы, — наконец сообщила она с прохладцей. — В то утро я сомневалась, говорить ли тебе об этом, но запрет Винсента, хотя и был адресован тебе, убедил меня в необходимости молчания.
Альфред нахмурился:
— Моя жена поступила необдуманно, но сегодня это уже секрет Полишинеля.5 Я жду от тебя большего, мама.
— Ты ведь уже догадался, почему Эрика так панически боится появления Маргарет?
Альфред пожал плечами:
— Она переживает за психическое здоровье Дианы. Это нормально для матери; окажись на ее месте любая другая…
— Подобные страхи лежат на дне души, Альфред. Они как затонувшие корабли в океане, — Мариэн печально посмотрела сына. — Нерожденные дети мстят матерям, и твоя супруга об этом знает, ведь для женщины «предчувствовать» и «знать» — это почти одно и то же.
— Я догадывался, что Маргарет — наша нерожденная дочь, — без удивления ответил Гарднер, — но она все-таки нашла способ появиться на свет и…
— Не она, Альфред, — перебивая, поправила Мариэн, — ей помогли.
— Кто помог?
— На этот вопрос у меня нет ответа, который бы тебя устроил.
— Что отцу было известно о моей… моих дочерях?
— Я уже сказала, что не спрашивала. Поверь, существуют тайны, которые могут разрушить самый прочный союз. Твой отец это хорошо понимал. Возможно, даже слишком хорошо, но Винсент был не из тех людей, которых смерть заставляет молчать.
Альфред вспомнил об утреннем звонке из банка, едва не воскликнул «Да!», но вовремя сдержался. Его мимолетное озарение сопровождала вспышка во взгляде, и мать уловила ее без особого труда, как мастер боевых искусств ловит стрелу, выпущенную из лука.
— Альфред, скорого появления Маргарет ожидаем не только мы, — Мариэн слегка наклонила голову. — Помнишь о ворах, которые забрались в наш дом и украли неизвестно что?
Гарднер хорошо помнил ночной переполох, случившийся почти год назад. Тогда всех спящих в доме ужасно напугал звук корабельной сирены. Сигнал бы настолько громким, что разбудил целый квартал. В полицию поступили звонки от соседей. Вскоре несколько машин с проблесковыми маячками подъехали к воротам поместья Гарднеров, а вой сирены все не утихал. Спустя еще десять минут устройство, воспроизводящее этот страшный звук, удалось найти и отключить, оно
